Когда он прошёл к себе в каюту, к нему зашли второй механик и второй помощник капитана:

– Узнал, до какого времени сегодня работает бассейн?

– Узнал, – старший помощник сообщил им время работы бассейна, – приходите до семи тридцати.

Далее он пошёл к капитану доложиться о своём возвращении из города. На вопрос, всё ли нормально, старший помощник рассказал капитану о состоявшейся беседе с работниками бассейна.

– Ну и бестолковый же ты, братец. Надо было бы сказать, что ты интересуешься молодым работником, коль так уж получилось. А ты бассейн, бассейн, – капитан, шутя, пожурил своего старшего помощника.

На соседнюю улицу нашей деревни в отпуск приехал моряк. Моряк настоящий – в форменной тужурке, фуражке и при погонах и, конечно же, в тельняшке. Оказалось, что приехал моряк гражданский, а не военный, и прибыл он к своим родителя издалека, из-за границы, во всяком случае, он всем так рассказывал. Настоящий моряк, командир, говорят, прибыл.

Я его встретил на автобусной остановке, и самое главное, что этот моряк не произвёл на меня внешне абсолютно никакого впечатления. На командира он тем более был не похож, уж молод сильно.

Но когда он заговорил, все присутствующие, и я в том числе, поняли, что имеют дело с настоящим тружеником моря. Он обратился к своему младшему братишке:

– Лёха, что ты как салага ведёшь себя. Мама сказала, что нам необходимо груз доставить до места. Не успели мы бросить якорь на остановке, а ты воешь, как омар. Тебя даже судовой тифон не сможет заглушить. Вот взялся слёзы лить, как из пожарного брандспойта.

При этих словах он лихо загнул фуражку вверх и сплюнул сквозь зубы прямо на тротуар. Присутствующие на остановке неодобряюще и в то же время с интересом посмотрели на приезжего. Тем временем он, не обращая ни на кого внимания, продолжал:

– Лёха, прекрати. Тебя бы сейчас посадить в цепной ящик, сразу бы реветь перестал. Тебя надо отдать нашему дракону, он бы научил шкрябать палубу. Понял?

Маленький Алексей от этих не совсем понятных слов начал ещё больше всхлипывать.

– Кому говорю? Перестань балласт сливать, без воды нас решил оставить?

– Мама сказала, что хороший, а ты всё ругаешься.

Алексей решил объяснить причины своего поведения:

– Что ты говоришь? Ты ещё пока и представления не имеешь, как можно по-настоящему ругаться. У нас старший механик так загнёт, так загнёт, что душа в пятки уходит. А ты говоришь, что я ругаюсь. Я же тебя любя… Не в смысле ругательства, а как судовым мягким половичком жалею. Не плач, что завелся, как брашпиль, давай сбавляй обороты. Нам надо еще доехать до тёти Клавы и груз ей передать в целости и сохранности.

Тем временем подошёл автобус, и весь народ рванул усаживаться на пустые места. Так получилось, что морячок с маленьким братом уселись недалеко от меня, и я оказался невольным свидетелем их дальнейшего разговора. Да и другие пассажиры, как мне показалось, начали прислушиваться к их разговору. А морячок продолжал наставлять Лёшу:

– Ты настоящий салага. Что, успокоился? Молодец, так держать!

Тем временем автобус выехал из населённого пункта и продолжил путь по сельским дорогам до пункта назначения. Автобус мчался по дороге, проходившей через огромное колхозное поле.

– Лёха, смотри, как красиво. Представь, что это не поле, а море. Конца и края этому простору нет. Ты только представь: в море, как и сейчас, скоро солнце будет садиться за горизонт, и его последние лучи сообщат нам о начале сумерек. Вот тут-то и надо начитать работу с секстаном. Знаешь, как это интересно?

– Нет, не знаю. А что это такое секстан?

– Это специальный штурманский инструмент, этим инструментом измеряют высоты светил в море. Понял?

– Нет, не понял.

– Вот я и говорю, Лёша, ты тупой, как нос портового буксира. Ты такой же, только буксир много работает, а ты всю дорогу плачешь. Знал бы, не взял тебя с собой к тёте Клаве.

– Вот опять ты меня ругаешь. Я на тебя нажалуюсь тёте Клаве. Ты нехороший, Паша.

В этот момент автобус сильно тряхнула на одной из ям грунтовой дороги.

– Ой, как нас трясёт, я бы знал, сам бы с тобой не поехал.

