Дядя Джеймс попрежнему игнорировал её, сосредоточившись на мне. - Кто-то должен быть главным, Эдди. Политикам нельзя доверять, не тогда, когда им гораздо проще делать то, что им выгодно.

Ты хоть представляешь, сколько войн мы предотвратили на протяжении веков, работая за кулисами?

Сколько мировых войн, которых никогда не было благодаря нам? Бывали времена, когда семья была тем единственным, что стояло между человечеством и его гибелью. Может быть, наш послужной список и не идеален, но без нас мир был бы гораздо хуже.

- Ты ведь этого не знаешь! - воскликнула Молли. - Не наверняка. Кто может сказать, какой мир мы могли бы создать для себя, если бы нам пришлось совершать собственные ошибки и учиться на них?

- Мы были силой добра, - сказал дядя Джеймс, не сводя с меня взгляда.

- Да, - сказал я. - В целом, я считаю, что да. Но цена… слишком высока. Ты не можешь быть просто немного коррумпированным, дядя Джеймс. Может быть, именно поэтому мы перешли от служения и защиты мира к управлению им.

- Пожалуйста! - сказал он. - Сдавайся! Не заставляй меня убивать тебя, Эдди! Мы ещё можем всё уладить, ещё не поздно! Я выступлю за тебя перед советом. Твоя бабушка не чудовище, Эдди. Если она сможет найти способ спасти тебя, она это сделает. Ты знаешь, что она это сделает.

- Я не могу позволить, чтобы так продолжалось, - ответил я. - Не сейчас, когда я знаю. Я здесь, чтобы освободить Мир, дядя Джеймс. Сорвать с них оковы и дать им свободу. Мы должны были стать пастырями мира, а не его тюремщиками. Мы сами стали тем, с чем нас воспитывали бороться. Семья должна понести наказание за то, что она сделала с миром, с собой и со мной. Больше никакой лжи, дядя Джеймс. Больше никаких мёртвых детей. Больше никаких Друдов, невольно разгуливающих в живых шкурах своих убитых близнецов. Это должно быть только между нами, дядя Джеймс. Ты отпустишь Молли? Если она согласится просто уйти?

- Мне жаль, - сказал он, и казалось, что он говорит серьёзно. - Ты знаешь, что я не могу позволить ей уйти, Эдди. Не сейчас, когда она знает секрет. Если она будет с тобой, она умрёт с тобой. Но… если бы ты вернулся в семью, возможно, что-то можно было бы придумать… Как твоя жена, она тоже стала бы частью семьи.

- Минутку! - возмущённо воскликнула Молли.

- Молчи, дитя, - сказал дядя Джеймс. - Я пытаюсь спасти твою жизнь. Вы оба никогда больше не сможете покинуть Холл, но вы можете прожить здесь долгую, полезную, продуктивную жизнь.

- Служа семье, - сказал я.

- Да.

- Работать на Друдов? - сказала Молли. - В топку это дерьмо. Я лучше умру. Без обид, Эдди.

- Я должен поступать правильно, - сказал я. - Я должен бороться со злом, где бы я его ни обнаружил. Как ты учил меня, дядя Джеймс.

- Эдди… - сказал он, делая шаг вперёд.

- Мне жаль.

- Мне тоже. Дядя Джеймс тяжело вздохнул, но его голос был спокойным, а взгляд такими холодными, что казался почти равнодушным. - Не утруждай себя бронёй, Эдди.

Это оружие досталось мне от Оружейника, давным-давно. Он сделал для меня специальные бронебойные пули из странной материи. Они пробивают броню насквозь. Прямо как стрела на автостраде.

- Ты всё время знал о засаде! - сказал я, почти удивлённый тем, что после стольких секретов всё ещё чувствую себя потрясённым. - Ты знал, что стрела оставит часть себя в моём теле, отравит меня, убьёт меня, дюйм за дюймом?

- Нет! - тут же ответил дядя Джеймс. - Предполагалось, что это будет чистое убийство. Они обещали мне, что это будет быстро, иначе я бы никогда не согласился. Ты не должен был страдать… Ты должен был доблестно умереть на автостраде, столкнувшись с самыми яростными врагами семьи. Похоже… я учил тебя лучше, чем думал. Я горжусь тобой, Эдди. И я обещаю, что на этот раз это будет чистое убийство. Для тебя и твоей юной леди.

- Гори в Аду! - сказала Молли.

