– Я немного не понимаю.

– Стихии… Неразрывно связаны с Гармонией.

– Они – ее подчиненные? Как я Ваш?

– Не совсем. Запомни, никогда не держи зла на них. Даже, если они виновны.

– Но зло вообще держать нельзя. И почему Вы…

– Все потому, что стихии подчиняются не только Гармонии. Стихии – и есть инструменты. – признался старший монах, вспомнив, что Одди нарушил на прошлой неделе одно из правил, и вероятно, мыслить уже способен не так наивно, как раньше. Монпа теперь не видел смысла утаивать от мальчика столь важную информацию о стихиях, – Они лишь иногда проявляются сами или по приказу Гармонии. Огонь, вода – то, что используется людьми больше, чем Природой. Но придет время, и ты сам узнаешь о них больше.

– Почему вода и огонь – это стихии? – не выдержал Одди и выпалил, – Вода – это вода, а огонь – это огонь… Это же просто элементы быта.

– Они не элементы быта, они – священные древние составляющие. То, благодаря чему на свет появилось все живое. И очень мало существ об этом помнит. К сожалению, в наш век стихии эксплуатирует множество тех, кому бы не стоило этого делать. Не будем больше об этом. Раз уж, мы начали говорить о том, о чем не следовало бы, вплоть до твоего девятилетия, то я поведаю и о том, почему ты сюда попал.

– Пришло время рассказать?

– Да. Приготовься, и вначале обдумай полученную информацию прежде, чем что-либо сказать. Итак, твое нахождение здесь – причина того, что было восемьдесят лет назад, вплоть до сегодняшнего дня. И еще одна причина – это работа инструмента вместе с людьми, использующих друг друга. Теперь ты также должен знать одну из правд, чтобы начать принимать сторону.

– Одну из правд? Какую сторону?

– Вот та правда, которую знаю я: твоя семья была сожжена огнем, когда тебе было два месяца от роду. Потому что каждые тридцать лет с момента отречения от Гармонии, людей нужно было контролировать. И на очереди, именно твоя семья, перешагнувшая грань дозволенного, которую нельзя было, пострадала. – Монпа дал «переварить» мальчику информацию, затем спросил, – Что думаешь?

– Хочу знать больше.

– Что чувствуешь?

– Ничего. Мне просто интересно узнать больше.

С одной стороны, Монпа был рад услышать то, что он хотел, но с другой – не смог скрыть удивления: «Неужели он настолько холоден? Я знал, что главная его черта – любопытство. Но должно же быть что-то еще…». Для мастера это было открытие.

– А что бы почувствовал другой ученик на твоем месте? – ему не следовало спрашивать мальчика об этом, но в этот раз интерес взял верх у мастера.

– Наверное, другой… Хотел бы расти с родителями в семье. И узнав о такой, наверное, грустной новости, почувствовал бы горечь… – Одди задумался, – И если не верил бы в Госпожу, то…

– То…?

– То… Также, как и я, захотел бы узнать больше, но для свершения мести…

Мастер снова удивился. Сколь много о пороках Одди успел прочитать в библиотеке? Он считал, что вовремя обнаружил мальчика за непростительным занятием. Ему ведь исполнилось шесть лет только три недели назад. А к полным знаниям о пороках допускают при совершеннолетии, что наступает в двадцать лет. Но, мало того, что Одди сумел прочитать несколько страниц, так и, видимо, узнал из книги больше, чем хотелось бы мастеру. Ужасное допущение. Монпа спросил у послушника.

– Ты понимаешь эти эмоции?

– Нет.

– И не нужно. Жалею, что спросил у тебя об этом. А ты – молодец. Помни все правила и принципы, которым я тебя учил. Не забывай следовать им.

– Да, Мастер. – как-то понуро ответил Одди.

– Что ж… – Монпа поднялся на ноги собираясь уходить.

– Но ведь, – маленький послушник подорвался следом, понимая, что беседа окончена, – Вы не всё рассказали.

– Всё важное было озвучено.

– А корыстная цель прибытия гостей? И они говорили, что кто-то еще придет. А как их наказали? Что насчет родителей и стихий? Что за сторона, которую мне надо выбрать?

– Та информация, которую ты получил за сегодня, будет тебе подсказкой в будущем. Они должны были прийти к нам, когда твой возраст был бы двенадцать, но видимо, я просчитался…

– О чем Вы говорите?

