Всю дорогу никто не произнес ни слова. Когда вошли в здание аэропорта, у стойки уже началась регистрация. Дмитрий Федорович остановился, поставил чемодан и обнял дочь.

– Не скучай. Знай, что практически любой вопрос можно решить по телефону. Я никому не дам тебя в обиду. Будет отпуск, приезжай к нам. Если у меня не будет неотложных дел, я приеду к тебе, но не обещаю, что скоро. А на день рождения обязательно.

Виктория протянула Зорине руку, сухо сказав: «До свидания», – и они пошли на посадку.

Милые стюардессы с улыбкой приветствовали пассажиров, когда все расселись по местам, Дмитрий Федорович расслабился и стал наблюдать за пассажирами. Виктория положила ему руку на колено и произнесла:

– Дорогой, я так соскучилась по дому.

– Ты устала?

– Да. Очень. Я плохо чувствую себя в твоем доме. Какая-то негативная аура. Даже когда уже нет твоей матушки, что-то происходит в том доме.

– Может быть, – тихо сказал он и стал смотреть в иллюминатор.

Вскоре самолет оторвался от взлетной полосы и взял курс на Новороссийск. После набора высоты стали видны причудливо громоздившиеся внизу курчавые облака, освещенные солнцем. На минуту Дмитрий Федорович прикрыл глаза, и в реве реактивных двигателей ему почудился сатанинский вой. Он продолжал думать, борясь со сном: «Настя… Все сместилось после твоей смерти… Мать так и ушла в иной мир, не рассказав правды…»

Вскоре стюардесса подкатила тележку, на котором в бокалах пузырилась минералка. Дмитрий Федорович приветливо улыбнулся миловидной девушке, которая подала супругам по стаканчику воды.

Зорина задумчиво сидела в машине и не торопилась запускать двигатель. Со стоянки выехала только после того, как по взлетной полосе промчался и взмыл в воздух очередной самолет.

В дороге ей вдруг стало нехорошо. Испарина выступила на лбу, не хватало воздуха, тонкая кофточка прилипла к телу. Зорина несколько раз опускала стекло, чтобы ветерок освежил лицо, но, не почувствовав облегчения, включила кондиционер. Наконец она резко свернула на обочину, остановила машину и разрыдалась. Уткнулась лбом в руки, крепко сжимавшие руль. «Господи, что со мной происходит? В груди все сдавило, дышать тяжело. Простудиться я не могла, на улице тепло. Просто мне нужно отдохнуть, отвлечься от скорбных мыслей», – решила она.

Успокоившись, девушка продолжила путь и вскоре подъехала к дому, повернула во двор, где, как и всегда, царили тишина и порядок. Оставив машину, медленно брела по аллее, которая вела к парадному крыльцу. Зорина никак не могла преодолеть гнетущее чувство одиночества. Чтобы успокоиться, девушка остановилась перед входом. Выждав некоторое время, вошла внутрь, когда уже справилась со слезами. Марта услышала ее шаги и поспешила навстречу.

– Зоренька, ты плохо себя чувствуешь?

– Почему ты спросила?

– Да у тебя лицо все красное. Будто жар… Ох, ты вся горишь.

– Да? Что-то знобит меня. Сейчас поставлю градусник. Хочу прилечь.

Домработница заторопилась за термометром и жаропонижающим, а когда вошла в комнату, увидела Зорину, стоящую у окна. Девушку сотрясал озноб.

– Зоренька, скорей меряй температуру, – встревоженно сказала она и, не дождавшись реакции, сама сунула градусник ей под мышку. Девушка отошла от окна и легла на кровать.

Когда Марта через положенное время вынула градусник, испуганно заохав:

– Тридцать девять… На, выпей, – сказала Марта и подала таблетку, стакан воды. – Я вызову врача.

Зорина молча приняла лекарство и провалилась в тяжелое забытье, а домработница поспешила к телефону.

Врач пришел через два часа. Температура за это время упала. Доктор выписал несколько рецептов и оставил направления на анализы.

Этим же вечером Аня после работы приехала к подруге. Зорина спала, и девушка до позднего вечера просидела возле нее. Решив не оставлять ее, разложила рядом кресло и легла спать. Уже за полночь, едва уснув, Аня вскочила от громкого крика Зорины. Та громко звала бабушку. Аня бросилась к ней.

