Но это неважно, важно то, что квартира свободна, и я одна, и свет, горящий всю ночь, никому не помешает!

В кружке крепкий сладкий чай, в зубах карандаш, в голове расчеты, внутри все горит нервным предвкушением, возбуждением и азартом — я люблю свою работу. Нет ничего лучше, чем работа, чтобы отвлечься от дурных мыслей, даже если результаты этой работы внушают скорее опасения, чем надежду.

“Тик-так, всё-так!” — соглашаются ходики.

Сама знаю, что “всё так”, отстаньте, не до вас!

На письменном столе места прискорбно не хватило, и разложенными в хронологическом порядке листами с данными анализа фона вокруг завода за последние две недели нашлось место только на полу, ну а мне — вместе с ними. За мной на пол переползла кружка с чаем и тарелка с бутербро… прошу прощения, уже без бутерброда! Ужасно хотелось есть и в желудке тянет, но сходить на кухню — невозможно. Не оторваться!

Цифры укладывались в формулы, формулы выстраивались в математические модели, а те, в свою очередь, рисовали прогнозы. Какие-то совершенно неприглядные прогнозы.

“Как-так, как-так?!” — негодуют со стены ходики.

А вот как-то так, часики…

И я нахмурилась, пытаясь разобраться, с какого именно места мне нужно пересчитывать, чтобы исключить возможность ошибки. И даже если нет ошибки — всё равно нужно пересчитывать.

Лучше всего — с самого начала. Так надежней.

В желудке снова тянет, и на этот раз не от голода.

В слишком уж страшные прогнозы выстроились цифры.

Когда там Энтони предполагал остановку генератора? Завтра? Послезавтра?

Я снова зарылась в бумаги, прошлась пальцем по ключевым показателям две недели назад, неделю назад…

Как надолго его остановят? Я не спросила, забыла.

Сутки? Пара часов? Нужно больше.

Послушает он меня, если я скажу ему, что заводу стоит отстояться как минимум неделю, иначе…

Иначе что?

Иначе очень скоро он рискует не запуститься уже никогда.

Сколько я говорила там сначала? Десять*двадцать лет?

Боюсь, что этот прогноз был не просто оптимистичным, а совершенно нереальным.

…даже неделя это мало, ничтожно мало. Судя по тем результатам, что я получила во время испытаний нового генератора в ИЦ…

Я закусила губу, отчаянно ее пожевала.

Надо что-то делать, а что?

Нельзя же остановить всю промышленность в королевстве, пока я не разберусь?

Да и какое тут возможно решение?

Вернуться в прошлый век? К паровым машинам и газовым лампам? К углю и свечам?

Весь мир живет на магии!

И почему, почему я?

Зачем мне этот груз ответственности за мировую магическую катастрофу? Я просто хотела фон изучать!

А все остальное — я не умею!

Паника накрыла с головой и отхлынула — зато умеет Уолтер.

У него такие деньги и такие связи, которые мне и не снились. Если я смогу убедить его, в том, что я это все не придумала. В том, что опасность реальна. И она куда ближе, чем кажется. То он-то уж найдет, как убедить всех остальных.

Он мне нужен.

Но как? Как его убедить?..

Остановка генератора послезавтра.

Возможно…

Я окинула растерянным взглядом ковер из заполненных данными и выводами листков.

Итак миссия номер раз, доходчиво и наглядно сжать для Уолтера информацию!

Миссия номер два, не уснуть в процессе!

Миссия номер три, не умереть с голоду!

С нее, пожалуй, и начнем!

На следующий день, я, как и следовало ожидать, проспала. Проспала до того, что шофер даже успел заволноваться, поднялся до квартиры и разбудил меня стуком в дверь и обеспокоенным «Госпожа Трейт, с вами все в порядке?».

Торжественный список миссий дополнился невыполнимой — умыться, одеться и позавтракать за пять минут.

Прибыв на завод, я по устоявшейся уже привычке сначала обошла маркеры вокруг стены, скрупулезно собрала и записала данные. И только затем углубилась на территорию завода. Перед выходными я уточнила у старшего инженера, какой крышей могу воспользоваться, и сегодня планировала сделать замеры на возвышенности. И, оценив, что пониматься для этого мне придется по вертикальной пожарной лестнице, надела самую провокационную вещь моего гардероба, которая вообще оказалась в нем загадочным образом. Брюки.

