— Спасибо! Одну нашла уже! Сама видишь, что из этого получилось! Нет бы, забрать престарелую бабушку и мать к себе! — ворчливо бубнила себе под нос госпожа Нариман, бросая сердитые косые взгляды на внучку.

— Ох, дочка! — Сехер остановилась, тормоша в руках полотенце. — Ты так мало уделяешь времени родным.

— Да, — тут же подхватила Нариман, — неблагодарная! Живёшь в своё удовольствие, хоть бы о старой бабке подумала.

Джемре грустно вдохнула. Она слишком хорошо знала, что переубедить бабушку и мать невозможно.

Дни в Антакье тянулись для Джемре невыносимо долго, иногда она ловила себя на том, что считает часы до вечера, а потом, уложив Рюзгяра, лежала в постели с открытыми глазами, уставившись в потолок или в темное окно, не в силах уснуть. Еще раз обдумав сложившееся положение, она приняла окончательное решение о возвращении домой. Как бы не давили на совесть и жалость родственники, она больше не могла здесь оставаться ни дня.

«Решено! Завтра звоню Дженку и мы возвращаемся!» — подумала она и со вздохом облегчения от этой мысли закрыла глаза.

Внезапно рядом с домом раздался резкий звук визга покрышек машины, громкие мужские голоса и тяжелые удары в калитку. Джемре подскочила на кровати и метнулась к окну. Сердце болезненно сжалось и холодный липкий пот тут же выступил у нее на лбу и спине. Из-за пережитых недавно событий ее нервы совсем расшатались и болезненно реагировали на любое нарушение спокойствия. Дик, до этого мирно спавший на коврике рядом с кроватью, проснулся и, вскочив на лапы, грозно зарычал. Звон разбитого стекла и грубые крики окончательно добили Джемре. Рюзгяр проснулся и заплакал, а у женщины затряслись поджилки от страха. Она схватила сына и, прижав его к себе, пыталась успокоить, хотя сама не могла взять себя в руки и унять внутреннюю дрожь, бившую все ее тело. Собрав волю в кулак и призвав на помощь все свои силы, она приказала сыну не двигаться с места, а сама двинулась в гостиную, чтобы узнать, что происходит и посмотреть, как там домочадцы.

В это время с улицы донеслось:

— Дживан Йылмаз! Иди! Выйди на улицу, трус!

Растрепанная Сехер, выскочившая из своей комнаты в одной ночной рубашке, уже стояла возле входной двери. Услышав имя сына, она испуганно заломила руки.

— Где Дживан? — устремила на нее взгляд Джемре.

— Аллах-Аллах! Что опять случилось с этим мальчишкой?! Он должен быть на работе!

Сехер остановила на дочери полный ужаса взгляд.

Одно из окон было разбито, а на полу среди осколков валялся большой булыжник. Когда во второе окно влетел камень и снова посыпались осколки разбитого стекла, перепуганные женщины одновременно вздрогнули. Дик уже громко рычал и лаял на дверь.

Джемре бегом бросилась в комнату и схватила в руки телефон. Джихангир жил все это время неподалеку в небольшой гостинице, как они не уговаривали его, он наотрез отказался остановиться в доме. Трясущимися пальцами Джемре набрала его номер.

— Йылмаз, выйди и поговори со мною, как мужчина! — снова раздался хриплый мужской голос с улицы. — Хватит прятаться за закрытыми дверями!

Джихангир не заставил себя долго ждать, уже через десять минут он вбежал во двор дома.

— Эй! Что здесь происходит! — оглядывая незваных гостей оценивающим взглядом, гаркнул он.

Его мощная фигура и пистолет за поясом, который он продемонстрировал хулиганам, возымели действие. Молодые люди, вознамерившиеся разнести весь дом, остановились и злобно уставились на вновь прибывшего.

— Шел бы ты дядя! Не твоего ума это дело!

— Да что вы говорите! А если не пойду? — Джихангир надвигался на молодых людей, грозно сдвинув брови и держа руку на оружии. — Что вам здесь надо?

— У нашего хозяина есть один счетик к придурку, который здесь живет! — зло выкрикнул один из мужчин.

— Передайте своему хозяину, пусть разбирается с ним лично, а не посылает своих шакалов пугать среди ночи женщин и детей! — холодно бросил Джихангир. — Убирайтесь отсюда вон, иначе вызову полицию!

Бандиты только рассмеялись.

— Попробуй! У нашего шефа связи везде! Весь город у него в кулаке! Ты ничего не сможешь сделать!

— Может вашему шефу я и не смогу ничего сделать, а вот вам… — с этими слова охранник вытащил пистолет и взвел курок, направив на одного из них.

