«Кариш, ты едешь? – напомнил он о себе в мессенджере. – Надеюсь, едешь. Надеюсь, ты не проспала. И ничего не забыла. Надеюсь, ты приедешь пораньше. Нам нужно подготовиться».

«Господи, Зайкин, мы весь месяц готовились, – не выдержала девушка и настрочила гневный ответ. – Еду я. Почти на месте. За салфетками заскочу только».

«Салфетки уже не нужны, – он прислал три рожицы с самодовольными оскалами. – Я все купил. Жду тебя».

Таксист высадил ее напротив небольшого кластера, на территории которого базировались заведения начинающих и креативных предпринимателей.

Он располагался в старинном помпезном здании с белыми колоннами, изысканным барельефом под крышей и арочными окнами, а внутри все выглядело по-советски убого, хотя местами стильно. На территории продавали хендмейдные вещицы, крафтовое пиво, нестандартные сувениры и уличную еду с претензией на изысканность. Тусклые парадные за исцарапанными железными дверями вели по разбитым лестницам на этажи, где тянулись галереи маленьких магазинчиков и закусочных.

Ярмарка проводилась на третьем уровне в большом помещении из нескольких продолговатых комнат, обставленных по деревенской моде эпохи позднего крепостного права, так Карине казалось, хотя в истории славянского быта она не разбиралась. Но здесь повсюду висели деревянные полки с горшочками и самоварами, стояли накрытые рушниками скамейки, а по углам валялись неподвижные сундуки из дерева с чугунными петлями.

Каждому мастеру на ярмарке выделялась своя «изба» из разукрашенного листа фанеры, стилизованная под бренд магазина или компании, либо просто указывала имя владельца. Повара выкладывали яства на массивный длинный стол. Мероприятие походило на фермерский рынок. В первом зале в «избах» торговали копченой рыбой, соленьями, вареньями, сладостями всех стран мира и другой всячиной. Во втором, продолговатом и узком, – готовыми блюдами: от закусок до десертов.

Зайкин занял избушку посередине длинного зала. Справа базировалась кофейня с миловидной бариста, розовые волосы которой растопырились хвостиками во все стороны. Слева бородатый южанин торговал восточными сладостями. Никакого тематического деления не было. Лавки просто шли друг за другом: сначала мастера предлагали поесть шавермы, затем перейти к азиатской экзотике, скрученной в морские водоросли, потом попробовать традиционные русские пироги, а после добить желудок острыми деликатесами к немецкому пиву. В центральной полосе зала выстроились островками круглые барные столики без стульев, за которыми посетители могли отведать местную кухню.

До открытия оставалось минут пятнадцать. В зале кишела работа. Все гремели посудой, двигали мебель и отдавали друг другу приказы. Зайкин суетился, параллельно болтая с соседями: то с южанином, то с хвостатой девушкой. Карина прибежала с двумя пакетами: в одном несла три баллона взбитых сливок, в другом – одноразовые тарелки и приборы из дерева.

– Спасибо большое за кофе! – благодарил парень бариста по соседству, перенимая два стаканчика.

Девушка умильно улыбалась. Карина насупилась, борясь с ревностью. Сказать ничего не могла, зато взгляд выдавал ее полностью.

– О, Кариш, ты всегда так удачно к кофе приходишь, – улыбнулся Зайкин и протянул ей один стаканчик. – Валя нас угостила.

– А Зайка мне пряник подарил, – похвасталась та, демонстрируя круглую имбирную выпечку с пожеланием успеха – парень планировал продавать такие посетителям, рисуя глазурью то, о чем попросят.

Карина всегда удивлялась, как ему так сразу удавалось становиться для других Зайкой, но кофе глотнула.

– Мм… насыщенно, – в знак признания вкуса она приподняла стаканчик в сторону бариста. – Спасибо.

Та скромно пожала плечами, спрятав руки за пазуху. Зайкин тоже наслаждался кофе, пил большими глотками с блаженным видом и смаковал каждый, причмокивая. Обе девушки его разглядывали. В белом халате и черном фартуке он выглядел даже прилично, но из-под торчали широкие штанишки примерно до середины икр, а дальше шли желтые носки с куриными яйцами вместо узора и алые ботинки с фиолетовыми шнурками. Темно-русые волосы успели отрасти, благо, натуральный цвет не сильно отличался от этого, но кончики уже пытались завиваться.

