Нет, не ледяной, но с натяжкой бы отнесла к тёплому. Так что да, он скорее холодный. У нас нет взрывов, бахов, страсти на корню испепеляющей, мозги разжижающей и меня доводящей до болезненного желания быть оттраханной. Под Максом я не горела. С ним не улетала.

Чёрт!

Нельзя даже думать о таком!

Роман Игоревич просто жуткий тип, позволяющий себе шлюх на работе, хоть и после рабочего дня! Который… их уважительно… лапает. И которому я, выражаясь языком девушек с низкой социальной ответственностью, чуть не дала прямо на столе!

– Какой счёт?– нарушил моё утопическое самобичевание знакомый голос. Единственный «правильный» мужской голос, на который я должна реагировать сладким замиранием сердца!

– Я не заметила, как ты вернулся,– соскочила с барного стула, привычной манерой поправила пушистый халат, который был готов вот— вот развязаться, и хотела было подойти к Максу, но остановилась.

Я целовалась с другим.

Нет! Другой меня целовал!..

Я чуть с ним не переспала…

Не переспала же!

Макс сам меня туда отправил!

Но он же предупреждал, с кем я буду иметь дело!

Но не говорил, что Роман Игоревич харизматичный, ходячий секс!

Вот как теперь мне реагировать на простого и холодного Макса, когда я испытала пекло и загадочность другого?

Я бы и выбрать не смогла, окажись срочно на распутье, а ведь должна не мешкая отдавать предпочтение Максу!

– Кто выигрывает?– обыденным тоном протаранил внутренний спор Макс, подойдя ближе. Его руки тут же оказались под халатом, на моих обнаженных бёдрах.

Кто выигрывает?.. 

Чуть не поперхнулась, тотчас задавшись жаром.

Он… что-то знает?…

Сердце оголтело долбилось в груди.

Он, что, знает о чём я думаю??? 

Ударной дробью и гулким эхом в башке.

Макс в курсе, что я в смятении…

Тело дрожью прошибло.

– Крис, ау,– вскинул брови Макс, кривая усмешка коснулась губ. Он привычным жестом подхватил меня за ягодицы, и подгрёб ближе к себе, но увы, его прикосновения не вызывали бури в душе и мурашек на коже.

– «Челси»,– поспешно опомнилась я, упираясь руками в грудь жениха.

В голове была настоящая мешанина.

Вот на поле выбегают ребята в синем, но все с лицами Романа Игоревича.

Роман Игоревич на воротах!

Роман Игоревич в защите!

Роман Игоревич в нападении!!!

А на трибуне стоит Моуиньо с помпонами и вопит: “Ро— маш— ка! Ро— маш— ка!”.

Соперниками выбегает команда Максов в красном. За них болеет Клопп: “За Макса мы болеем! Он— настоящий чемпион!”.

Если бы не трагизм ситуации, я бы заржала. Только я могла прописать Романа Игоревича в “Челси”, а Макса в “Ливер”.

Почему? Потому что очень хотела, чтобы Макс оказался выше, значимей, хоть “Ливерпуль” и не люблю.

Дурацкая, больная, женская логика использовать футбольные метафоры в своей жизни. Хотя, иррационально по своей сути и вполне в моём стиле. Я ведь не от мира сего, как часто любит говорить Макс.

И поэтому мы вместе…

– Ты же их не любишь,– не преминул благородно напомнить мой “футболист— универсал”, вновь точно попав в ворота моих мыслей.

– Но я их уважаю,– выдавила улыбку и склонила голову Максу на плечо, хаотично соображая, как себя вести так, чтобы он не догадался, что со мной творится?

– С кем играют?– он потерся щекой о мою макушку, и я перевела дух. Слава богу, он не замечает моего странного поведения, и моего напряжения. Вообще, Макс и нежности, несовместимые понятия! Поэтому именно сейчас его жест сгладил мою холодность, и в то же время, неприятно потормошил совесть.

Максим именно в тот момент, когда мне это меньше всего нужно, был так мил!..

– Кто?– вскинула на него непонимающе глаза.

Кравцов смотрел на меня с какой-то диковатой, но искренней улыбкой. Он всегда был таким, диковато— искренним. И я всегда думала, что мне, пожалуй, достался самый красивый на свете мужчина, именно из— за этой его улыбки.