– Перед тобой будет выбор. Когда он наступит, обдумай всё и выбери правильную сторону.

С этими словами Мастер ушел с их места. Он думал лишь о том, что, если бы рассказал о цели гостей и о том, что с ними стало, Одди мог бы встать не на ту тропу, на которую психологически Монпа его все время подталкивал. Тем более неизвестно, что происходило в голове и в сердце мальчика после того, как у него в руках побывала запретная книга, и после того, как он увидел новых гостей… Одди и так был со странностями. А теперь… До сегодняшнего дня Одди были знакомы и понятны только любопытство, спокойствие, восторженность от чего-то нового, небольшая радость, небольшая досада. И ничего более. Что же ожидать от него в дальнейшем?

«Чужая душа – потемки…» – с беспокойством завершил мастер свои мысли на эту тему, предчувствуя нечто тревожное. Стоило ли вываливать на ребенка часть секретов?

Время обеда было окончено. Слегка расстроенный Одди шел на занятия по духовным практикам. Первые учения проводились в группах, разделенных на возрастные категории. Далее последуют индивидуальные. К слову, старшая группа, в которой числился Одди из-за своих способностей, состояла из двадцати шести человек.

Зайдя в здание с парой классов, мальчик пытался перед тем, как перешагнуть порог, привести хоть как-то мысли и подступающие эмоции в порядок. Тщетно. В этот раз чувство разочарования сильнее, и его было очень сложно заглушить. Не подумайте – разочарование мальчик ощутил не только от того, что его любопытство осталось без ответа. Но и от того, что всё не так черно-бело в его жизни, как он себе представлял, и что он всё еще глуп во многих вещах, а то и вовсе ничего не знал о них: поджог; отторжение обществом почти всего, что связано с Гармонией; инструменты для управления людьми в виде стихий; мир может перевернуться вверх ногами. Но почему? Еще множество вопросов вихрем проносились в голове. Он пытался найти логичные ответы на них, но сразу путался. Да. Маленький послушник мало что понимал из рассказа мастера, но запомнил каждое слово. И впредь будет держать в уме до тех пор, пока не поймет, что же всё это значило.

Сам себя пытаясь мысленно уговорить прогнать из головы информацию, в которой пока не может разобраться, Одди стал по воле случая думать не в ту сторону.

«Ну и как мне быть? За этой дверью – наследники того, что было восемьдесят лет назад. Я тоже не очень верю в саму Гармонию, но… Всё, что нам преподносят здесь – благо. А для них оно – призрачно. Навыки без блага – это…».

Мальчик, снова заладив про разницу между ним и его окружением, вспомнил одну деталь, которая, как он сам счел, подходила под нынешние размышления больше всего.

«Мое первое нарушение порядка было тогда, когда я читал в библиотеке книгу о пороках так, чтобы никто не видел. Там было кое-что в описании: «Есть три основных вида энергий, держащие баланс. Черная, белая, серая. Последняя – самая незаметная, поглощает белую энергию медленно, что и не заметишь. Но эффект растягивается надолго». Мастер Шу быстро пожаловался Мастеру Монпе, когда увидел нарушение. В итоге мне сказали, что рано такое изучать. Но ведь те написанные вещи в книге всюду окружают нас… Ладно. Раз эти люди за дверью – связаны с серой энергией, и они потом будут пользоваться благами, то я должен разобраться в том, когда и почему они стали такими. Ученики не виноваты. Виновата энергия. А когда она появилась? Восемьдесят лет назад? Раньше? Позже? И все же… Как наказали гостей?» – переведя тему последним вопросом, мальчик зашел в свой класс.

Перед ним открылась привычная картина: соученики делали что угодно в ожидании, но не то, что дало бы им пользу больше. Одди почувствовал чрезмерно большое недовольство. Это было ему в новинку. Почему он ощущал его? А может, это что-то другое? Одди вообразить себе не мог, как описать свои чувства. На его месте почти любой человек выразился бы завистливо причитая внутри себя именно так: «Я пашу как проклятый, а они веселятся! При этом обвиняют именно меня за то, что я лучше!». Вывод: ситуация не справедлива. Но мальчик не понимал свою позицию и эмоцию пока опознать и выразить правильно не мог.