Он разрывался между работой и тем, чтобы меня развлечь. Это было очень благородно с его стороны и мило. Он уставший, запаренный, а думал обо мне.

Я гадкая, развратная, испорченная, а он хороший у меня…

Кравцов напротив— продолжал ободрять: заверял, что я лучшая и умелая. Мне это было приятно слышать, но, увы, хотелось больше, чем слышать— мне до нетерпения хотелось ощутить себя самой— самой. Той, о ком он с таким пылом говорил. Той, на которую с таким голодом смотрел… Кирсанов.

Я хотела знать, что Макс меня любит.

Что он меня ЖЕЛАЕТ!

Не как невесту, которая ему оказалась полезна и удобна, а как девушку… которая вызывает бурю в душе и лаву в венах. И второе к моему развратному удивлению всё сильнее волновало особенно после столкновений с Романом Игоревичем. Я горела желанием убедиться, что чувства, которые он во мне рождал не такие, которые может разжечь Макс.

Знаю глупо, мы с ним давно… и я выучила даже последовательность нашего полового акта. В принципе всегда по одной схеме, но до последнего себя уверяла, что серость и унылость наших отношений— кризис, усталость.

И я виной этому! Я не предлагаю. Я не импровизирую…

Что если Макс в силу своего воспитания не лезет с играми и задумками? Я ведь даже никогда не намекала, что готова к экспериментам.

А сегодня, когда Роман Игоревич одним взглядом разжёг во мне пламя, едва не доведшее меня до истления, была готова на игры с Максом! Я хотела поговорить, предложить, учудить… да только Кравцов умудрился мой порыв прервать своим отсутствием.

– И что этот очаровашка?– задумчиво хохотнул Кравцов.– Прям вот так и заявился?– это после того, как я поведала о харизматичном Саймоне.

– Угу,– зубами о бокал клацнула пытаясь и глоток сделать, и ответить на вопрос.– Харизмы в нём хоть отбавляй…

– Но ему это не поможет,– глухо поржал в трубку Максим,– даже если он будет гением и удивит результатами.

– Почему?– недоумённо оторвалась от бокала.

– Кирсанов не терпит геев,– шарахнул новость жених.

– М— м— м,– замычала я. Уже весьма пьяная и тяжко соображающая.– У него личное?– запнулась на шальной мысли.– Или просто пунктик очередной?– наморщила нос, в ожидании ответа, который бы меня не шокировал.

– Нет, просто не приемлет однополой любви!– блеснул осведомлённостью жених.

– Хм,– дурашливо улыбнулась я, очередной идиотской мысли по нетрезвому, и к собственной изумлению радуясь, что насчёт ориентации Кирсанова не ошиблась. Он гетеросексуален!– Думаешь, это только на геев распространяется?– озвучила путанно, поэтому поправилась:

– Две лесбиянки бы его не привлекли?

И саму от фантазии на тему расплющило смехом. И ведь, главным героем бурного разврата был стол. Всё происходило на нём! Крепком, устойчивом, дубовом… так и не познавшим нашего с Кирсановым разврата!

– Малышка, ты пьяна!– как всегда был очень проразлив Максим. Не упрекал— любовно потешался.

– Угу,– мурлыкнула я.– Вот именно. Представь,– томно понизила голос.– Я одна. Пьяна. В хорошем настроении и даже с желанием поиграть, пошалить…– икнула,– а тебя нет,– деланно упрекнула и губы надула, запоздало пожалев, что Кравцов не видит, а стало быть, не оценит моего актёрского мастерства.

– Соблазнительно,– подхватил мой настрой Кравцов.

– Вот и я о чём. Если учесть, что я была не на высоте, а так… средничком держалась, думаю, меня бы наказать следовало, ошибочку указать…– несло куда-то в сторону разыгравшихся фантазий.

– Крис,– сглотнул Макс.– Ты точно только винцо пьёшь?

– Ага?– кивнула рьяно, осушив бокал и тотчас вылив в него остатки вина из бутылки. Ещё и потрясла, словно это могло ускорить “кап”.– Накажешь меня, если не стану секретаршей Кирсанова?

В эфире повисло напряжённое молчание. Мне почему-то ярко предстал образ недовольного Макса. Как поджал губы и упёр взгляд прямо, но в никуда. А у меня крик души.

– Может, ну его,– вяло протянула в трубку, прошлёпав с бокалом до ванны.

– Ты же помнишь, как мне это нужно?– напомнил тихо Макс.

