– Жду такси, – ответила она молниеносно, хотя еще даже приложение не открывала.

Возможность провести с ним чуть больше времени соблазняла, и именно это пугало. А глупое сердце уже обижалось за внутренний отказ.

– Ну, тогда пока, – он обнял ее крепко, положив вытянутый подбородок на круглую макушку. – Нравится мне наш уговор. Обнимаю тебя, когда хочу, а ты даже глаза не закатываешь.

Парень хихикнул. Карина не удержалась и закатила глаза, а губы улыбались. Он чмокнул ее в висок и отпустил. Не оборачиваясь, направился к хэтчбеку, который просигналил пару раз в ряду молчаливых автомобилей. Она отправилась на остановку заказывать такси.

Ветер подбирался под пальто и залетал за шарф, заставляя ежиться от холодных мурашек. Пока ждала, грелась мыслями о Зайкине. Пыталась за него думать о собственных родителях. Хотелось знать, какое впечатление у него сложилось и повлияло ли на отношение к ней. Его добродушный взгляд успокаивал – все осталось как прежде. Девушка все равно переживала, ведь впервые знакомила семью с кем-то извне. Даже школьные подруги знали ее мать только как повара в столовой. Трунов и не спрашивал о родителях, и теперь она его благодарила за это.

Придя домой, Карина принялась за работу. Неудовлетворенные мемберы ждали ее игр с вибратором.

В пятницу пришлось покупать кофе самой. Зайкин только понедельники считал кофейными. А Карина работала полночи, потому опять не выспалась. Количество рабочих часов выросло вдвое, а зарплата, наоборот, сократилась. На несвежую голову анализировать она давно перестала пытаться, хотя фоном постоянно думала о рейтинге на «Лавкэм». Его слабые колебания внизу не придавали надежды. Отпускать на произвол судьбы такое было нельзя. Доучиться она все-таки хотела, чтобы не быть как родители, без высшего образования и без возможности найти квалифицированную работу, хоть и не видела себя в офисе никаким образом.

В аудитории все, как обычно, слушали очередную историю Зайкина, который, увидев Карину, остановился и выкрикнул приветствие. Остальным пришлось повернуть к ней головы. Девушка махнула слабой рукой, не взглянув на толпу. История продолжилась.

Настена прибежала после Губкина. Тот уже дошел до кафедры, но, сжалившись, впустил студентку. Она пробежала к последней парте и плюхнулась рядом с Кариной, которая зевала за ноутбуком.

– Поедем вместе сегодня на вечеринку? – спросила подруга шепотом.

Карина не сразу вспомнила, что приглашена на день рождения Варданяна.

– Да, конечно. Приходи ко мне.

– Не дай мне там напиться, – Настена схватила ее за руку и посмотрела в глаза решительно.

– Оукей.

Карина не смогла сдержать улыбку, хотя момент должен был получиться драматическим. В последнее время она часто наблюдала в круглых глазах подруги острое отчаяние. Так и порывало упрекнуть: «А я ведь говорила», но девушка сама себя останавливала. Настена была заложником ситуации: обо всем узнала, когда уже влюбилась всерьез и надолго. Карина теперь понимала, как тяжело отказываться от любви. Взгляд против воли зацепил Зайкина в кадре. Душа улыбалась так же по-идиотски, как он.

На перемене они говорили ни о чем. Настена без аппетита ела бутерброд с авокадо, который часто брала из дома на перекус. Со стандартным меню университетской столовой на диете усидеть было невозможно. Карина под ее влиянием тоже перестала брать жирные салаты и обычно обходилась чаем, хотя желудок часто требовал отдаться чревоугодию без оглядки. Зато и фигура не портилась, и голодное недовольство убивало бабочек, которые разлетались по животу при виде Зайкина. Это спасало от безумств.

– Настен, поделишься учебником? – выловил ее Варданян в коридоре. – Мне кажется, я свой уже не найду.

Девушки обернулись на веселый голос. Они как раз дошли до лестницы, где предстояло прощаться. Французский проходил на первом этаже, а китайский – на пятом.

– Конечно, – улыбнулась Настена ртом, а глаза оставались грустными.

– Отлично, спасибо, – парень оскалился, как Зайкин.

