– Кто тебе сказал, судья?

– Нет, это видно невооруженным глазом.

– Невооруженным, говоришь, впрочем, так оно и есть. Я набираю бонусы.

– Что набираешь?

– Бонусы… Основания к будущему поощрению или преимуществам.

– Для чего?

– Чтобы уехать за границу…

– А так уехать не получается?

– Получается, только выгодней, чтобы я был лицом, пострадавшим от режима…

– Теперь понятно, но ты странный человек, только что обвинил в стукачестве одного из собратьев по несчастью, и вдруг открываешься человеку, которого абсолютно не знаешь.

– Это объяснимо, у меня есть к тебе собственный интерес.

– И какой же?

– Хочу проконсультироваться…

– Твою мать, вот уже два дня все пытаются у меня проконсультироваться…

– Не все, Виталий Сергеевич, а только Замятин и я.

– А кто такой Замятин?

– Не делай вид, что не знаком с ним, это твой двойной тезка и издатель.

– Вот как?

– И ты понимаешь, почему мы оба воспользовались сложившейся обстановкой.

– Здесь, пожалуйста, подробней, – заметил Крамор искренне.

– Пожалуйста, – сказал Алесь, – мы находимся в уникальной ситуации, в любой другой, если бы я подошел к тебе, мог просто послать меня, а сейчас у тебя такой возможности нет. Логично?

– Да.

– Так вот, я собираю материалы для книги.

– О чем будет эта книга?

– О якобы великих ученых…

– Это неоригинально, в последние десятилетия об этом не писал только ленивый.

– Знал, что так скажешь, но я пошел другим путем. Связал научные достижения наших соотечественников с их ментальностью и общим уровнем развития науки…

– В Беларуси?

– Нет, исследовал период российской дореволюционной и советской истории…

– А почему не Беларуси, сейчас это модно…

– Мировую науку нельзя сравнивать с наукой Беларуси. Противовесом ей может быть только СССР или Россия.

– Ну, пусть будет так…

– Именно так, и не иначе.

– И что у тебя получилось?

– Много интересного материала. Говорят, основой национального самосознания является история. А национальная история – миф чистейшей воды.

– Это так, и не только у нас. Как правило, здесь срабатывает стереотип, свойственный элитам, у нас хуже, чем у них.

– Да, но этот стереотип подтверждается фактами.

– Например?

– Количеством нобелиатов.

– Дались вам они.

– Тем не менее… Количество ученых в СССР было такое же, как в США, но при этом у нас всего 10 Нобелевских премий против 160 в США. В Австрии – 10 нобелевских лауреатов. В Швейцарии – 12, в Голландии – 14, в Швеции – два десятка. Во Франции, Германии и Великобритании – более 50.

– Ясно, национальная история – миф. И ты готов его разоблачить?

– Да. Хотя это не только сложно, но и в определенной степени бесполезно.

– Почему?

– Потому что миф стоит на авторитетах, иногда дутых. А если ты посягнул на авторитет, тебя его сторонники могут порвать в клочья.

– Почему?

– Потому что все бездари кормятся авторитетами, прикрываются ими, и если они лишаются авторитета, то лишаются щита…

– Есть в этом логика, и все же, пример…

– Пожалуйста. У нас не дали защититься одному немолодому человеку, который утверждал: перед войной в СССР одних только новейших танков ИС, КВ и Т-34, броню которых не пробивала ни одна полевая немецкая пушка, было выпущено больше, чем танков во всем мире.

– Но это неверно.

– Почему?

– Ни технологически, ни с позиций ресурса это невозможно.

– Аргументы?

– Статистика произведенной в СССР стали, а также свидетельские показания.

– Кто здесь мог быть свидетелем?

– В девяностые годы в Кубинку[4] пригласили ветеранов с танковых заводов СССР. Они посмотрели на имеющуюся технику, особенно на «тигров» и «пантер», и ужаснулись. Данные типы танков значительно превосходили наши по мощности двигателя, по системам стабилизации и огневой мощи.

