О ту пору в местной архангельской локации приключилась незабвенная хохма. Именно в «пентагоне», точнее, на «адмиральском» этаже, что славился благостной тишиной и комфортом ни про всяких. Ещё бы! Там сидел сам Генеральный директор! Фасадные окна его огромного кабинетища выходили на обозримую панораму Двины. Для мыслительного процесса красовался массивный стол, будто у премьер-министра. По центру той надменной заводи возвышалось кресло. Резное! Несомненно, стильной дореволюционной работы именитого краснодеревщика.

Длинный ряд стульев попроще – для «копьеносцев» при совещательных должностях, тянулся вдоль правой стенки. На левой капитальной стене кабинета также почти непрерывные окна. В этом сосредоточии воздуха, света и позитива свою важную роль играл барственно-зелёный ковёр. Сия позволительная чину роскошь, ёще как(!) помогала полёту рулящих мыслей. К благому ускорению тех, не шаркать, а гордо ступать по истинно миллионерской диагонали.

Как здорово при этом осознавать, что за тобой не подкатят на казенном воронке. Не засыплют, при яркой лампе в глаза, топительными вопросами. Затем к лучшему припоминанию, не запрут в камере с ужасно голодными клопами. Вот что значит дожить до торжества демократии и рубиться по понятиям! Даже от исчезновения теплоходов, никакого тебе риска. Одна вальяжная приятность, раз выпало докараулить свой пост. Взошла-таки негаданная звезда после добросовестно отсиженных партсобраний, на которых вовсе небрезжилась. Очень хотелось возбудить в себе поэта и срифмовать, как-тось: «небрезжилась» с Брежневым.

«Ну, да работа на первом месте» – оборвал мыслительную лирику Генеральный. «Просмотрю-ка список закупаемых для береговых работничков вещей. За валюту как-никак. Ни хухры. Чего-нибудь да приглянется. Ага, холодильники Бош! Забью две штуки».

Обычнейший звоночек по внутренней связи от секретарши.

– К вам из АХО. Ковёр на чистку забрать.

– Пусть пройдут.

Через двойные двери входят четыре бича, явно оробевшего вида. Естественно, взгляды в пол. Гендиректор продолжает изучение важного документа. Здороваться – излишне. Всё же парни, как глухонемые, одними губами выдавливают «здрасте». И сразу начинают скатывать зелёного. За полминуты он уподобляется дулу царь-пушки. Подхватывают его не без напряга и обратным курсом, минуя двойные и секретарскую, в коридор. Топот, идущих в грузу, гасит замечательная триумфаторская дорожка. Распахивают дверь перед лифтами, ещё без всякой магнитки. Там с ношей уже по лестничным маршам до первого этажа. Далее чёрный ход, прямиком во дворик.

Опять "гену" стало нечем заняться. Давно известный способ: походить по диагонали, не сработал. Податливой мягкости под ногами не ощущалось, соответственно и полёта отрадных мыслей. Досадуя, заказал чая с датским печеньем. Шустренькая симпатичная секретарша Валентина вмиг его спроворила. Новую жестяную коробку вскрыла с теми кукисами в белых розеточках. Внесла на подносе и пропала пулей. Как иначе? Поток мыслительных минут начальствующего лица, бесценен.

Зам. по экономики принять по телефону просился. Отказал вполне резонно: «Нечего скукотень нагонять. Кончилась, по счастью, министерская отчётность. Сами правим!» Окрылённому надменным чувством, не хватает только привычного променада. Меж тем, около полутора часов сиднем. "Совсем разболтались! Пора вздрючить". Клавишу связи холёным пальцем втопил:

– Валентина, позвони в АХО. Кой чёрт они там мудят?!

Следующей минутой удивительный репит-ответ:

– Из АХО докладывают: «Никого к вам не посылали».

Короткая размыслительная пауза и страшный рык:

– Где те бичи?!

Ни вызванная начальница того отдела, ни опрошенный вахтёр малейшей зацепки в криминальное ЧП не воткнули. Та – «Не посылала». Тот – «Мимо не проходили».

Перед Валентиной выстроили до единого, занятых на сегодняшней барщине.

– Вроде, не эти. Точно! – отчеканила вострушка.

Нарисовался, как есть, стыдливый глухарь, не нуждавшийся в огласке. Каково-то почувствовалось Генеральному?!