– Я про футбол,– хмыкнул Макс.

– А— а— а,– торопливо кивнула мыслям.– С «Тоттенх…», нет… с «Лив..»– я запнулась! Дважды!!!

Мой взгляд спешно вернулся к экрану телевизора. Я недоуменно уставилась на счёт, но, как истинная женщина, подловленная на чём-то провокационном, не смогла вспомнить, что значат эти загадочные буковки рядом с циферками.

– Что— о— о?– ещё выше взлетели брови Максима.– Кристина Кравчик не знает, кто с кем играет? Это же АПЛ!– чуть отстранившись, он рассмеялся.– Кому-то встряска нужна, да?– игриво лучились его светлые глаза.

Я кивнула, подставляя щеку под поцелуй.

Да, милый, встряски-то мне и не хватало… Ой, как была нужна и такая, чтобы аж мозги расплавились и я растеклась…

И встряска от тебя!!!

От Макса пахло знакомо, по— домашнему и на меня ещё сильней накатил жгучий стыд.

Боже!!! Я конченная сука! Я без пары секунд изменница!

Не убежала, не защитилась, ещё и подначивала, мол, ещё давай!

Дура, дура, дура…

– Крис, ты что совсем раскисла,– Макс немного встряхнул меня за плечи.

Он был так знакомо красив, каждой чёрточкой мил и близок, но теперь смотреть на него было совсем неприятно.

И тут не в нём дело— во мне и моей глубокой непорядочности.

Вот что значит, правда жжёт.

– Да так,– отмахнулась, не в силах смотреть в честные глаза жениха.– Немного устала,– попыталась срулить с темы.

– Ты устроилась? Всё прошло хорошо?– его тон чуть изменился, больше никакой веселости, теперь её место заняло искреннее беспокойство. И мне стало ещё стыдливей. Так стыдно, что места себе не находила.

– Не совсем,– призналась тихо. Как назло картинки собеседования подоспели: задумчивый взгляд не— моего— босса, усталость на красивом лице при тусклом свете кабинета, бокал коньяка, почти осквернённый стол и синеглазый совратитель во всей своей харизматичной красоте.

Чуть не заскулила: “Боже! Как выбраться из ловушки собственного разврата?!”

Виновато глянула на Макса и с прискорбием поняла, что он совсем не похож на Романа Игоревича. Кравцов, почти мой однофомилец по иронии судьбы, весь светленький, мягкий, голубоглазый, как ребеночек из рекламы “Гербер”. Ангелочек!

Ему легко доверять. А когда он предаёт, становится нестерпимо больно, но это не навсегда.

До первой улыбки! До первого его тёплого взгляда. До первого: «Да ладно тебе, я не специально!».

Есть такие люди, которым прощаешь всё! Так и я с Максом. Я ему безоговорочно верила. Верила в Макса! Несмотря на некоторые его очень некрасивые поступки.

– Крис,– протянул мой “ангелочек” и его светлые глаза полыхнули арктическими льдами.– Ты ведь помнишь, как это для меня важно?– и голос стал морозней.

– Да!– тотчас ощерилась я, понимая свою глубокую неправоту и даже низость.– Голова болит. Я пойду, лягу,– пробормотала в пол. И тон скатился до жалобного, печального, словно меня жалеть нужно, а не напирать!

Не дождалась ответа, выпуталась из его рук и поплелась в спальню.

Макс так и завис посреди гостиной, потому что я поступала очень ненормально для наших отношений.

Кристина не уходит на полуслове!

Кристина всегда прожужжит уши про свой день, даже если валялась на диване с мороженкой!

Кристина не оставит капли воды на столешнице и включенный телевизор в гостиной!

Знала всё это, осознавала и всё равно плелась в спальню, жалея о том, что у нас нет долбаных стен!!!

Хотелось крикнуть: “А— у— у— у”,– и слушать как эхо отражается от белых поверхностей, которые теперь не казались такими классными и стильными, как раньше.

А у нас всё белое. ВСЁ!

– Я не понял ответа,– недоуменный вопрос нагнал в спину, когда я уже одной ногой была у постели.– Ты не прошла собеседование?– Макс завис на “пороге” спальни.

В темноте его мягкий профиль казался особенно красивым и я хмуро уставилась на жениха, представляя, как он медленно приближается ко мне и подгребает меня под себя.