Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Даша улыбается. Серёжа предлагает:

– А может, еще про: «Серёженька, а у нас никто случайно не хочет посуду помыть?»

– Как будто сама не знает ответа, – подхватывает Лиза.

– Вот-вот, – продолжает Серёга, – но я сразу встаю, иду на кухню – бац, а там уже все вымыто. И только мама тяжело-тяжело вздыхает: «Ничего лишнего стараюсь не просить у тебя, в кои веки раз… но и тут не дождешься, проще самой все сделать. Ладно, отдыхай, сынок». И так каждый раз. Как будто она зовет меня на помощь уже после того, как сама все сделает, чтобы потом с грустным лицом языком пощелкать.

Все смеются и накидывают, накидывают панчлайнов на вентилятор.

В этот день до самой ночи сидели – никому домой к родакам не хотелось. Очень дома одиноко, Димке-то точно, да и остальным, похоже, тоже.

Ира Анатольевна вернулась с педсовета и тоже смеялась с ними как подорванная. Своих детей у нее пока не было, но она клятвенно обещала так себя не вести, когда появятся.

Правда, директриса через неделю всю эту Димкину кавээнщину зарубила.

– Жестокие вы жопы неблагодарные. Родители для вас так стараются, столько делают, а вы на них ушат помоев в такой светлый день, в день, когда вы отправляетесь в плавание на огромном корабле под называнием Жизнь.

И никакие горячие перешептывания с Ириной Анатольевной не помогли:

– Тамара Степановна, я учу детей говорить правду, какая бы горькая она ни была… вот Пушкин, например…

– Ну и плохо кончил этот ваш Пушкин. Вы про это детям лучше расскажите.

На выпускном театральный кружок давал монтаж. Димка, Серёжа, Лиза и Даша читали стихи о такой важной и такой трудной профессии – быть родителем. За спиной на экране мелькали детские фотографии мам и пап всего 11-го «А».

Димкина мама, смахивая слезы умиления, с первого ряда снимала на камеру, одновременно дирижируя сыном, показывая, что нужно вытянуть вверх шейку и расправить плечики… и еще чуть оттянуть вниз кардиганчик.

Александр Цыпкин. Честное ленинское

© Александр Цыпкин, текст, 2021

Случилось однажды так, что у Ленина отлетела голова. И не просто покинула привычное место на шее, но и разбилась вдребезги. Событие для восьмидесятых годов двадцатого века, мягко говоря, неординарное. Ясно, что речь не о живой голове вождя и даже не о той, которая лежит посреди Москвы в Мавзолее. «Неприятность» произошла с гипсовой частью тела Владимира Ильича. Тем не менее шума эта история наделала на весь Ленинград, а главное, наставила на путь истинный одного из, как сейчас говорят, авторитетных предпринимателей.

1983-й, а может, 1984 год. В одной из школ города на Неве завелся музей революции. Будем честны – музейчик. Рационально верующая в большевиков директор школы Янина Сергеевна Сухарева решила организовать на третьем этаже подотчетного учреждения место для коммунистической молитвы под названием «Уголок Октября». Основой экспозиции стала метровая гипсовая копия товарища Ульянова, полученная Яниной Сергеевной в качестве – вы не поверите – взятки, с которыми последователи симбирского студента яростно боролись, как мы все знаем. Возможно, именно этот кармический бумеранг и стал всему виной. Цель у мзды была тривиальной. Скульптор средней руки очень хотел, чтобы его сын учился в данной школе. Он нашел дверь к директрисе и предложил такой оригинальный ход, как установка памятника Ленину в школе. Янина Сергеевна, женщина практичная и с фантазией, подумала, что такое идолопоклонничество выделит ее среди других директоров и точно приведет к ремонту школы или, по крайней мере, того этажа, где будет находиться статуя. Кстати, вопрос, в какой позе будет стоять вождь, стал неожиданно камнем преткновения. Творец предложил стандартный памятник – «Ленин куда-то показывает рукой».

– И в какую сторону должен показывать Владимир Ильич?

Янина Сергеевна в миру была учителем географии.

– В смысле, в какую?

– Ну, на север, на юг или, не знаю, на восток, может быть? Надеюсь, не на запад.