Живо представил действительного хозяина пароходства, которого боялся, перед кем лебезил. Невероятно, но был ещё больший баловень судьбы – пакистанец Сидики! Когда-то на шару чалившийся в московском институте имени Патриса Лулумбы. Вернутся обратно под родное палящее солнце и сеять там социализм, – ищите дураков. Подался в Голландию, преуспел в мухлеже со старыми убитыми судами. Тут, как на заказ, чета Горбачёвых турниром по Европе. Где миллионные кредиты за развал Державы выпросят, где благосклонно дорогой подарок примут, и тоже чего-то пообещав. Вот и Сидики на приличном русском им отрекомендовался, вручил нечто и стал главным акционером СМП. Подобные, невесть откуда, вурдалаки уже славное БМП схавали, не подавившись. Прикиньте, даже ржавых якорей(!) от его стальных крупнотоннажных красавцев не осталось.

В мельчайших деталях Генеральному и дальнейшее вообразилось: скоро сам «паки» нагрянет. Проверить, так сказать, в натуре тайный финансовый о'кей. К бабке Ванде не ходи, заметит оттопыренный мусульманин пропажу. Стрельнёт, будто ударит презрительно, жуликоватыми южными глазами. Без пардонов, эдакое уничижительное в растяжку прогнусавив:

– Вижу, плохо справляешься, братец. Ковёр под ногами и тот спёрли. Зачем тебя, не более как содержу, со сворой замов в придачу? Кышкнуть бы вас всех – дела бы закрутились намного лучше. Да добрая у вас кантри6 и я добрый.

Пнёт, по всегдашней привычке, заднюю ножку любимого кресла, чтоб подразвернулось. Набобом7 с бусурманскими перстнями усядется темнее тучи. Стой перед ним, то ли слугою дурковатым, то ли преданным идиотом. И всё это пережить из-за каких-то проклятых лжебичей?!!! Срочно! Срочно(!) заказать подлог стащенному.

… На шестые сутки, ближайшим пришедшим в порт «фантомасом»8, похожий ковёр доставили. Уф, впритык. Пронесло под гнев супер-хозяина попасть. Опять зашагалось по мягкой зелёнке бесподобно легко. Рождающиеся в путеводном движении мысли, приятно возвышали душу. Тревожиться, вообще, как «паки» словесит: «шалтай-болтай»9.

Какие же всё-таки водевильные, первые новорусские хеппи-энды.

По сообразительной части всех других запуливали судовые радисты. Это надо же, налету ловить морзянку, облекая пиканья из наушников в слова. А какую по сложности аппаратуру едва вмещала их рубка?! Все эти приёмники, передатчики и что к ним прилагалось. Пусть в другом полушарии, штормит ни штормит, радистам без разницы. Как бы между всякой текущей ерундой, принимали радиограммы. Чего только в тех ни привходилось. И распоряжение в экий порт следовать. Кто у кого родился. Кому в кадрах готовят замену. Десятки других спецтем и подборок. До наоборот, в радиоцентр СМП прямо с кончика антенны улетала информация капитана, деда. Отдельной стайкой – личные весточки. Мог и помполит своё политдонесение снести отстучать на ключе. Ведь конец семидесятых годов прошлого века. Ничегошеньки в том архидревнего. Связь через компьютеры и спутники даже фантасты не предрекали. На каждом судне их было двое: начальник радиостанции да радиооператор (второй радист). Старшему, по установленной между ними справедливости, доставалось дневное бдение. Младшему – ночное. Те обособленные самики в основном солидной питерской выучки. Значит, когда-то заканчивали престижные ЛВИМУ либо ЛАУ. Являя, и без лупы, отпечаток несомненной интеллигентности при броской раскованности. Столь редкое сочетание, наблюдалось лишь в торговом флоте СССР. Надо будет, пойду о тех временах живым свидетелем. Пока же трагикомической историей лучше займусь.

К исходу долгого рейса в команде царило приподнятое настроение. Ведь шли ни куда-нибудь, а в колбасно-пряничный, полный заманок – Ленинград10. Вот это и обязывало каждого устроить себе праздник. Продолжая мысль, чуть займу у Гоголя: «Майский день. Именины сердца». Редким питерцам вообще фартово, раз дома очутятся. Всем иным – варианты скромнее, или куда кривая вывезет. Холостые стиляги, конечно же, рассредоточатся по кабакам. Преобязательно кому-то из них повезёт в звёздной ночке с ветреницей, проживающей, допустим, на 13-ой Красноармейской. Женатые вызовут жён и позапираются в каютах. Не все мужи во браке эдак поступят. Найдутся отступники, что на вызове супружниц сэкономят, раз горазды увлечься питерским загулом. По тратам такое равновесно. Зато, по отзывам роман Мопассана вживую.