— Ну, вот тут как бы все написано, — она пододвинула медкарту ближе к Савелию Соломоновичу,

— Документы мы изымем и так, а вы, потрудитесь осветить ситуацию, — металлическим голосом сказал Кац, моментально трансформировавшись из милого старичка еврея в хладнокровного сыщика.

Варвара Пантелеймоновна настороженно взглянула на директрису,

— Олег Константинович, — обратился Кац, к молча взирающему на все происходящее стажеру, — Не будем терять время, выпишите гражданке повестку с точной датой посещения следственного отдела, в качестве свидетеля, — он грозно прищурил свои бесцветные глазки, — а возможно и обвиняемой, — Семен Наумович с полнейшим безразличием воззрился на свои руки, занявшись изучением своих ладоней, поросших на костяшках пальцев пучками рыжей растительности.

— Милошенко Богдана 2009 года рождения я наблюдаю, наблюдала, — осеклась женщина, — Второй год, — затараторила медичка, как хорошо выученный урок, Кац, снова превратившись в старичка ювелира, внимательно, можно сказать даже благостно, внимал ее речам.

— Ребенок страдал сочетанными заболеваниями, помимо основного дефекта, скопления цереброспинальной жидкости в головном мозге, у него присутствовал врожденный порок сердечных клапанов, порок прогрессирующий, — добавила она со значением.

— Скажите, — Кац обратился к Анне Васильевне, — Ребенок, даже визуально, был глубоким инвалидом, как он мог находиться в учреждении, не предназначенных для круглосуточного проживания такого контингента, хотя бы только потому, что у вас по штату полагается только одна медсестра и то исключительно в дневное время?

— Понимаете — директриса нервно поерзала на стуле, — Мальчик, несмотря на тяжелые диагнозы, обслуживал себя сам, тяжелых приступов у него не было, — она задумалась, — наблюдалась даже некая ремиссия, так ведь Варвара Пантелеймоновна? Кац не дал даже рот открыть медичке,

— На сколько мне известно, в учреждениях подобного рода, существует жесткий регламент по части нахождения несовершеннолетних с ОВЗ?

— У него только одна мать, она не справлялась, не успевала, — Анна Васильевна нервно начала перемещать бумажки на столе, — Мы просто пошли ей на встречу,

— Так, — Семен Наумович решительно поднялся, вскочил и Олег, поглядывая на своего шефа, — Мы не прощаемся, нам нужно еще у вас здесь поработать, откомандируйте нам какую-нибудь персону, так сказать в качестве экскурсовода,

— Я, Анна Васильевна резво поднялась со своего кресла и выскочила на середину кабинета, ловко маневрируя своим широким, костлявым торсом, — Я лично буду вас сопровождать!

— Как вам будет угодно, — Кац любезно улыбнулся и вышел из кабинета, за ним, осторожным ручейком, потянулись все остальные.

— Не нужно выполнять при мне роль бесполезного ординарца, — следователь из района внезапно остановился, в следствии чего стажер, от неожиданности, буквально врезался в непредсказуемого шефа. — Вот вам список лиц, необходимых опросить по данному вопросу, — и он сунул под нос парню листок бумаги, развернулся и бодро зашагал в сопровождении директора и медсестры по коридору школы-интерната.

«Неужели Кац дал мне настоящее задание?» — Олег не верил в происходящее, «Не будет стоять над душой со своими изощренными шуточками и издевками» Стажер вспомнил, как пару дней назад, тот буквально угорал, читая документ, набранный на компьютере Олегом, найдя несколько орфографических ошибок.

Олег Константинович, полностью убедившись, что процессия во главе с его шефом скрылась из виду, расправил плечи, приосанился и двинулся в противоположную сторону.

Длинный гулкий коридор, казалось, был бесконечен, Олег брел по нему, мысленно представляя себя в катакомбах. Старое, но еще крепкое здание, было построено более ста лет назад, в нем по очереди располагалось что-то нечто напоминающее общежитие для паломников, тогда рядом располагался некогда популярный среди пилигримов, мужской монастырь.