Скульптор подвис:

– А это имеет значение?

– А это я вас спрашиваю. Вы же их много уже сделали. Должна же быть какая-то логика. Вон, я слышала, мечеть и церковь строят в соответствии со сторонами света. Может, с Лениным так же? Может, он должен всегда показывать на Зимний дворец. Знаете, не хотелось бы ошибиться. Могут же понимающие люди заглянуть.

– Давайте спросим у кого-нибудь, – предложил мастер.

– У кого? Вы хотите, чтобы я, директор одной из лучших школ города Ленина, кому-то дала понять, что не знаю такого общеизвестного факта?

Тучи над будущим сына скульптора начали сгущаться, но выход был найден:

– Я знаю, что делать. Можно его поставить на крутящуюся подставку и…

Янина Сергеевна скептически посмотрела на скульптора и поняла, что если генетика существует, то новый ученик за места на олимпиадах бороться не будет. Стало очевидно – взяточник может только лепить. Думать ему противопоказано.

– Вы предлагаете из Ленина сделать флюгер или карусель?

– Нет, я просто подумал… А давайте…

– Давайте без «давайте».

Янина Сергеевна взяла инициативу в свои руки:

– Вы можете сделать Ленина без указывающей руки?

– Как без руки? Совсем?

Директор школы начала гордиться своими учениками, которые до этого казались ей непроходимыми тупицами.

– Нет, разумеется. С руками, но пусть он их держит в карманах. Так мы решим вопрос выбора стороны света. Смотреть он, я надеюсь, может куда угодно. Сможете?

– Да, конечно!

Восхищению скульптора не было предела.

Пока лепили Ильича, Янина Сергеевна насобирала еще каких-то артефактов. Например, газету «Правда» от 7 ноября 1937 года, дня двадцатилетия революции, и организовала экспозицию. Газету, кстати, через некоторое время убрали. Учитель истории на торжественном приеме в школьной столовой, закусывая компот с водкой винегретом, порадовал Янину Сергеевну тем фактом, что именно в 1937 году почти все организаторы революции принудительно отправились строем в мир иной. Их расстреляли как врагов народа. С революциями всегда такая неразбериха в итоге получается. Лучше не начинать. Янина Сергеевна, наслушавшись историка, газетку от греха подальше выменяла на копченую колбасу у какого-то товароведа-коллекционера. Но это все мелочи. Главное, что памятник В. И. Ленину занял свое место в просторной школьной рекреации. Справа и слева от него поставили горшки с цветами, и Янина Сергеевна вменила учителям, преподающим на этом этаже, следить за поливом. Те перепоручили школьникам старших классов, от старшеклассников задание упало к пионерам, от пионеров – к октябрятам и наконец – к школьной уборщице. В итоге цветы регулярно засыхали. Назначались новые ответственные, но ничего не менялось, как и во всей стране. Чаще всего гипсовый вождь видел вокруг себя лишь горшки с землей. Думаю, он уже начал искать крестьян, которым бы ее отдать, но в него неожиданно прилетел арабский мячик, и жизнь статуи развернулась на 180 градусов.

Кстати, всегда было интересно, почему теннисные мячи называли арабскими, и знают ли об этом арабы. Ну да бог с ней, с этимологией. Для чего нужны в школе рекреации? Правильно. Чтобы детишкам было где играть в футбол любым предметом, кроме кирпича. Обеспечить всех советских детей полями и мячами не удалось. Выкручивались, как могли. Играли всем подряд. Ластики, или, как их там, стирательные резинки, всякие баночки, коробочки, целлулоидные шарики и наконец теннисные мячи занимали детишек часами.

Ленинская рекреация была немаленькой, и три семиклассника спокойно дулись в футбол после уроков, не боясь повредить статую. Но у судьбы были иные планы. Проходивший мимо громила из десятого класса, к которому прилетел мяч, со всей дури отбил его, изобразив Роберто Карлоса. Мяч, как ракета, полетел в сторону намоленного пионерами уголка Ленина. На то он и десятиклассник, чтобы уметь испаряться, когда дело пахнет керосином. Не успел арабский снаряд влететь в Ильича, как великий футболист исчез.

6
{"b":"770704","o":1}