– Я люблю тебя, – шепчу сонно, и крепко обняв ее, засыпаю.

***

Роберт

Будильник звонит вялой, дремотной трелью. Нащупываю его и прихлопываю ладонью крышку часов. Смотрю в окно. Тучи затянули небо и заливают стекла дождём. "Как же хорошо может быть дома!" – провожу ладонью по атласной коже Джу. Следов, оставленных плёткой ее бывшего жениха, уже почти не видно на спине.

– Любимая, я соскучился.

Джу, не открывая глаз, перебирается ко мне на плечо.

– С первым лондонским дождем, Джу!

   Она сползает вниз и проводит языком по моей груди.

– Вот это заявление с утра, – восторженно рычу.

Джу покрывает жаркими поцелуями мой живот и спускается ещё ниже. Мужская плоть бурно восстаёт навстречу её губам, приветствуя такое начало дня. Я не решался просить Джу о такой ласке, ведь с нашей первой близости прошло всего пять дней. Если бы она не устроила побег из больницы, я бы и девственности лишил ее только сегодня. Какая же она умница. Подвываю от удовольствия и, запустив руки в мягкие золотистые волосы, прижимаю её лицом к своему животу, чтобы еще немного продлить блаженство.

– Иди ко мне, – усаживаю Джу на себя верхом, ощущая дрожь горячего женского тела. – Как же у тебя там узко.

Джу закидывает руки за голову и еще совсем неумело двигается на мне. Не в силах отвести глаз от прыгающих мячиков её груди с молочно-шоколадными сосками. Тяну к ним руки, и твёрдые горошины скользят по моим ладоням. Джу замирает и со стоном обрушивается на меня.

– Люблю… – шепчет она.

 В мгновение ока я оказываюсь сверху. Заглушаю слова Джу поцелуем, и вклиниваюсь между узкими бедрами. Раз за разом наполняю ее собой, ощущая жар тесного влажного лона. Джу подаётся мне навстречу и стонет в рот. Двигаюсь жёстко, быстро и, потеряв контроль, изливаюсь в неё.

– Каждый миг может стать последним, – шепчет Джу, – спеши любить.

 У меня перехватывает дыхание, сажусь и удивленно смотрю на неё.

– Почему ты так говоришь?

Она пристраивается за моей спиной и мнёт мне плечи.

– Ты разговаривал сегодня во сне.

– И… что я говорил?

– Каждый миг может стать последним.

  Поворачиваю к ней голову.

– И это все?

– Остальное относилось ко мне, – нежная улыбка трогает её раскрасневшиеся от поцелуев губы, – позволь не повторять.

– Я хотя бы был скромен в своих желаниях?

– Румянец тебе к лицу, – она обвивает мою шею руками.

– Ты не ответила.

– О, какой зануда! Разве истинная любовь может быть неприличной?

– Ты права, принцесса! – Вытягиваю ее за руку из-за спины. – Соитие мужчины и женщины неприлично, если оно не во имя любви; всякое сладострастье под ее покровительством – целомудренно.

– Тебе бы романы писать.

Надуваю щёки и округляю глаза.

– С такой музой, как ты, я вскоре из публициста превращусь в романиста. Последнее время душа просит лирики, – обнимаю Джу, кайфуя от каждого соприкосновения с ней. – Может, это и неплохо.

– До того, как я пообщалась с тобой, англичане мне казались чванливыми и холодными, как лягушки…

– Ты называешь это «пообщаться»? – вытягиваюсь на постели.

– Не цепляйся к словам. Про остальных я знала по анекдотам. Мне кажется, тебя бросает в крайности: то ты джентльмен до кончиков пальцев, то неожиданно вытворяешь такое, что русскому парню и не снилось.

– За лягушку с тебя анекдот!

 Джу уютно устраивается у меня на груди.

– Приходит англичанин на прием к сексопатологу: «Мы с женой живем уже пять лет, но у нас нет наследника». Врач: «Хорошо, сэр, опишите, пожалуйста, ваши с женой интимные отношения». «Будьте любезны объяснить, что вы имеете в виду…» – просит пациент. Врач в шоке, пускается в пространные разговоры, достаёт книги, показывает журналы. Англичанин внимательно слушает, с интересом разглядывает картинки и выдаёт: «Сэр, все это просто поразительно! И вы всерьез полагаете, что этот комплекс гимнастических упражнений поможет нам завести наследника?!»

