По утверждению К. Разлогова /32/, в середине 70-х во Франции, сразу после разрешения порнографии, половина французских фильмов была формально порнографической. Но эта половина собрала меньше зрителей, чем любой популярный киношлягер того времени.
Постепенно порнофильмы были вытеснены в специализированные кинотеатры, выработана система юридических и экономических мер, ограничивающих их показ. Параллельно с этим процессом возникло весьма своеобразное явление – «великосветские» эротические кинокартины. Наиболее яркий пример – серия фильмов «Эмманюэль» Жюста Жекена, бывшего модного фотографа, который «исполнил» зрелище красивых обнажённых тел в эстетике дамского журнала, не доходящего до крайностей журнала для мужчин. И здесь появилась общая закономерность: литература откровеннее экрана. Фильм смягчил многое из описанного в первоисточнике – романе «Эмманюэль Арсан», в действительности гораздо более смелом и провокационном. «Эмманюэль» демонстрировалась на Елисейских полях в течение десяти лет. А вот «Эмманюэль-2» пять лет не выпускалась на экран: ей давали разрешение только как порнофильму. И продюсер ждал. Перестав казаться порнографией, – фильм вышел в 79-м году, что ещё раз свидетельствует: любое движение в искусстве есть расширение границ дозволенного /32/.
…80-е годы отмечены резким отказом в массовом кинематографе от любых сексуальных эпизодов, и возвратом к традиционной мелодраме. Связано это в основном с детско-подростковым характером аудитории. Но в фильмах категории «для взрослых» (в том числе фильмах интеллектуального плана), конечно, границы дозволенного весьма широки. И эти эпизоды уже никого не шокируют, хотя на экраны ТВ они не допускаются /32/.
Затем коммерческое кино во всю стало использовать историю порнографии. Порнографы-классики давно снискали себе репутацию диссидентов и борцов за свободу. Это началось еще в конце шестидесятых, и с этого момента у создателей порно, как это и не нелепо звучит, – говорит Т. Дьяченко /230/, – появилась своя идеология, свобода самовыражения, стремление к сексуальному просвещению. Так зритель увидел «Ларри Флинта», «Ночи в стиле буги», «Большой Лебовски».
Однако, как пишут В. Эрлихман /229/, автор статьи «Тоска по невинности», и Т. Дьяченко /230/, признанные мастера кино в поисках то ли денег, то ли творческой свободы в последнее время начали сами снимать фильмы «за гранью фола». Речь даже не о Тинто Брассе или Лилиане Кавани, а, например, об известном венгерском режиссере Марте Месарош. Ее последний фильм «Лики счастья» с Ольгой Дроздовой – один долгий половой акт, сопровождаемый, правда, философскими раздумьями героини. Покойный Стэнли Кубрик, распространявший в процессе съемок фильма «Широко закрытыми глазами» слухи о том, что давно мечтал снять качественный порнофильм с хорошими актерами, в итоге всех обманул. А вот Ларс фон Триер оказался не столь милосердным.
В 2004 г. компания Ларса фон Триера Zentropa выпустила в свет гей-порнофильм. «Hot Men Cool Boyz» снят в лучших традициях «Догмы» – с натуральным освещением и бытовыми видеокамерами. /678/
Ранее уже вышло несколько фильмов в подобном стиле для гетеросексуальной аудитории. В новом видео все примерно так же – чувства, страсти, интим – безо всяких намеков на насилие и в прекрасном исполнении непрофессиональных актеров. /678/
Фильм, снятый еще в 2000 году, к удивлению сотрудников Zentropa, был холодно принят дистрибуторами гей-порно. По мнению распространителей, фильм фон Триера «выбивается» из жанра порно для гомосексуалов. /678/
Таким образом, – заключает В. Эрлихман /229/, – тяга серьезных художников к порно лишний раз говорит о том, что с этим явлением все не так просто.