– Так почему?

– Дух был выше…

– Ох уж этот дух.

– Ты не веришь в дух?

– Не верю.

– Типичный технократический подход.

– Да, но он в развитии человека является единственно верным и определяющим.

– Знаешь, есть такой анекдот. Встретила цыганка инженера и говорит: «Давай погадаю». – «Да что ты можешь?» – отвечает тот. «Я знаю, ты инженер, работаешь на заводе, зарплата 130 рэ в месяц, двое детей…» – «Ошиблась, старая, – говорит инженер, – трое…» – «Это ты так считаешь…»

– Ты это к чему?

– Ты уверен, что это единственный определяющий путь. На самом же деле таких путей множество, но человечество из-за некой заскорузлой прагматичности сосредоточилось…

– На самом выгодном…

– Да, на самом выгодном для определенного круга лиц, поэтому заставляет так думать всех, причем постоянно стимулирует данное направление в мышлении.

– В чем это выражается?

– В том, что ты собираешь факты не просто так, а в угоду данной парадигме в науке, политике, чтобы получить определенные дивиденды…

– Нет.

– Да, и не выставляй себя альтруистом, можешь утверждать, что угодно, но то, что хочешь уехать туда, где все, что ты делаешь, приветствуется и поощряется, говорит само за себя.

– Да пошел ты…

После этого они поссорились.

Под анекдоты водителя о гаишниках-взяточниках доехали до места преступления.

На четвертом этаже дома по улице Кузьмы Чорного их ждал участковый.

– Вот, – сказал он, – соседка увидела открытой дверь, заглянула, а там труп хозяина.

– И кто хозяин? – спросил Юнаков.

– Некто Прошкин, в прошлом тренер.

– А в настоящем? – спросил криминалист, надевая перчатки.

– В настоящем алкоголик, – произнес участковый.

– Кто констатировал смерть? – спросил капитан. – «Скорая» приезжала? А почему не осталась до нашего приезда?

– Другой вызов получила, у нас со «скорыми» напряженка. Да и они решили, что тут не насилка[5].

– Так зачем волну погнал про убийство.

– Интуиция…

Валерий и криминалист прошли в квартиру. В комнате, которую обычно называют гостиной, находился труп мужчины.

– Он так и лежал? – спросил Юнаков участкового.

– Да, но медики его перевернули, посмотрели, а потом снова положили вниз лицом.

– Начнем? – уточнил криминалист.

– Нет, – ответил капитан и многозначительно посмотрел на участкового, – придется ждать понятых.

Участковый ушел искать понятых. Криминалист тем временем сделал снимки и обошел всю квартиру.

– Берлога холостяка, – констатировал он, – к тому же пьющего.

– Емко и образно, – отреагировал на это Юнаков, – а если конкретно и в деталях?

– Минимум домашней утвари, нет ни украшений, ни безделушек. В спальне на кровати вместо подушки свернутое полотенце.

– Махровое? – спросил Валерий.

– Да.

– Значит, еще не совсем опустился. А бутылки от спиртного?

– Бутылок нет.

– То-то и странно.

Вернулся участковый с двумя пенсионерами, мужем и женой. Наметанный глаз Юнакова оценил их положительно. Эти не будут дергаться во время осмотра, говорить, что им нужно на работу или куда-то еще. Старики даже рады, что привычное течение однообразной жизни прервано, а они оказались в центре расследования.

Капитан сел за обшарпанный стол в гостиной, достал протокол осмотра места происшествия, записал данные понятых, разъяснил их права и обязанности и сказал криминалисту:

– С Богом.

Тот подошел к трупу и перевернул его на спину.

– Хорошая у тебя интуиция, – сказал криминалист участковому, – у него как минимум перелом основания черепа. Как можно было сказать, что нет признаков насилки?

– Вот и я об этом, – произнес польщенный участковый.

– Совершенно верно, – неожиданно для всех произнес понятой, – у него ярко выраженные черные круги под глазами…

– А вы врач? – спросил его Валерий.