– Зоренька, что с тобой? Проснись!

– Бабушка, не уходи! – в бреду кричала Зорина, протягивая перед собой руки, будто вырывая бабушку у какой-то потусторонней силы. Она дрожала всем телом. Аня пыталась успокоить подругу, но та вдруг вскочила и начала кружиться вокруг кровати, беспорядочно двигая руками, будто хотела кого-то схватить. Аня открыла дверь и с лестницы громко позвала Марту:

– Марта, Марта, скорее сюда!

Она опять бросилась к Зорине, обняла рукой за талию и медленно вернула ее на кровать. Марта включила свет во всех комнатах второго этажа, дала Зорине успокоительное, обтерла мокрым полотенцем ее лицо. Только тогда девушка успокоилась, медленно опустилась на кровать, закрыла глаза и снова уснула.

– Который час? – устало спросила Анна.

– Два.

Аня с Мартой молча сидели возле Зорины и до рассвета не сомкнули глаз.

Утром в доме было тихо. Марта готовила завтрак, Зорина спала. Аня спустилась в столовую.

– Спит? – спросила домработница.

– Да, уже шесть часов подряд.

– Пусть спит, – вздохнула Марта.

– А что с ней случилось? Ведь все было нормально. Как только уехал отец, будто кто вселился в нее.

– Не знаю, – пожала плечами Марта, – температура сейчас вроде нормальная. Никаких признаков простуды. Перенервничала, наверно. Бедная девочка. Сиротка при живом отце.

– Странно все это, – сказала Аня и посмотрела в сторону лестницы, откуда всегда спускалась из своей спальни Зорина.

– Ты позавтракай, а то убежишь на работу голодная.

– Что-то не хочется, но кофе выпью. Вы присмотрите за ней, а я обязательно позвоню вам.

– Не беспокойся. Если будут какие-то изменения, я наберу сама.

– Хорошо.

Допив кофе, Аня надела кожаный пиджак, взяла сумочку и вышла из дома. По пути она встретила садовника и Джейка, которого Николай Ефремович вел на поводке. Пес, увидев Анну, попытался вырваться, но команда и крепкая мужская рука не дали ему приблизиться.

– Аня, иди, иди, не бойся, – улыбнулся ей Николай Ефремович.

Она дошла до калитки и, закрыв ее за собой, поспешила на маршрутку.

Марта бросила свои дела на кухне и поднялась к Зорине. Та лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок. Когда домработница подошла ближе, девушка перевела на нее взгляд и улыбнулась.

– Марта, неужели уже пора вставать? Я проспала? – спросила Зорина, будто не было этой кошмарной ночи.

– Зориночка, я принесу тебе завтрак в постель, – обрадовалась Марта ее бодрому голосу.

Зорина как ни в чем не бывало вскочила с кровати и пристально посмотрела на женщину.

– Марта, на тебе лица нет. Что случилось?

– Зориночка, как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно! А почему я должна плохо себя чувствовать?

– У тебя вчера была температура, ты всю ночь бредила.

– Ничего не помню, – она коснулась пальцами своего лба, тот был холодный. – Марта, я правда ничего не помню. А Аня уже ушла на работу?

– Да, только что.

– Тогда я иду завтракать. А ты мне в столовой расскажешь, что со мной вчера произошло… Да, и еще… сегодня нужно съездить на работу.

– Может, не нужно? – с осторожностью спросила Марта. – Вчера вызывали врача…

– Марта, я прекрасно себя чувствую. Зачем вызывали врача? И вообще, что происходит?

– Ты ничего не помнишь?

– Нет. Я проводила отца с Викторией, вернулась домой и уснула.

– Ну ладно, ладно, – махнула она рукой, – спускайся в столовую, завтрак на столе.

Домработница вышла из комнаты и с тревогой подумала: «Странно, что это с ней? Ничего не помнит. Господи, помилуй, будто дух Ксении Михайловны приходил… Что же она с ней делает? Больше ничего ей не скажу о вчерашнем и Аню попрошу, чтобы не говорила».

Марта принесла из кухни завтрак и стала ждать хозяйку. Зорина бодрой походкой вошла в столовую и сразу посмотрела в окно.

– Интересно, какая сегодня погода? Марта, ты была на улице?