Доминик промолчал, посмотрел на другие фотографии – вот мать Луи, на которую он так похож, отец и братья, вот снова она, еще девочка. Когда Луи отошел от стола, мальчишка незаметно сунул карточку в карман.

– Надо проветрится! Давай поедим и просто погуляем?

– Просто и непросто. Второе в первую очередь, а то все «непросто» закроется.

– Ум за разум зашел?

– Мой ум с удовольствием зашел бы в музей оружия и в гости к Чанчесу, а там нам подскажут какой-нибудь каво´ – погребок, где можно посмотреть представление. Знаешь, что такое песнь о деяниях? Вроде бы энтузиасты еще ставят их различные варианты. Большинство владельцев таких подвалов днем работают на заводе или еще где-то, их помощники тоже. Доход от театра невелик, но они увлечены своим делом, чтят свои традиции. Между прочим, неподалеку от Льежа родился Карл Великий! Если нам повезет, посмотрим льежских марионеток в действии – кусочек «Роланда», «Двенадцати пэров Франции» или «Четверых сыновей Эймона».

– Почему кусочек?

– Они очень длинные, текст эпоса у них не принято сокращать – спектакли могут идти по 20–30 дней, как многосерийные фильмы.

– И сколько на это времени уйдет?

– Быть в Льеже и не посетить эти места непростительно! Заметь, я не тащу тебя, скажем, в музей Курциуса или Валлонского искусства! А потом погуляем, сколько я выдержу твое архитектурное бухтение.

– Я могу вообще молчать.

– Вообще можешь, Артур, но не в таком городе как Льеж! Думаешь, не вижу? Тебя уже распирает. Ну, давай, пока идем до музея… У меня тоже на языке висит уже история Чанчеса.

– Как он у тебя не отваливается? Еще и Чанчес! Кто это вообще?

Тут Артур понял, что совершил ошибку. Он поднес палец к губам.

– Ч-ч-ч! Я тебя ни о чем не спрашивал! Вот, смотри! Дворец князей-епископов, заметь, что снаружи – готика, а с внутренней стороны оформлен в стиле ренессанс. В одном из внутренних дворов можно увидеть, как поздняя готика перерастает в ранний ренессанс – это заметно по архитектуре стен, колонн, арок… Здание многострадальное. До него тут стоял другой дворец, десятого века, он сгорел, в пятнадцатом был построен новый, но через полвека разрушен, а нынешний уже шестнадцатого века. Южный фасад был поврежден пожаром в первой половине восемнадцатого века и перестроен, а западное крыло возведено в неоготическом стиле уже в середине девятнадцатого века. Обычно ренессанс сменяет готику, но в этом здании – наоборот – части, выстроенные в эпоху Возрождения – самые старые… Может, пойдем в парк «Цитадели»? Там «Солдатская лестница»! Четыреста ступеней!

– Ну, нет! Четыреста это только в одну сторону! Тем более, мы почти пришли. Оружие, правда, в льежском музее в основном огнестрельное, но зайдем ненадолго, может что-то полезное тут обнаружится, все-таки музей большой, количество экспонатов доходит по разным сведениям до пятнадцати тысяч…

Пока Артур бродил возле витрин с мушкетами, винтовками, пистолетами, в том числе дуэльными, рассматривал части экспозиции, посвященные Нагану и Байярду, Роланд на некоторое время исчез, а когда появился, сказал, что пора на выход. Артур обрадовался: вид оружия, особенно огнестрельного, чаще всего вызывал у него тревогу и печаль, он не мог отогнать мысли о том, для чего это все предназначено, и не желал любоваться орудиями убийства как предметами искусства, по его мнению, искусство обязано было быть мирным.

Пройдя немного по улице, они дошли до музея Чанчеса. Роланд посмотрел на часы.

– Поздновато, кассы, наверное, уже не работают, но я зайду, а ты подожди меня.

Артур кивнул, ему совершенно не хотелось снова обходить залы со стеклянными витринами, лучше было побродить по улицам, взглянуть на останки цитадели и осмотреть несколько соборов, но он решил, что может это сделать рано утром, пока Роланд будет спать. Вскоре Цоллерн-старший вышел из музея.