Мнение феминистки-киноведа Линды Нид /193/: «Вероятно, самый важный урок, который можно извлечь из […] краткого обзора американской истории восприятия движущихся порнографических изображений, заключается в понимании того, что последнее постоянно менялось. В силу того, что практически вся эта история развивалась без участия зрителей-женщин, недовольство последних качеством современной видеопорнографии вполне понятно, как понятно и их желание многое изменить. Как феминистка, я нахожу одержимость фильмов раннего периода порнографического кино идеей бесконечного разоблачения интимных подробностей женского тела скучной и превращающей это тело в предмет; как киновед, я в восторге от их примитивизма. Как феминистка, я восхищаюсь усилением роли женского начала в новейших гетеросексуальных порнографических видеофильмах, равно как смелыми экспериментами и первоклассной игрой женщин в лесбийском порно. Как потребитель порнографической продукции, занятый поиском новых для себя ощущений, я вдруг обнаруживаю, что больше всего возбуждаюсь от просмотра мужского гей-видео – жанра, изначально не рассчитанного на то, чтобы меня заинтересовать. Наконец, как женщина, безуспешно пытающаяся найти то, что мне нужно, в сложном переплетении коридоров киберпространства, я удивляюсь тому, почему я должна проделывать эту гигантскую работу, пялясь в небольшой экран, вместо того чтобы получать удовольствие от просмотра действительно интересного секса в наиболее приемлемой для этого форме – кино, снятого на пленку формата 35 мм.
Современная порнография не ограничивается удовлетворением спроса фиксированных и давно сформировавшихся сексуальных предпочтений. По крайней мере одним из удовольствий от ее просмотра является знакомство с абсолютно новыми для нас формами сексуальной активности. Вместо того чтобы говорить о том, что каждому типу сексуальных предпочтений соответствует определенный тип порнографии, мне представляется более целесообразным рассматривать порнографию в качестве неотъемлемой составляющей процесса привыкания зрителя к практике получения самых разных типов сексуальных удовольствий – визуальных и инстинктивных, – удовольствий, как рождающихся в их воображении, так и ощущаемых чисто физически».
На зло феминисткам Рокко Сиффреди-режиссер утверждает /284/: «Мы показываем любовь и секс настолько реалистично, насколько это вообще возможно. Я всячески стараюсь сократить количество диалогов в своих фильмах – они отвлекают от действия и мешают сопереживать. Я работаю в прекраснейших странах мира с самыми красивыми девушками, которым действительно нравится то, что мы делаем. В своих фильмах я кончаю только на лицо модели. Никуда больше! Лишь мимика женщины в эти секунды способна передать мне, понравилось ли им то, что произошло, или нет. И женщины – главное в любом фильме. Им должно быть и интересно и по-настоящему хорошо. В этом секрет любого хорошего порнофильма. […] [При этом проститутки] – это самые плохие актрисы. Прежде всего, они стесняются, и потом – на самом деле секс их не интересует. Самые подходящие для этой работы женщины – провинциалки. А уличные потаскушки рассматривают секс как работу, а значит, способны убить всякое сексуальное влечение».
Рокко проявлял свой талант не только в порно, но и в мейнстриме. На него обращали внимание режиссеры, далекие от порно. Катри Брейя сняла с его участием 2 художественных фильма: «Роман с Икс» (1998 г.) и «Порнократия» (2003 г.). Кстати, в «Порнократии» 100 % гетеросексуал Сиффреди играет роль гея и это его нисколько не смущает. Это еще раз доказывает мою теорию о том, что геев боятся только латентные педики, выдающие себя за натуралов и на каждом шагу кричащие, какие они крутые мужики.
Крылатое выражение супермодели 90-х годов прошлого века Клаудии Шифер: «Порнография торгует не сексом, а мечтой» /227/.
А теперь сравните ее мнение со словами известного исследователя древнегреческой скульптуры Эндрю Стюарта (1997) /266/.
Среднестатистические древнегреческие мужчины не были похожи на дошедшие до нас прекрасные статуи. Судя по остеоархеологическим данным (ископаемые остатки костей), обитатели древнего Пелопоннеса были в большинстве своем приземистыми, плотными и коротконогими. Изящные античные скульптуры, хотя и делались с конкретной натуры, были не столько портретами реальных мужчин, сколько образцами идеальной и потому недостижимой («божественной») или трудно достижимой красоты.