Всё время, пока дядя Джеймс так увлечённо говорил, концентрируя всё своё внимание на мне, я спокойно наблюдал, как Молли подвокализирует Слова силы, этому трюку она научилась у меня, пытаясь собрать достаточно энергии, чтобы заставить заклинание преодолеть меры безопасности, подавляющие магию в старой библиотеке. И вот заклинание активировалось, открыв один маленький пространственный портал прямо рядом с рукой дяди Джеймса. Он вырвал пистолет прямо из его руки и начал втягивать руку, прежде чем меры безопасности возобновили своё действие и закрыли портал.

Он погас, и Молли чуть не упала, обессилев от напряжения. Она схватилась за тяжелую стопку книг, чтобы поддержать себя, и усмехнулась мне.

- Вот так, Эдди! Равное игровое поле. А теперь надери его самодовольную, лицемерную задницу!

Дядя Джеймс посмотрел на свою пустую руку, как будто не мог в это поверить, а потом посмотрел на меня. Я улыбнулся, и неожиданно он тоже улыбнулся. Старая знакомая ухмылка - “Холера вас побери!”.

- Ладно, Эдди. Давай сделаем это. Покажи мне, как многому ты научился.

- У тебя всегда была склонность к мелодраматизму, дядя Джеймс, - ответил я.

Мы вооружились, и живой золотистый металл в мгновение ока окружил нас. Ужасная боль в левом боку сразу же утихла, я и не понимал, насколько она усилилась, пока она не исчезла. Золотой доспех снова сделал меня сильным и могущественным. Мой мёртвый брат сделал меня сильным… но сейчас я не мог об этом думать. Я должен был сосредоточить все свои силы на дяде Джеймсе, иначе он убьёт меня. В конце концов, он был самым опытным и смертоносным полевым агентом, которого когда-либо порождала семья. Но ему никогда не приходилось сталкиваться с кем-то вроде меня. Полуизгой, который научился всем своим лучшим трюкам вне семьи. Закалённый в огне двух ужасных дней, ставший сильнее, чем когда-либо прежде, благодаря тому, что мне пришлось сделать, чтобы выжить. А у дяди Джеймса не было моего возмущения, моего гнева, моего праведного дела. Нет; он никогда не встречал такого Друда, как я.

Мы медленно, настороженно кружили друг вокруг друга, сверкая золотым великолепием в приглушенном свете старой библиотеки. Я не знал, какое оружие может быть у него под доспехом, но, скорее всего, он не осмелится его использовать, боясь повредить старую библиотеку. Всего несколько искр в неподходящем месте могут вызвать страшный пожар… А у меня оставался только Colt Repeater, его обычные пули будут бесполезны против его брони. Так что всё свелось к тому, что мы с ним остались один на один, человек против человека.

Я отрастил массивные шипы на костяшках своих золотых рук. Дядя Джеймс вырастил длинные тонкие лезвия из своих золотых рук. Их края казались очень острыми. Я никогда раньше не знал Друда, который мог бы так обращаться со своими доспехами, но Серый Лис всегда был лучшим из нас. Чемпион тысячи неоспоримых побед над силами зла. Он знал хитрости, которых не знал никто другой, научился этому за тридцать лет сражений в грязных тайных войнах. В глубине души… я знал, что не смогу победить его. Но я должен был попытаться. Хотя бы для того, чтобы дать Молли шанс сбежать и унести с собой правду.

Дядя Джеймс стоял между нами и единственным выходом - рамой картины, которая вела обратно в главную библиотеку. Поэтому я должен был загнать его обратно, прогнать, остановить - сражаться с ним до победного конца; умереть на ногах, если это необходимо, чтобы дать Молли шанс. Моё единственное преимущество перед Серым Лисом - Я уже умираю. Так что мне нечего терять.

Я рванулся вперёд, подгоняемый всей сверхъестественной силой и скоростью, на которую был способен мой доспех, и всё же дядя Джеймс был готов встретить меня. Он изящно уклонился, его клинок метнулся вправо, и сверхъестественно острый край прорезал броню над моим правым боком.

Моя броня тут же исцелилась, закрыв порез, но мне не повезло. Боль вспыхнула в рёбрах, и я почувствовал, как по правому боку под бронёй потекла густая кровь. Такого я ещё никогда не чувствовал. Я снова и снова бросался на дядю Джеймса, зная, что моя единственная надежда - подобраться к нему вплотную и схватиться с ним, и каждый раз он уклонялся от меня, как тореадор от быка, его невероятно острые лезвия снова и снова рассекали мой золотой доспех, резали меня, причиняли мне боль, замедляли мои движения, в силу накопившегося шока и потери крови.