Обитель, как полагалось в определенные времена, снесли, остался парк, с кое-где имеющимися безымянными захоронениями монахов и их ярых противников, да брошенная конюшня, святые братья выращивали лошадей, в бывших конюшнях при Советской власти были обустроены производственные мастерские. Само административное здание, с общежитием для богомольствующих путешественников, новая власть не только не снесла, но еще и достроила и переоборудовала, отдав его сиротам, коих в большом количестве образовалось после гражданской войны. В годы Великой Отечественной и после, толпы детдомовцев заполнили и до того не пустующие просторные помещения. Годы шли, власти в стране менялись, а часть монастыря, построенного еще при царе-батюшке, упорно не разрушалось.

На заре двухтысячных здание, не видевшее капитального ремонта с середины прошлого века, было перепрофилировано под коррекционную школу-интернат, и потянулись сюда отстающие в психическом развитии, а порой и просто не нужные своим родителям, дети со все округи. «Убогие» — называли их местные, имея ввиду, видимо близость этих ребятишек к богу, лик божьей матери на фасаде здания, старательно замазанный еще в прошлом столетии, все четче проступал с каждым годом.

Из-за угла, навстречу Олегу выбежал кудрявый парень лет шестнадцати, он буквально налетел на него, сбив с ног, и даже не остановившись, тот рванул дальше,

— Слышь, пацан, че творишь? — Олег моментально вскочил на ноги, и решив не спускать такое хамское отношение, ринулся вслед за ним. Вскоре он почти настиг беглеца, но тот выскочил через запасной выход, минуя охранницу, на задний двор и бросился к старым платанам, плотной стеной окружающих старое здание. Споткнувшись о кряжистый корень дерева, торчащий из-под грунта, парень свалился на землю усыпанную яркими, желтыми листьями, и свернувшись в позу эмбриона, на ковре из листвы, замер.

— Что ты тут исполняешь? — Олег, немного отдышавшись, присел рядом с ним, — Але, давай вставай, познакомиться нужно, — Олег пытался в прямом смысле достучаться до лежащего, энергично тряся его за плечо,

— Немедленно прекратите, — послышался в этот момент звонкий девичий голос, Олег встал с корточек и оглянулся, к нему бежала девушка в клетчатом платье до середины икры, красиво обрамляющем ее стройный стан.

— Что вы себе позволяете, — она, запыхавшись, опустилась на колени перед парнем, подол клетчатого платья встал колоколом, от чего она стала похожа на матрешку из детского мультика, Олег, обнаружив это сходство, простодушно заулыбался,

— Что смешного? — злобно поинтересовалась она, гладя тем временем парня по кудрявой голове, — Тимур, все хорошо!

— Все хорошо, — повторил тот и привстал, сев рядом с ней.

— Вы били мальчика, я видела, — девушка поднялась с земли и уставилась на Олега большими серыми глазами,

— Ничего себе мальчик, — возмутился тот, — Этот лось, сбил меня с ног и, не извинившись, помчался дальше, ну я решил догнать его, — Олег посмотрел на парня, — И провести профилактическую беседу,

— Так это так теперь называется? — девушка гневно уставилась на Олега, теперь уже глазами цвета зеленых оливок, тех, что продаются в банках в любом супермаркете.

Олег, заметивший эту метаморфозу, не смог промолчать, — По мере увеличения вашей ненависти ко мне цвет ваших глаз сменился с серого на зеленый, когда они нальются кровью, вы проглотите меня?

— Чтобы отравиться? — парировала она, — Вы вообще понимаете, где вы находитесь?

— Конечно, коррекционная школа-интернат, — с готовностью ответил Олег, потом немного призадумавшись добавил, — вы хотите сказать, что он больной? — стажер расхохотался, не похож он на недоразвитого, от слова совсем,

— Что за терминологией вы апеллируйте, — сказала девушка возмущенно, — Вы к кому пришли? Как вас сюда пропустили?

— Пришло время представиться, — Олег достал из папки временное удостоверение стажера следователя, очень сожалея, что еще не обладает, полноценным документом с постоянной должностью. Девушка, не посвященная во все нюансы следственной иерархии, с предельным уважением прочитала документ,