Отвлеклась от сладкой фантазии и вернулась к своим баранам: мужчине за сорок и голове за двадцать лет.

– Вы женаты? – начала я с проверочного вопроса.

– Да, – ответил Дмитрий Алексеевич.

– Любите её?

– Кого?

– Жену.

– Нет, только тебя, – ответил он развёрнуто, удивив меня. Чуть не поперхнулась, не ожидая, что зачарование будет таким сильным.

– Тогда расскажи, где тело? – отбросила любезности, посчитав, что клиент дошёл до нужной кондиции и потом ничего не сможет вспомнить.

– Какое тело? – не понял Дмитрий Алексеевич, попытавшись взять меня за руку. – О каком теле ты говоришь?

– О том, на котором красовалась эта голова! – Отпрыгнув в сторону, указала пальцем на сумку.

На лице мужчины появилось удивление.

– Ах, точно. – Поспешила расстегнуть и распахнуть края сумки, повторив: – Эта голова.

– Это голова?..

– Это голова, – подтвердила, внимательно следя за Дмитрием Алексеевичем.

– Ленина?

– Сашина.

Мужчина вытаращил глаза, а я удосужилась бросить взгляд в раскрытую сумку, прямо на лысину отца пролетариате.

– Трус! – швырнула в каменное лицо Ленина, отпустив края сумки.

– Прости, но я не знаю, от какого памятника может быть эта голова, – произнёс Дмитрий Алексеевич, отвлекая меня от размышлений. – Но я могу поискать, – с охотой предложил он, снова потянувшись за моей рукой.

– Да подожди ты, – возмутилась, не позволив прилипчивому мужчине прикоснуться ко мне. – Расскажи подробнее, как ты наткнулся на утреннюю находку?

– Как?.. Шёл по улице, почувствовал магическое возмущение. Увидел дверь со знаком бюро магических находок, взял сумку и принёс её тебе.

– Хочешь сказать, что никому голову не отрезал? И тела рядом никакого не видел?

– Нет. Тела Ильича не видел.

– Да причём… – Махнула на него рукой, а шельмец поймал мою ладонь и потянул её к своим тонким обветренным губам. – Отпусти! – вырвала руку, к несчастью успев прочувствовать гадкое прикосновение к коже.

Я подхватила сумки и побежала вниз по лестнице.

– Стой! Мы ещё увидимся?

– Нет!

– Я зайду к тебе сегодня, в бюро, – не отставал Дмитрий Алексеевич, топоча за мной по ступенькам.

– Нет! Нельзя!

– Я люблю тебя!

– Этого мне не хватало. – Остановилась на миг, чтобы бросить в лицо зачарованного поклонника: – Ты мне противен! Забудь про меня!

Мужчина остолбенел, переваривая мои слова.

Сумка с трусливой головой загудела в руках, напомнив, что каждая секунда дорога. Я выскочила в коридор, подлетела к первой двери и, вставив ключ от бюро, открыла проход в самое безопасное место, как мне показалось в тот миг.

– Уже вернулась? – встретил меня вопросом Кирилл.

Я обменялась взглядами с начальником и Сергеем, понимая, что эти двое могут обезуметь, как бедненький Дмитрий Алексеевич.

– Нет. Заскочила на минутку, чтобы в другой корпус перейти быстренько, – пропыхтела я, открывая проход домой.

Бросила сумки на складное кресло, а сама опустилась на пол у самого порога, спиной подперев дверь. Бег дался нелегко, но только сейчас я поняла, что вес сумки с головой изменился. Иначе так резво с такой тяжестью я не смогла бы бежать.

– А-але-е-екс, – протянула недовольно, ткнув сумку в бок.

Тишина.

– Алекс, уснул что ли? – Повторно ткнула сумку, почувствовав горячее, очень горячее. – Ай! – вскрикнула и сунула обожжённый палец в рот. В дыре кожаной сумки показался пугающий глаз.

– Совсем, что ли?! – возмутилась, вынув пострадавший палец изо рта. – То шаром прикидываешься, то камнем, то устраиваешь полёты, то поджариваешь единственного, кто тебе помогает.

Ответа не последовало. Правда, что он должен был ответить на такое: «Да, это всё я – такой молодец. А ещё я вышивать могу…»3?

– Я пойду приму душ, а ты – не спали мне здесь всё, другого дома у меня нет.

Я поднялась на ноги и, открыв створку шкафа, стала собирать вещи в ванную.