    Поддела, получилось. Смеюсь.

– Хорошо, а можно уточнить национальность сексопатолога?

– Английские корни в тебе всё-таки крепче русских. Давай вставать?

– Поверь, любимая, это не так уж плохо! – поднимаюсь с постели. – У тебя впереди будет целая жизнь для подробного исследования.

– Мне кажется, что я знаю о тебе все, – задумчиво произнесла она и оглядывается не иначе как в поисках одежды, – и в то же время понимаю, что знаю о тебе слишком мало.

– Тебя это расстраивает? –  подаю ей полотенце, в котором Джу вчера пришла в спальню.

– Ты как интересная книга, а я в самом начале.

– Я знаю о тебе, наверное, гораздо больше, чем ты обо мне, и заинтригован так, как если бы не знал о тебе ничего. – наматываю другое полотенце себе на бедра. – Пойдем купаться.

Джулия

Как Роберт и загадывал, мы три дня почти не вылезаем из постели. Здесь прямо на дом привозят благоухающие букеты и затейливую еду из лучших ресторанов.

– Что будет моя киска сегодня на завтрак?

– Яйцо птеродактиля с крокодильей икрой, – задумчиво помешиваю кофе ложечкой в турке.

– Крокодилы не мечут икру, – Роберт выглядывает из-за дверцы раскрытого холодильника.

– То есть с доставкой яиц птеродактиля проблем не будет? – вздыхаю томно и немного грустно.

– Ты не в духе? – Роберт достаёт зелень, помидоры, яйца и моцареллу. Проходя мимо меня, слегка толкает бедром. – Это бельё на тебе восхитительно.

– Может, я всё-таки надену что-нибудь ещё?

– Сегодня заканчивается наш карантин. Так и быть, одевайся, – Роберт достаёт сковородку и включает плиту.

– Спасибо, – разливаю густой кофе с пенкой по маленьким чашкам и, встав на цыпочки, чмокаю Роберта в щеку. – Взбодрись! Специальный рецепт.

     Телефонный звонок вторгается в наше утро мелодичным переливом. Роберт смотрит на экран, и его лицо озаяется улыбкой:

– Бабушка Анна! Как я рад тебя слышать!

Выпиваю в два глотка кофе и иду в гардеробную, стуча босыми пятками по паркету. Задумчиво смотрю на пустые вешалки и полки для туфель с правой стороны. Чемодан с сумкой так и стоят раскрытыми, но не разобранными. Достаю длинное кофейного цвета платье с пайетками и смелым декольте. Улыбаюсь своим воспоминаниям. Роберт подарил мне несколько нарядов, когда я с полной потерей памяти познакомилась с ним и смело согласилась прокатиться в Москву. Каждое из платьев стало знаковым. В этом он впервые поцеловал меня – вешаю его на плечики и достаю синий наряд длиной в пол и с открытой спиной. А в этом сделал предложение. Маленькое чёрное платье, будто из змеиной кожи напоминает мне, как я вновь встретила Саню, чудесным образом оказавшимся одним из друзей Роберта. С ним вместе они оказались в чеченском плену, и Фаррелл-младший выдал его за своего помощника. Фаррелл-старший выкупил их обоих: У Эдварда доброе и бескорыстное сердце. К щекам приливает кровь. Стыдно до сих пор, что я позволила себе дать ему карт-бланш, а потом оттолкнуть. Я надеваю белый джемпер из ангоры и такого же цвета юбку. Возвращаюсь на кухню. Запах яичницы с помидорами и беконом, вкупе со скворчанием на сковородке пробуждают аппетит издалека.

Разговор бабушки с внуком, похоже, близится к концу.

– Дорогая, я обещаю исправиться и завтра же днем представлю тебе Джу. Я уверен, вы с ней подружитесь! – он взглядом просит меня достать тарелки. – И у нас к тебе будет просьба. Но об этом при встрече.  Я позвоню. Целую.

 Роберт выключает телефон и улыбку уже не стереть с его лица.

– Ты себе не представляешь, какую отповедь я сейчас получил. Это Анна – моя любимая бабушка. Когда я возвращаюсь откуда-нибудь, всегда звоню ей первым делом. А сегодня утром Анне первым позвонил Эдвард, и, о, ужас, выяснилось, что я уже здесь столько времени дома, а не доложился по форме. Тем более приехал с невестой. Так что завтра я должен явиться к ней с повинной и с тобой.