— Так мать Богдана, когда она к нему в последний раз приходила, была в длинном желтом сарафане, очень красивом, между прочим,

— Подожди, — Ядвига подошла поближе к Алле, — Ты точно помнишь, что на ней был именно желтый сарафан?

— Да любую из наших теток спросите, все разглядывали этот сарафан на Виолетке в тот день!

— Олег, — Ядвига теперь обратилась к стажеру, — Ведь если рассматривать эти рисунки с психологической точки зрения, то получается, — девушка замолчала на мгновение, — То получается, — продолжила она, — Что Виолетта Милошенко и чудища на рисунке не антагонисты, а наоборот, вот посмотри сам, — она поднесла листок стажеру, — Они действуют заодно!

— И что? — удивился Олег, — Что означает весь этот бред?

— Это не бред, это его способ общения, он не может другим образом донести нам информацию!

— Смысл весь в чем? — не переставал удивляться Олег,

— А смысл в том, что Стас не виноват, — спокойно, как совершенно очевидное сказала Ядвига, — Вот эту женщину, — она постучала пальцем по силуэту в желтом на рисунке, — Тимур и видел в спальне рядом с Богданом!

— Это бред, да еще бред полностью притянутый за уши! — горячился стажер,

— Не скажи, — Ядвига нервно заходила по комнате, а Алла с Тимуром, тот поднял голову, оба с сильнейшим интересом слушали девушку, — Люди, страдающие аутизмом дотошны в мелочах, они очень педантичны и замечают то, на что остальные внимания не обращают.

Ядвига остановилась около стола, — Вот даже во время войны, в отрядах ценились бойцы с шизоподобной психикой, они, когда шли на задание запоминали, как казалось другим, несущественные мелочи,

Олег с сомнением взглянул на Тимура, тот сидел, высоко подняв голову, внимая каждому слову своей учительницы,

— Что ты видел? — Олег наклонился к нему, почти по слогам задавая вопрос.

— Видел, — с несвойственной ему утвердительной интонацией ответил Тимур.

— Дурдом, — стажер устало уселся рядом с парнем на кровать и замолчал.

— Вызывай эту Виолетту, — тоном, не терпящим возражения, сказала Ядвига,

— То, что Стас не виноват — это факт, но чтобы мать родная своего ребенка…. — говорила растерянно Алик,

— Олег, — Ядвига с крайне серьезным видом обратилась к стажеру, — Значит она вернулась в тот вечер, или уже ночью,

— Как? Что я ей скажу? — растерянно бормотал он, — Женщина и так в горе, а тут я с нелепыми подозрениями,

— Придумай что-нибудь, ты же следователь! — Ядвига подошла к Олегу, заглядывая ему в глаза,

— Да какой я, к черту, следователь! — в сердцах бросил он, — Кац тоже хорош, все скинул на меня, а сам свалил с поварихой!

— Ладно, — он оглядел всех присутствующих, с надеждой смотрящих на него. Олег достал телефон, постоял с минуту в раздумьях, а потом стал звонить Виоле Милошенко,

— Добрый вечер! — спокойно приветствовал он ее, — Извините, что так поздно, — Олег выслушал ответную реплику женщины, — Следствие подходит к концу….,да, почти выяснили…, нет, в интересах следствия, эти сведения не разглашаются…, Вы могли бы завтра, часам к девяти подъехать в интернат? — продолжал стажер, — Можете? Вот и отлично! Жду вас! — стажер прекратил беседу, выдохнув, — Моя, еще не начавшаяся карьера, под угрозой, — сказал Олег негромко.

На следующее утро, поднявшись «ни свет ни заря» Олег, всю ночь обдумывавший план дальнейших действий, предстал перед еще лежавшей на дежурном диванчике охранницей,

— Антонина Ивановна, припомните, пожалуйста, когда в последний раз приходила в школу Милошенко Виолетта- мать Богдана?

— Ой, божечка ты мой, — женщина приподнялась на своем лежбище, удивленно тараща глаза, — Че ты в рань такую допросы утраивать решил?

— Антонина Ивановна! — умоляющим тоном произнес стажер,

— Ладно, ладно, — охранница миролюбиво замахала руками, опуская ноги в тапки, — У меня муха не проскочит незамеченной!

— Виолка, говоришь? — переспросила она, приглаживая волосы, — Значит так, приходила она аккурат перед тем как Богдаша того, — она глубоко вздохнула, — Помер.

