«Ни в одном своем фильме я не делал упор на порно или пирсинг, или фут-фетиш, или истязания, или секс с калеками. У меня не было цели сделать их скандальными или шокирующими, наоборот, – я пытался показать нормальность этих вещей. Реальные люди занимаются этими вещами. Мои фильмы посвящены тому, чтобы сделать крайности нормой… Особенность моих фильмов в том, что они слишком круты для обычного проката, и их можно увидеть в основном на кинофестивалях».
На вопрос Могутина, ставшего порноактером благодаря Ля Брюсу: «смотрела ли Мадонна «Hustler White»?», Ля Брюс ответил: «Еще до начала съемок мы пытались получить от нее деньги на финансирование фильма… Она сказала, что ей понравились фильмы [ЛяБрюса, – прим. автора], они ее повеселили, но она не может допустить, чтобы ее имя как-то ассоциировалось с порнографией». На возражение Могутина: «Мадонна, снявшаяся во всех видах и позах в SEX'e, боится ассоциаций с порнографией?!», – Ля Брюс лишь заметил: «Это было уже после того, как она стала занудной матроной. В принципе, в Hustler'e не было ничего такого, чего не могло бы быть в ее фотоальбоме».
Мнения актеров художественного кино
Как сообщает НТВ /149/, [67-летний] Сэр Майкл Кейн выступил в защиту свободного доступа к порнографии. Посмотрев документальную ленту об истории вопроса, он выяснил, что порнографию стали запрещать только в эпоху всеобщей грамотности. Аристократы духа полагали, что пока соответствующей информацией владеют только они, никакой опасности она не несет. Однако когда ее получат низшие слои, это породит сексуальную агрессию.
Таким образом, по мнению актера, запрет в данной сфере недемократичен [и нечестен по отношению к малоимущим]. Эти выводы он сделал не только под влиянием документальной истории порно, но и в связи со своей последней работой в фильме Филипа Кауфмана «Перо маркиза де Сада», где он сыграл роль доктора-психиатра, стремившегося подавить непомерную сексуальность скандально известного маркиза.
Ненормальные, «нечеловеческие», по выражению сценариста и актрисы Ренаты Литвиновой /538/, силиконовые груди, и такие же, под стать им, члены – ненормальной длины, больше похожи не на органы сладострастия, а на орудия сельхозработ.
Мнения киноведов
Предоставлю слово доктору искусствоведения Кириллу Разлогову /32/: «Ошибаетесь. Киноискусство продолжает не только богатую литературную традицию, но и имеет за собой обширный опыт живописно-пластических искусств, в которых эротическая проблематика – необходимая часть ещё со времён палеолита, не говоря уже о древней Греции. Кроме того, кинематограф – принадлежность рынка, а потому обязан отвечать вкусам людей. Эротическая тематика с первых же лет существования кино в целом ряде коммерческих произведений стала основной… любопытно, что уже эти произведения покрывались неким флером эстетизации. Скажем, на экране бегала дама со свечкой, время от времени освещающей разные части тела. С одной стороны, это было некое такое искусство а ля живопись, с другой – радовало глаз желающего это тело увидеть».
…Со второй половины 50-х годов в Европе… кино добилось возможности показать нечто похожее на то, что литература описывала уже многие десятилетия. Да, возникла волна порнографических картин, но одновременно резко расширилась сфера дозволенного в непорнографических фильмах.
Как пишет Гэри Ф. Келли /258/, до 1960 года отношения между гомосексуалистами и лесбиянками избегали показывать в кино. В некоторых европейских фильмах открыто говорилось о гомосексуальных отношениях, но американское кино склонно было не допускать даже намеков на существование влечения между лицами одного пола. В фильмах по пьесам «Трамвай «Желание» (1952), «Чай и сочувствие» (1958) и «Кошка на раскаленной крыше» (1958) многие аллюзии, связанные с однополой сексуальностью, были утрачены. В начале 60-х годов, однако, тема гомосексуализма стала подниматься более решительно. […] В 1996 году документальная картина «Хранилище целлулоида» использовала фрагменты из кинофильмов 30-50-х годов, для того чтобы продемонстрировать негативное отношение к гомосексуалистам обоего пола, проявлявшееся в изображении их средствами киноискусства. В большинстве случаев персонажи-гомосексуалисты выглядели смешно или жалко. В ряде недавно вышедших фильмов персонажам-гомосексуалистам и отношениям между ними не уделяется особого внимания. Не наблюдается в них и сходства со старыми стереотипами. [Напомню,] «Филадельфия», первый дорогостоящий кинофильм с участием звезд кино, посвященный гомосексуальным отношениям и СПИДу, появился в 1993 году.