Карина всегда удивлялась, как быстро повадки переходили от одного к другому. Или она настолько спятила, что ей всюду мерещился Зайкин.

– Ладно, до вечера, – махнула она друзьям и отправилась в аудиторию.

Только там вспомнила, на какой ноте они с Жераром попрощались. Он писал всю неделю, а она отказывалась от встреч. Оттягивала неизбежное. Сердце заколотилось у двери, предвкушало страшное, но преподаватель вел себя как ни в чем не бывало. Со всеми громко поздоровался, в ее сторону взглянул мельком, больше внимания задержал на Зайкине, а потом сразу перешел к теме.

– Сегодня обсуждаем литературу, – объявил он, стирая старые записи с доски. – Кто-нибудь читал хоть одну книгу из списка в первом упражнении?

Жерар обвел взглядом аудиторию, но их с Зайкиным парту проигнорировал. Самые активные студентки тянули руки. Преподаватель спросил Соломину в розовой толстовке. Карина отвернулась к окну. Ее французская классика мало интересовала. Она только Жюля Верна читала в детстве, да парочку книг, что у всех на слуху, наподобие «Отверженных» или «Маленького принца». Зайкин внимательно слушал однокурсницу, но сам тоже не стремился участвовать в дискуссии, к которой постепенно подключались остальные в группе.

– Я ведь тебе еще не говорил, что дочитал «Священную книгу оборотня»? – шепнул сосед.

Девушка обернулась с интересом в глазах.

– Чем она тебе нравится? – он сдвинул брови.

Карина задумалась, переведя взгляд на доску, надеялась там обнаружить подсказки. Жерар стер все надписи. Только чернильные разводы украшали белую плоскость. Пришлось генерировать мысли самостоятельно.

– Ну, способность у героини прикольная, – открытые плечи поднялись и опустились со смешком.

– Какая именно?

Она посмотрела на него с легким раздражением, потому что не могла говорить об этом вслух и надеялась на его понимание, но парень только вопросительно хмурился. Прильнув к нему плотно – губы почти касались уха, девушка прошептала:

– Внушение хвостом эротических фантазий, – глаза бегали по кругу, выискивали подслушивателей, но большая часть группы ничем вообще не интересовалась, а заинтересованные увлеклись официальной дискуссией об «Отверженных». – Прикинь, как мне бы пригодилось в работе.

Парень усмехнулся и чуть отодвинулся под взглядом преподавателя. Жерар отвернулся прежде, чем Карина на него посмотрела.

– Я бы вообще жила припеваючи, – она поиграла плечами и просипела заговорщически. – Это ж любого извращугу удовлетворить можно, а самой остаться чистенькой. Лаве бы рубила тоннами.

Карие глаза заблестели вдохновением. В голове расцвела яркими красками картина, как бешеными темпами растет ее рейтинг на сайте, а программа не успевает считать токены, падающие на счет. Мемберы в востороге, она – в топе, все счастливы – в уме это выглядело как кадр из голливудскогно мюзикла. Зайкин, прикусив большой палец, улыбался.

– Честно, ожидал чего-то более высокого. Но, действительно, полезная способность. Я бы тоже не отказался.

– Тебе-то зачем так изголяться? За тебя мама уже постаралась, – пробурчала она.

– Зависть – вредное чувство, – он мягко ущипнул ее за щеку.

Девушка демонстративно закатила глаза, сложив руки на парте. Только спустя пару секунд ответила на внимательный взгляд Жерара. Смуглое лицо казалось напряженным. Глаза смотрели сурово, рот сжался, руки скрестились на груди. Недовольная гримаса вменяла вину, которую Карина не хотела принимать. С таким же упреком смотрел Трунов. Это сковывало невидимой леской, остро впиваясь в кожу. А ей хотелось свободы. Чтобы без ограничений общаться с Зайкиным, не боясь напороться на чью-нибудь злость или издевку. И чтобы не стесняться себя при нем, глупой и влюбленной. И не прятаться за маской мнимого равнодушия днем, а ночью за фиктивным удовольствием не скрывать истинного безразличия.

Пришлось потерпеть еще две секунды неловкости, и преподаватель снова вернулся к спору студенток о том, насколько необходимо читать классику.