– Лёха, ты на самом деле салага. Его трясёт. А ты знаешь, как трясёт, качает в море?

– Да я и знать не хочу. Домой бы быстрей добраться.

– Вот я и говорю, ты настоящий салага. Нас как-то в районе Сингапура так качало, ну так качало. Вот это на самом деле никому не пожелаешь, а ты говоришь, трясёт. В море постоянно трясёт, но люди работают.

– Не хочу я в море, я домой хочу.

– Вот я и говорю, салага ты настоящий, маленький ты ещё в моря ходить. Понял?

– Понял.

Дальше ехали молча.

Автобус добрался до нужной остановки, и мои попутчики вышли у сельского магазина деревни, где проживала, как я понял, их тётя Клава.

Из окна автобуса было видно, как маленький Алексей побрёл за Пашей в морской фуражке и при погонах. Пассажиры пригородного автобуса с интересом смотрели им вслед.

Тётя Клава встретила гостей на пороге дома, расцеловав маленького Алексея и приветливо похлопав по плечу Пашу. Гости с хозяйкой прошли в дом. Стол был накрыт для них заранее: в центре стола стоял огромный самовар, вокруг которого разместились чашки и тарелки с выпечкой. Тётя Клава предложила гостям попить чаю с дороги, поинтересовавшись, как Павел и Алексей добрались до её дома. В это момент маленький Лёша опять заплакал:

– Тётя Клава, тётя Клава, добрались мы плохо. Меня Паша обижал.

Клавдия насторожилась – что значит обижал? Она обратилась к Павлу за разъяснениями.

– Ничего я ему не сделал, – начал оправдываться Павел.

– Что значит ничего? Давай, рассказывай, почему Лёшенька жалуется?

– Да ничего… Немного жизни его поучил.

– Он меня салагой обзывает, – продолжил жаловаться Лёша.

– Ты и есть настоящий салага. А кто ты, по-твоему? Самый настоящий салага.

– Он меня драконом пугал, – опять встрял в разговор Лёша.

– Каким таким драконом? Павел, объясни пожалуйста, что это всё означает?

– Это означает, что я ему про боцмана рассказывал.

– При чём здесь боцман?

– А при том, что он начал с ходу сопли пускать, ещё не успели поехать, а он начал плакать. А боцман наш его бы сразу от этого отвадил.

– Паша говорил, что дракон меня в ящик с цепями посадит, – маленький Алексей был готов разреветься ещё больше.

– Не плачь, Лёша, я сейчас этому взрослому салаге голову на место поставлю. Будет знать, как к маленьким приставать. Не плачь, Лёшенька.

Малыш, почувствовав поддержку тёти Клавы, продолжил обвинительную речь:

– Он мне всё про какой-то груз рассказывал, который мы должны были доставить по назначению.

– Какой груз? Ваша мама сообщила, что вы привезёте мне корзинку яблок. Я уже её видела. А что ещё за груз вы должны были доставить? – она обратилась к Павлу, теперь уже растерянно стоявшему посередине комнаты.

– Яблоки – это и есть наш груз, – Павел пустился в объяснения.

– Он меня еще Сингапуром пугал, говорил, что там волны большие, – опять выдал Алексей.

– Какой Сингапур? Павел, что ты выдумываешь? Какие большие волны в Сингапуре?

– Я ему рассказал, какие большие волны бывают перед Сингапуром, – Павел явно начал отрабатывать назад, понимая, что тётя Клава так просто от него уже не отступится.

– Так, Павел, я всё поняла. Ты провёл на пароходе дяди Васи две недели, прошёл от Беломорска до Онеги. И из этих двух недель реально поработал дневальным неделю и возомнил из себя крутого моряка. Я только сейчас поняла, зачем ты напялил пагоны третьего помощника капитана. Решил, что стал бывалым моряком, и поэтому взялся учить маленького мальчика, как ты сам сказал, уму-разуму. Ну, Паша, я от тебя такого не ожидала. Чудо свершилось. Моряк приехал. А ну-ка снимай погоны третьего помощника. Их ещё надо заслужить.

А если ты поработал дневальным или другими словами, матросом второго класса и даже без документов, то тебе нужно другие погоны, которые матросы и носить-то стесняются. Уж больно они жалко смотрятся. А ты возомнил из себя… Вот я дяде Васе всё о тебе расскажу, расскажу, как ты себя ведёшь.