– Патологоанатом, – ответил мужчина, немного подумав, добавил: – бывший.

– Так нам повезло, – сыронизировал криминалист, – у нас два специалиста на осмотре. Что вы можете сказать еще? Старик сделал вид, что не заметил иронии.

– По интенсивности трупных пятен можно констатировать, что смерть наступила вчера вечером, тело лежало на спине, а перевернули его недавно, скорее всего, во время осмотра фельдшерами.

Юнаков и криминалист переглянулись, а криминалист сказал:

– Пусть будет так, точно на вопрос о времени смерти ответят судмедэксперты после вскрытия.

– Логично, – сказал старик.

– Кто же мог его убить? – спросила старуха, – ведь он был мастером спорта по каким-то боям?

– Он был тренером, – возразил старик.

– Ну, это еще выше, – возразила старуха, – он тренировал мастеров, значит…

– К сожалению, это уже ничего не значит, – прервал их Юнаков, – давайте продолжим. И стал фиксировать замечания специалиста в протокол.

Прибыла труповозка. Криминалист обшарил карманы в одежде убиенного, обвел контур тела на полу мелом и посмотрел на Юнакова.

– Забирайте, – сказал тот санитарам.

Труп увезли. А старик-понятой еще долго и с сожалением смотрел на меловой силуэт, словно у него из-под носа утащили знакомую и любимую игрушку.

Следующим утром камерное одиночество помирило Крамора с Буцким. И после нескольких ничего не значащих фраз Алесь снова вернулся к своим вопросам.

– Ты полагаешь, что это неинтересно будет там?

– Откуда я знаю, что там интересно, а что нет.

– Ты же технарь, работал с такими людьми.

– Я работал рядом с ними, и не больше. Потом ушел из науки и занялся писательством.

– Хорошо, пусть так, но когда пишешь, наверное, рассчитываешь на большую аудиторию, в том числе западную…

– Поэтому хочешь получить консультацию у меня?

– Да… Продолжаю, в истории науки ничего не изменилось, по-прежнему основоположником является Ломоносов, а изобретателем радио – Попов.

– Почему тебе не нравится Ломоносов?

– Мне не нравится не сам Ломоносов, а то, что ему приписывают. В учебниках отмечают, что он открыл закон сохранения массы. Какие для этого основания? Просто в письме своему товарищу написал фразу, что «если в одном месте что-то прибудет, в другом – убудет». Из этого нельзя делать вывод, что Ломоносов открыл закон сохранения массы.

– Да, но ты подходишь к этому с позиций патентоведа. Наука и философская мысль на Руси отличались от западной. Там всегда присутствовала буква. А нам достаточно было духа, идеи, направления.

– Ну да, у нас потому и дорог не было, потому что существовали направления. Согласись, случайная фраза в письме не является законом! Впервые закон сохранения массы четко сформулировал и подтвердил опытами Лавуазье. Причем не в частном письме, а в научной работе. Также не разрабатывал Ломоносов и молекулярно-кинетическую теорию газов. Не мог ее разработать, поскольку был слаб в математике.

– Папа у Васи силен в математике, – не к месту произнес Крамор.

– Что? – не понял Алесь.

– Да я это так о своем, о девичьем, – ответил Крамор, – на границе девятнадцатого и двадцатого веков жил изобретатель Никола Тесла. Он действительно сделал множество открытий. А когда умер, его бумаги с описанием опытов и их результатов изъяли фэбээровцы и передали ученым. Однако те сказали примерно то, что и ты в отношении Ломоносова. Как ты думаешь, почему?

– Зависть и конкуренция…

– Возможно, но не только, просто не смогли разобраться в системе языка Теслы…

– Они не хотели разбираться… Это было невыгодно. Представим, что Тесла завершил бы опыты по передаче энергии через среду, что могло бы случиться?

– Разорил бы сталелитейные концерны, которые заработали триллионы на производстве металлических проводов, – сказал Крамор.

– Правильно мыслим, Виталий Сергеевич, – утверждающе произнес Алесь. – Но вернемся к Ломоносову, он был хорошим администратором…

– И поэтому…

– Правильно организовал собственный пиар, писал оды высокопоставленным особам, чем заслужил благосклонность власть имущих. У него все было к месту, даже пьяные погромы в Академии наук.