— А какая она была? — спросил стажер,

— Что значит, какая была? — не поняла охранница,

— Ну, грустная, веселая? — уточнил стажер,

— Аааа, — понятливо отозвалась Антонина Ивановна, — Красивая была, в желтом сарафане, очень эффектная! А настроение было самое великолепное, предложение руки и сердца я, говорит, получила от любимого мужчины! — вспоминала охранница.

— Так и сказала? — уточнил Олег.

— Да, — Антонина Ивановна замолчала, — Да вы у Надежды Кирилловны спросите, Виолка ей тоже хвасталась, что мол замуж выхожу и жить теперь с Богдашей в Туапсе будем у самого синего моря!

— Значит, ребенка она намеревалась забрать из интерната?

— Да, морской климат, говорила она, будет очень пользительный для сыночка!

— Спасибо, Антонина Ивановна, — стажер поблагодарил женщину и вышел из здания школы, с твердым решением самому отправиться спозаранку к Виолетте Михайловне Милошенко.

Через пол часа, на первом автобусе, он приехал к дому, где жила мать Богдана. Перед подъездом ковырялась на клумбе пожилая женщина.

— Виолетта Михайловна здесь живет? — спросил он бабульку,

— Виолка? — переспросила спросила она тут же, — Совершенно верно, соседка она моя? А ты что хахаль ее новый? — женщина уселась на лавочку, продолжая рассуждать, — Ну девка…, -осуждающе сказала она, — Еще сынка своего не похоронила….

Олег, понимая, что много информации может получить от словоохотливой старухи, присел рядом с ней,

— От бывшего хахаля своего она скрывала ребятеночка своего хворого, — сокрушенно продолжала она, — Он как узнал, — здесь соседка умолчала, благодаря кому узнал Федор о ребенке, — Побледнел весь и затрясся, а вскоре выбежал, будто кто-то гнался за ним, из подъезда….. да, очень расстроился он,

Олег открыл было рот, чтобы задать словоохотливой соседке очередной вопрос, но баба Рая, так звали пожилую, женщину, оборвала его,

— Да ты слухай и не перебивай! — она оживленно поелозила на лавочке и продолжила,

— Уже темно было, а я все на лавочке сидела, дышала свежим воздухом, как врачи велели, гляжу, из подъезда Виолка выходит, из-за желтого платья я ее сразу и узнала, — баба Рая замолчала, что-то вспоминая, — Да, с сумкой через плечо она была, и так вдоль заборчика пошла туда, — бабулька показала рукой направление,

— Куда туда? — переспросил Олег.

— Так на остановку, еще маршрутки ходили, и поехала, обратно в интернат,

— Вы что-то путаете, — все же перебил ее помощник следователя, — Милошенко была у сына где-то в обед,

— Ничего я не путаю, — обиделась старушка, — И в обед была, и поздно вечером поехала, в той стороне больше ничего нет, только поле, лесок небольшой и детская эта обитель для дурачков! Да расспроси ты у маршрутчиков, они подтвердят!

— А обратно, когда она вернулась?

— Вот этого я, милок, не знаю, холодно уже стало и я домой пошла, у меня бронхи слабые, врачи не велят мне, когда холодно дышать, вот так-то, — закончила свою тираду баба Рая.

Олег попрощался со словоохотливой бабулькой, и решив не навещать Виолетту дома, а дождаться ее в интернате, направился обратно в коррекционную школу, обдумывая сложившуюся ситуацию.

К девяти часам в интернат пришла Виолетта, после недавней поездки в Туапсе, ее трудно было узнать, яркая и всегда эффектная блондинка выглядела так, будто за короткое время постарела лет на десять.

— Вы не заболели? — спросил ее Олег, удивляясь такой мощной метаморфозе во внешности миловидной девушки,

Виола устало глядела на стажера огромными синими, но какими-то потухшими глазами.

— Виолетта Михайловна, — начал свой опрос стажер, — Вспомните, когда вы в последний день виделись с сыном?

— Это было накануне, — заговорила она будто треснутым голосом, — Накануне его смерти, — женщина замолчала, собираясь с мыслями.

— Я тогда недавно вернулась из Туапсе, от своего жениха…., бывшего жениха, — добавила она, вскинув на стажера глаза-озера.