Однажды Флора потащила меня по магазинам, и там была такая продавщица… слово за слово, кажется я сдалась на том, что мне подгонят их по фигуре совершенно бесплатно, да и девушка, отражающаяся в зеркале магазина, выглядела очень необычно — дерзко, смело.

Но надеть эти брюки я с самой покупки так ни разу и не решилась. А вот сегодня их час настал, где еще мне выглядеть дерзко и смело, как не перед пожарной лестницей?

С крыши одного из складов вид открывался фантастический. Я не удержалась и прошлась туда-сюда, разглядывая завод сверху, и зацепилась взглядом за несколько человеческих фигур внизу.

Уолтер (конечно, за кого еще мне цепляться!), Лихтенфльд и Джонсон, главный инженер, стояли и что-то живо обсуждали, периодически жестикулируя, и было очевидно, что разговор всех троих увлек не на шутку.

Я облокотилась на ограждение, глядя вниз.

Сквозь шум работающего завода, естественно, ничего не было слышно, но мне захотелось постоять и посмотреть вот так, незамеченной. Когда Энтони не знает, что я за ним наблюдаю.

На нем сегодня было расстегнутое черное пальто и перекинутый через шею темно-серый шарф, контрастно оттеняющие светлые волосы. Как всегда безупречно одет. А вот выражение лица совсем другое — серьезное, увлеченное…

— …тогда возможно мы успеем до того, как…

Обрывок фразы вдруг долетел до меня с ветром и завис в воздухе. Говоривший Джонсон замолчал, и вместе с ним на несколько мгновение воцарилась оглушительная тишина.

Тишина?..

Все трое мужчин, не сговариваясь повернулись и чуть ли не бегом кинулись к главному зданию. А я, чертыхнувшись к лестнице.

Судя по выражениям их лиц, я все же ничего не перепутала, и остановка генератора была действительно запланировала на завтра. А не на сегодня.

Никак не на сегодня.

— Это диверсия! Господин Уолтер, это определенно диверсия.

Еще двадцать минут назад, когда я смотрела на него сверху-вниз с крыши, господин главный инженер выглядел не в пример самоувереннее. Тогда и костюм чернильного цвета в модную узкую полоску, и подкрученные кверху усики кричали о жизненном успехе их владельца. Теперь же усики как будто бы поникли, а в голосе господина Джонсона, обращенном к владельцу завода, звучала откровенная паника.

— Никак невозможно! — мгновенно отреагировал начальник заводской охраны, на которого ненавязчиво попытались перевалить вину, швырнув в Джонсона злой взгляд, на которой тот отреагировал едва заметным пожатием плеч: «А что ты хочешь? В таком деле каждый сам за себя». — Периметр перекрыт, никаких следов проникновения на завод не обнаружено, мои парни работу знают. Сейчас ведется обыск территории, если он ничего не даст, начнем опрашивать сотрудников. Однако к генератору имеют доступ только люди, отдавшие этому заводу не один год жизни. Не то, чтобы я готов был поручиться за каждого головой, но прежде, чем кидаться подобными обвинениями, было бы неплохо все же исключить окончательно поломку по недосмотру.

Мяч был принят на ракетку и отправлен обратно на поле противника.

— Недосмотру?! Мы строжайшим образом следим за соблюдением норм эксплуатации, более того, эти нормы были не раз пересмотрены в сторону ужесточения, именно для того, чтобы не допустить подобных накладок! Вы хоть знаете, что по стандарту генератор рекомендуется проверять раз в полгода, тогда как мы делаем это каждые четыре месяца?

«Отличная информация», — отложила я себе в голове пометку. — «Запросить данные по проверке генератора четыре месяца назад.

Мы все толпились в помещении, где находился генератор. На металлическом обзорном балкончике. Уолтер впереди — вцепившись в перила, опершись на них и глядя вниз, как капитан, провожающий взглядом тонущий корабль. Остальные по правую и левую руку — сзади. И я. Где-то в хвосте и сбоку.