– Пошли! Поедим и отправимся на представление! Может, и самого Чанчеса увидим. Это очень забавный персонаж! Между прочим, Чанчес – это валлонское произношение имени «Франсуа», то есть, он француз. Но привез его в Валонию сицилиец Конти. В начале девятнадцатого века он открыл в Льеже кукольный театр. Льежские марионетки – это те же «пуппи сицилиани», куклы сицилийских представлений. Главным действующим лицом в постановках Конти была кукла по имени Чиччо, то есть «Франческо». Так что Чанчес – тезка нашей Чикетты.

– Угу. – Артур рассеяно кивнул. «Нашей?»

– По легенде, Чанчес родился в Льеже, но не из чрева матери, а появившись между двух камней мостовой. Он был толстощекий и прожорливый, и все время смеялся. Наверное, поэтому во время крещения его уронили в крестильную купель, и нос его так вытянулся, что лицо Чанчеса стало похоже на карнавальную маску. В детстве он подцепил корь, ему прописали воду, содержащую железо, и он случайно проглотил кусок лошадиной подковы, с тех пор он мог вертеть головой лишь вправо и влево, а чтобы посмотреть вверх или вниз, ему приходилось ложиться на живот или на спину. Когда Чанчес подрос, он познакомился с племянником Карла Великого Роландом. А битву в Ронсевальском ущелье, во время которой Роланд погиб, Чанчес проспал. Он остался в живых, но до конца жизни не мог себе этого простить.

– Очень печально! – сказал Артур, разворачивая брата ко входу в ресторан.

– Собственно, особого отношения к эпосу о Карле Великом Чанчес не имеет, он втиснут туда искусственно, но за почти два столетия все к нему привыкли, поэтому теперь он олицетворение простого жителя Льежа. В спектаклях Чанчес, плут и зубоскал, часто исполняет роль ведущего. Хотя может быть и героем действия, как правило, короткого. У него есть еще одна важная роль – убирать трупы во время спектакля. Основное действие в эпосе – сражение, и «жертв» обычно бывает огромное количество. Вообще представление должно быть довольно забавным и очень условным, а еще весьма эмоциональным. Это характерно для жизни марионеток-рыцарей. Я прочел однажды, что на Сицилии во время спектакля жаждавший добра и справедливости зритель из настоящего пистолета застрелил кукольного злодея. Кукловоду пришлось спешно изобразить смерть персонажа и закончить игру…

_____

Стульев было около тридцати. Роланд сел, а Артур притулился к стене, как некоторые другие зрители, решив, что если ему будет совсем неинтересно, он сможет уйти, никому не мешая.

– Стоя хуже видно, это тебе не обычный театр. Марионетки – низовые куклы, – предупредил Роланд.

Рядом с ним уселся какой-то детина, расставив колени так широко, что задел Роланда, но даже не заметил этого. Тот промолчал, не желая портить настроение перед спектаклем, но Артур видел, что ему стало неудобно сидеть, он положил ногу на ногу, чтобы только не касаться толстого колена соседа.

– Ты замечал, что у некоторых мужчин в штаны вшита яйцерезка, – тоном философа сказал Артур брату. – Поэтому они не могут нормально сидеть. Их сразу становится так жалко, – вздохнул он.

Подействовало. Сосед Роланда и еще несколько зрителей переменили позы, некоторые оглянулись, пытаясь понять, о ком идет речь. Многие засмеялись, решив, что это что-то относящееся к представлению.

– Послушай, Чанчес, – ответил Роланд с улыбкой, – сегодня вроде бы не про тебя спектакль. Ты решил повеселить нас бесплатно?

– Почему бесплатно? Кто засмеется – тому щелбан!

– Кто засмеется – тому щелбан! – раздался, передразнивая Артура, ехидный голос из-за сцены, и появилась марионетка в крестьянских штанах и длинной синей блузе, обутая в тяжелые деревянные сабо, громыхавшие по гулкой сцене. Чанчес расхохотался вместе со зрителями, осведомился, кто решил занять его место. Посожалел, что Артур такой большой – не превратить ли его в куклу, двойника Чанчеса? Потом благосклонно подался вперед:

– За два су, можешь щелкнуть меня по носУ!

– Он тебе еще пригодится, – ответил Артур.