– Угу,– воду включила, пены налила.– Но мне как-то не комильфо там,– призналась как на духу.– Я не смогу там работать…– села на край ванны в ожидании, когда она наберётся, и медленно потягивала вино.

– Ты же в курсе, как мне нужно, чтобы ты туда устроилась,– лёгкость из голоса Кравцова слизало.

– Боюсь, если он меня возьмёт, мы не сработаемся,– выкручивалась точно уж на солнцепёке.– Он сложный… Мне с ним трудно. Всё время кажется, что я глупая, нелепая и ни к месту!..– в памяти ярко слова Романа Игоревича всплыли.

– Ты у меня и правда особенная,– буря прошла, не начавшись. Максим опять перевёл разговор в мягкое русло.– Мне с тобой бывает сложно, но ничего— уживаемся и вроде очень даже,– бальзамом на душу полил.– Если выгорит дело, я бы…– Кравцов значительно умолк.– Мы бы тогда смогли…– Я затаилась его молчание расслушивая. Была уверена, что не договорил специально. Знал, как не любила подвешенные фразы, особенно, когда окончание маячило настолько личное и судьбоносное. А то, что судьбоносное— точно! Он о предложении умолчал!

Моё сердечко забилось сильнее, улыбка на губах расползлась.

– Так что, не волнуйся,– продолжил на своей волне Макс.– Мне и не нужно, чтобы ты там работала,– успокоил категорично.– Меня волнуют только кое— какие доки и пару мелочей, с которыми сориентируемся на месте.

– Ты скучаешь по мне?– сама опешила от своей смелости.

– Конечно,– после секундной заминки отозвался жених.

– Нет, не так… ты скучаешь по мне, как по… женщине?– не могла точно сформулировать мысль, но в пьяной голове более лучшего и чёткого не отыскалось.

– Не понимаю о чём ты…– проворчал Кравцов.

– Я тебя удо… влетво… ряю?– путалась в буквах, по обычаю смущаясь собственной отважности.

– Что?– брякнул Макс.

– Тебе со мной хорошо?– переиначила на выдохе.

– Да!– вот теперь не мешкал.

– И тебя всё устраивает?– продолжала странный разговор.

– Да!– очередное уверенное заявление.– К чему этот разговор?

– К тому, что мы с тобой столько лет…– жевала слова,– у нас всё… ну… шаблонно, что ли…– самой было стыдно в подобно признаваться.

– Шаблонно?– вторил глухо Макс.– Ты о чём?

– О том, что сегодня я дико хотела с тобой придаться незапланированной любви!– горячо выпалила. Во мне вино говорило, по трезвому бы я вряд ли осмелилась на подобное. А так… разболталась, да к тому же уже в ванную забралась, прорезая пенное облако.

– Ого,– присвистнул жених.– Детка, да ты горишь?– интимно понизил голос.

– А то,– икнула, поднеся бокал к губам и сделав осторожный глоток.– И трусики влажные,– и плевать, что их на мне уже нет.– Жаль тебя нет…– Я отсалютовала бокалом подёрнутому паром отражению в зеркале, с тоской понимая, что правда хотела бы Макса тут, рядом. И не из— за вина, не из— за неудачного дня или одиночества. Просто хотела, и всё тут.

– А если бы я приехал?

– А ты можешь?

– Нет.

– Тогда пошёл к чёрту!– буркнула я, и мы оба знали, что это значит.

– Ты нарываешься?– хохотнул Макс.

– Тебя тут нет, ты ничего мне не сделаешь!– шутила я, а сама жутко досадовала на то, что Макс не из тех, кто сорвётся и приедет, как рыцарь. Как озабоченный рыцарь, желающий немедля наказать зарвавшуюся принцессу. Вызволить из плена одиночества и наказывать… наказывать всю ночь, а можно и день напролёт!

Увы, не рыцарь! А я так каждый раз надеялась, довести нашу вот такую игру до конца. Раззадорить его, чтобы сел в машину и примчался, распахнул дверь, ворвался в квартиру и…

– Но если бы был,– зазвучал подчёркнуто игриво,– непременно бы…

– Наказал?– обронила мысль, с надеждой мечтая услышать “Да! С особым пристрастием! И так, чтобы ты молила тебя отпустить! Молила закончить пытку… Наказание… чтобы сжалился…”

– Зачем?– недопонял Макс, слёта уничтожая хрупкую надежду.– С тобой можно действовать куда мягче, верно?– муркнул с таким тоном, словно знал лучше меня, что мне нужно.