– Алиса, – робко прозвучало сзади.

– Да?

– Вытащи меня из сумки, – попросил Алекс.

– Сейчас. – Отложила полотенце на полку и развернулась. Перед моим лицом висела сумка, поглядывающая голубым глазом в прожжённую дыру. – А-а-а! – С испуга ударила по сумке рукой, та, подбитой мухой, приземлилась на пол.

– Ай!.. – раздалось после приглушённого «бум».

– Господи, у меня чуть сердце из груди не выскочило! Не делай так больше! – проорала над поверженным врагом.

– Сначала глаза пытаешься лишить, теперь остатки памяти выбить, – пробурчал Алекс из сумки.

Оставив его слова без ответа, осторожно вынула голову из сумки, оценив новый вес и посмотрев на то, чем заканчивалась шея – в зеленоватом свечении угадывался рисунок магического круга. Значит, использовались азиатские методики для проведения ритуала отделения головы от тела. И вполне возможно, что тело также функционирует без головы. Представила себе это и не смогла решить, что лучше: живая голова без тела или функционирующее тело без головы?

– У тебя такие нежные руки, – отрезвил меня голос Алекса.

– Всё. – Поставила его на мягкое кресло. – Я пошла в душ.

– Подожди! – взмолился парень.

Я замерла.

– Почеши мне нос.

– А где твоя запасная пара рук для такого случая?

– Ты моя запасная пара рук, – не растерялся наглец.

– Прямо сейчас?

– Да.

Тяжело вздохнув, присела на корточки, вытянула руку и указательным пальчиком осторожно прошлась по кончику и крыльям носа Алекса, наблюдая все варианты блаженства на его лице: глаза то закатит, то зажмурит; улыбка то от уха до уха, то кривая; а брови плясали то в унисон, то каждая свою партию. И всё сопровождалось тихим мычанием, прерывистыми вздохами и охами. Аж не по себе стало от мысли, что духи подействовали на мозги этой головы.

– Всё. Ушла, – бросила, перестав чесать нос Алекса. Надо было смыть с себя духи, чтобы все мужчины вокруг меня не посходили с ума.

Чувствовал себя полным кретином. Я же не уличный фокусник, чтобы в такую ситуацию попасть. Всё, бросаю пить, курить и с бабами по клубам тусить. Сейчас это сделать будет проще простого, от такого урода все будут держаться подальше. А самые умные поржут от души.

Мне прочили нечто большее, чем пребывание в неизвестности и в вонючей сумке. Определённо не этим должна была завершиться моя жизнь и поход в обычный клуб. Повезло ещё, что попалась доверчивая простушка, способная держать язык за зубами ради личной выгоды. Не хочу стать посмешищем на весь город и за его пределами.

«А, это же ты потерял тело? Ну, что ж ты, будь внимательней, не бросай его где попало», – звенел в голове голос воображаемого смельчака и утопал в гомерическом хохоте сотни невидимых людей.

Пока Алиса плескалась в ванной, – или куда она там пошла? – я напрягал мозг в трещащей черепушке. Одной гематомы мне было мало, моя горе-помощница решила добавить. Этого стоило ожидать, в первый момент нашего знакомства она визжала как резаная, что уши заложило, несмотря на плотную сумку из кожзама. И рука у неё тяжёлая, не скажешь, что маленькая и хрупкая девушка.

Сидя… Стоя… Из положения, в котором оставила меня Алиса, я смог осмотреть комнату – помниться, у меня куда больше и не такая светлая. Единственное окно здесь занавешивали жалюзи, которые сейчас были собраны. Через мутное стекло я рассмотрел серое небо, такое же серое, как моё ближайшее будущее.

Только бы не застрять в этом состоянии до конца своих дней. Я с ума сойду!

Найду паскуду, что такое со мной сотворил, и расчленю! И по городу раскидаю! Будет собирать себя по кусочкам, словно пазл…

А эта Алиса не шикует: кресло, матрас на полу, шкаф, холодильник, электрический чайник на подоконнике, табуретка вместо столика для обшарпанного ноутбука. Стены унылого серо-бежевого цвета. Единственная полка на стене, предположительно заставлена девчачьими штучками. И здесь мне жить непонятно сколько дней, главное – не месяцев. А на год я не подпишусь! Слевитирую в окно, и пусть все думают, что по городу ходит маньяк, отрубающий и разбрасывающий где попало головы незадачливых жителей.