Осознав, что дело плохо и хозяин, хоть и могущественный человек, но умирать ради его дел нет никакой охоты, бандиты быстро ретировались. Со словами: «Мы еще вернемся, и вы пожалеете», — быстро прыгнув в машину, они стартанули с пронзительным визгом покрышек и скрылись в ближайшем переулке.

Как только опасность миновала, из дома выскочила растерянная Сехер. Со слезами женщина подбежала к Джихангиру и, заглядывая ему в лицо, проговорила:

— Что могло случиться? Я набираю его номер, но он не отвечает!

Джемре также поспешно спускалась с крыльца с Рюзгяром на руках. А на пороге показалась перепуганная Нариман. Опираясь на трость и тяжело ковыляя, она, оглядевшись по сторонам, заголосила на всю округу:

— Люди добрые! Что же это происходит… — впрочем, быстро прикусила язык под тяжелым взглядом Джихангира и зашипевшей на нее, как кошка, невестку.

— Я постараюсь узнать, — охранник только развернулся, чтобы выйти из сада, как у калитки показался сам виновник ночного нападения.

— Мальчик мой! — захлопотала Сехер вокруг него, увидев огромный синяк под глазом сына и его разбитые губы.

Дживан нетерпеливо отмахнулся от матери, сплюнул кровь на землю и проследовал ко входу в дом.

— Брат, да что с тобой случилось? — спросил Джихангир, следуя за ним.

Парень, плюхнувшись с размаху в кресло и отворачиваясь от рук матери, пытавшейся вытереть кровь с его лица, хмуро бросил:

— Один толстосум в клубе нажрался как свинья и драку затеял. Ну, я и врезал ему, чтоб успокоился…

Рюзгяр, удивленно хлопая длинными ресницами, переводил взгляд с одного человека на другого и сильнее прижимался к матери, все еще не спускавшей его с рук. Джемре, пережившая новый шок, судорожно сглотнула, пытаясь успокоить неровно бьющееся сердце. Дик обнюхивал пострадавшего молодого человека, смешно шевеля черной пуговкой носа. Из разбитых окон потянуло зимним холодом, и от этого сквозняка всем обитателям стало совсем не по себе.

Джихангир, присев на край дивана, пристально смотрел на Дживана.

— Как видишь, дошло до того, что этот человек прислал людей к тебе домой, чтобы разобраться. А что в клубе?

— Меня уволили, — выдавил из себя Дживан, не зная куда деть глаза.

— С кем ты связался, парень? — спросил Джихангир.

— Не лезь не в своё дело, — грубо огрызнулся на него Дживан.

Нариман и Сехер в один голос что-то говорили, перебивая друг друга, но все их слова сводились к выражению растерянности от произошедшего и большим сомнениям насчет будущего.

— Что за напасти сыплются на нашу семью! Никак не заканчиваются! Одну дочку потеряли, а теперь еще и сынок в опасности! Если бы ваш отец был жив, он не допустил бы таких неприятностей… — Нариман косо глянула на невестку.

— Хватит! — внезапно резко выкрикнула Джемре.

Резко наступила тишина, и все взгляды устремились на нее.

— Мы все едем в Стамбул! Сейчас же! Я звоню Дженку! — в ее голосе проступили приказные нотки, от нервного напряжения она вся дрожала, а в глазах появился неестественный блеск. Все силы и возможности Джемре были на пределе. Она поняла, что не выдержит так больше ни минуты. Ей отчаянно захотелось спрятаться в теплых объятиях Дженка, прижаться к нему и больше ни о чем не беспокоиться, услышать его мягкий голос, который сказал бы ей: «Эй! Не переживай, я укрою тебя от всего на свете!»

Ранним утром вся семья собралась покинуть маленький уютный дом в Антакье. Джихангир отнес сумки Джемре и Рюзгяра в машину, помог упаковать чемоданы госпожи Сехер. Дживан сидел в гостиной, хмуро глядя перед собой и не принимая участие в сборах. Притворно горестно вздыхающая Нариман собралась на удивление быстро, и уже стояла возле вместительного автомобиля, нетерпеливо стуча тростью по дорожке, вымощенной белым камнем. Когда все вещи были погружены, Сехер с грустью оглядела дом. После ночного визита незваных гостей двор и сад выглядели плачевно: сломанные ветви валялись прямо под ногами, бордюры вдоль садовых дорожек, тщательно побеленные когда-то Айше, сейчас были затоптаны и имели грязно-серый цвет. Разбитые ночью окна пришлось наспех закрыть листами фанеры, отчего маленький домик приобрел заброшенный и печальный вид. Сехер закрыла дверь на ключ и, смахнув слезы, уселась за заднее сидение рядом со свекровью. Большая черная машина с тонированными стеклами выехала со двора, увозя семейство Йылмаз в полном составе в Стамбул.