– Здесь, пожалуйста, подробнее.

– Он напивался, шел в Академию и гонял народ.

– А-а, вот ты о чем, ну, во-первых, это не погром, а во-вторых, гонял не народ, а пришлых, то есть немцев. И правильно, между прочим, делал. Ведь в Российской академии из ста трех академиков русских было только трое.

– Но это не дает основания Ломоносову бить академиков…

– Алесь, ты же прекрасно понимаешь, что там были более глубокие мотивы. Лучше скажи, что еще в своей книге хотел бы охаять…

– Не охаять, а объективно оценить. В России есть День радио, изобретателем которого считается Попов, на самом деле он им не является.

– Ты придерживаешься версии, что таковым был Маркони?

– Нет, радио появилось в результате цепочки исследований и опытов электромагнитной индукции. В частности, Эдисону приписывается такой ответ на вопрос, что такое телеграф: «Это кошка, голова которой в Нью-Йорке, а хвост в Сан-Франциско, мы давим на хвост в Нью-Йорке, голова в Сан-Франциско пищит». – «А беспроволочный телеграф?» – «Это то же самое, только без кошки».

– Образно, – заметил Крамор.

– После опытов Эдисона, – продолжал Алесь, – Герц открыл электромагнитные волны, потом Тесла заявил, что с помощью открытия Герца можно передавать сигналы по всему земному шару и даже в космос, и создал принципиальную схему радио. Далее англичанин Брантли придумывает другой приемник – стеклянную трубочку с металлическим порошком, по которому проходит электрический сигнал. Затем другой англичанин – Лодж – собирает радио по схеме Теслы с приемником Брантли.

– А Попов и Маркони? – спросил Крамор.

– А Попов и Маркони стали повторять опыт предшественников. Они просто закинули антенну повыше и увеличили выходную мощность. То есть принципиально нового они ничего не придумали. Но Маркони, как представитель Запада, оказался хитрее, все это запатентовал, а Попов не догадался этого сделать.

– Алесь, ты злопыхатель, не иначе. С одной стороны, говоришь об объективном исследовании проблемы, а с другой, сознательно подбираешь такие термины, которые изначально нивелируют достижения тех, кого ты осуждаешь. Смотри, ты заявляешь: всего лишь установили выше антенну и увеличили выходную мощность. Но они решили основную задачу передачи сигналов на большие расстояния. Это, во-первых, а во-вторых, ты не хуже меня знаешь закономерность технических открытий, они созревают одновременно во многих местах, и приоритет открытия часто принадлежит не тем, кто открыл, а тем, кто застолбил или запатентовал. Но из этого вовсе не следует, что один социум умнее другого. Это смердяковщина какая-то.

– А что такое смердяковщина, технический термин?

– Ты не читал Достоевского?

– Нет.

– Тогда я тебе поясню. Есть у него персонаж, который все время сожалеет о том, что в начале девятнадцатого века умная нация не завоевала глупую и не научила жить, это и есть смердяковщина.

– Ясно.

– А как ты объясняешь первенство СССР в освоении космоса?

– Случайностью. Откуда у СССР появилась жидкостная ракета? Это была трофейная Фау-2. Советский Союз стал заниматься ее совершенствованием, ибо нужно было чем-то стрелять по Америке: самолеты не доставали.

– Ты противоречишь себе. Фраза «Советский Союз стал ее совершенствовать» свидетельствует о том, что он был в состоянии это сделать.

– Ну, мы же не балбесы.

– Вот и я о том…

– Ты же знаешь, что в США вообще ракетами не занимались. У них с любой военной базы вокруг СССР можно было долететь до любого участка советской территории. Они впервые взялись за разработку баллистических ракет в пятьдесят четвертом году.

– Я знаю, и вызвано это тем, что у нас появилась водородная бомба, она была меньше атомной.

– Так что в этом соревновании у СССР была восьмилетняя фора. Она и позволила запустить сначала спутники, а потом и человека. Но после американцы спохватились и выиграли космическую гонку. К семидесятым они сделали свой «Джемини», а у нас начались проблемы с «Союзами».