…Конец 60-х интересен и тем, что явился периодом своеобразного симбиоза секса и политики на экране. Характерный пример – «Я любопытна» Вильгота Шемана, где актриса Лена Нюман, игравшая самое себя, рассказывала о своих отношениях с режиссёром, с одним из актёров, и некоторые эпизоды были показаны весьма откровенно. А параллельно с этим режиссёр интервьюировал Улофа Пальме, героиня слушала проповеди Мартина Лютера Кинга… Но очень скоро левое увлечение сексуальной откровенностью (левые опирались на теорию Вильгельма Райха, который ещё в 20-е годы утверждал: сексуальная революция первична, а политическая – вторична; дополнением к этому служили концепции Герберта Маркузе и других теоретиков так называемого левого фрейдизма) сошло на нет – по мере того как коммерческая индустрия ассимилировала энергию протеста. Заключительным всплеском такого рода кино, пожалуй, стали картины Б. Бертолуччи «Последнее танго в Париже» (1972) и «XX век» (1976), которые содержали в себе откровенные эпизоды, будучи абсолютно политическими фильмами.
Порнографы давно снискали себе репутацию диссидентов и борцов за свободу. Началось это в конце шестидесятых, хотя история порнографии не намного короче истории кино в целом. Просто если раньше в порнофильмах было что-то пришибленное (творцы, воспитанные в духе пост-викторианской морали, чувствовали себя мерзкими извращенцами, да и подпольное существование, например, в Америке после принятия пуританского кодекса Хейса, накладывает отпечаток), то теперь у порнографов появилась своя идеология, свобода самовыражения, сексуальное просвещение и вообще fuck you, в конце концов. /676/
Впервые выражать эту самую идеологию на широком экране стали, как уже говорилось, в Дании, где в 1968 году порнографию официально разрешили, чем не преминули воспользоваться американцы, – пишет Т. Дьяченко /230, 676/. – Они стали снимать документальные фильмы про феномен скандинавского секс-кино, превращая их в «The best of датской порнографии». Наконец, в 1970 году появился первый семидесятиминутный порнофильм – «Мона: девственная нимфа» Билла Оско, где наконец-то существовал единый более-менее внятный сюжет. /676/
Начало 70-х отмечено увлечением психопатологической трактовкой отношений между полами. Многие фильмы этого плана вошли в классику истории кино. Помимо уже названных произведений Бертолуччи, это и знаменитая «Империя чувств» Нагиса Осимы – формально порнографическое произведение (в котором неукротимая страсть соединяется со смертью /234/), несомненно, являющееся произведением высочайшего искусства», – говорит К.Разлогов /32/.
С моей точки зрения, последнее высказывание в очередной раз является яркой апелляцией к заявлению главного редактора журнала «Эрос» И.С. Кона о том, что порнография якобы не является искусством. И я ещё не раз вернусь к этому вопросу.
Первым по-настоящему профессиональным, 35-миллиметровым порнографическим фильмом считается знаменитая «Глубокая глотка» с Линдой Лавлейс, снятая в 1972 году Джерардом Дамиано. Одним словом у порно начался Золотой век. Пошли «шедевры» – «За зеленой дверью», «Дьявол в мисс Джонс» и другие. Актеры, снимавшиеся в этих «бестселлерах», уже не прятались, как и их коллеги в других жанрах, они стали знамениты – Мэрилин Чамберс, Джон Холмс, Тереза Орловски, Джинджер Линн, Рэнди Уэст.