«Надо отправить его на стрижку», – подумала Карина, заботясь о том, чтобы Полина не узнала в нем Зайкина.

– Так, Кариш, хватит расслабляться, – заторопился парень, залив в пасть остатки кофе. – Давай, все красиво разложим.

Синие глаза обежали кучу хлама на столе. Карина глянула на избу соседки – там все было чинно расставлено по местам. Ей тут же захотелось переметнуться туда, впрочем, с таким порядком в голове бариста явно не нуждалась в помощниках. Позавидовав секунду, девушка перешла за избу и начала разбирать груды коробок и пакетов. Зайкин шустрил, то и дело двигая ее за плечи из угла в угол. Места хватало едва. Длинные руки и ноги позволяли парню дотягиваться практически до всего без лишней ходьбы, но Карина не сомневалась, он специально шагал туда-сюда, чтобы ее бесить. Ей в целом казалось, что он был рожден лишь для того, чтобы ее бесить.

Больше всего возмущал пряно-кокосовый аромат, сладостью которого она никак не могла надышаться. И нежность мягких рук, от прикосновения которых нагревалась кровь. И глубина синих глаз, в которые хотелось погружаться безрассудно.

– Зайкин, стой, где стоишь, – не выдержала девушка и прижала ладонь к его груди.

Парень изобразил на лице растерянность и послушание, застыл, поднял руки. Взгляд улыбался.

– Как прикажете, госпожа, – издевался он.

Карина закатила глаза и шагнула в угол к коробкам с заготовками коржей для мастер-класса. Те валялись в несколько мелких стопок, занимая целый квадратный метр. Присев на корточки, она пояснила:

– Не суетись. Много лишних телодвижений. Все успеем.

Девушка сложила коржи друг на друга высокой башней, освободив чуточку пространства.

– Окей, босс, – легко отозвался Зайкин и развернулся к столу со стеклянной витриной, на которую выкладывал кексы, пирожные и печенье.

Раздался тягучий зев. «Опять не спал», – проворчала она про себя. Хотя привычно слезливые глаза выглядели кристально чистыми и свежими.

Поправив стопку из коробок, она подошла к витрине, чтобы добавить туда всякие полезные мелочи: салфетки, сахарную пудру, упаковку, деревянные приборы и тарелки. Зайкин сосредоточенно проверял плавность хода глазури по прянику. Колпачок с самым тонким отверстием позволял писать изящным почерком. Парень, поджав кончик языка, выдавливал кривые буквы на имбирное лакомство.

– Держи, – сказал он самодовольно, закончив, и протянул ей пряник, на котором только что начеркал «Улыбнись. Ты прекрасна».

Карина почувствовала, как нагреваются щеки, и губы против воли растягиваются в улыбку. Хотелось фыркнуть и бросить что-нибудь грубое в ответ, лишь бы защититься от собственных чувств, но не удалось. Это было так просто и мило, что непобедимо.

– Хм, спасибо, – сказала она, аккуратно приняв подарок, боялась задеть его пальцы.

Каждое прикосновение давалось тяжело, но так тянуло. Синие глаза опять ее гладили, как всегда, лаской и нежностью. Парень склонил голову. Колпак чуть сдвинулся набок, из-под него торчали прядки.

– Надеюсь, ты помыл их шампунем «Zaya» и, если они выпадут, то будут хотя бы чистые, – сказала Карина и поправила его головной убор, спрятав волосы под белой тканью, – не успела задуматься над спонтанным порывом и удержаться.

Волосы оказались мягкими и шелковистыми, а кожа чуть влажной и холодной.

– Ты смотрела мой блог? – Зайкин заулыбался, подняв брови.

Девушка тут же убрала руку и провела глазами круг. Это не было ее типичным закатыванием недовольных глаз, а скорее попыткой убежать от неловкости.

– Через пять минут открываемся. Просим всех вернуться в свои избушки, – пронеслось громогласно над головами по залу.

Мастера засуетились. Зайкин с Кариной тоже. Она еще не все приборы выложила, а он – просто так, потому что переживал. Крутился на одном месте, что-то бормотал про себя, тыкал мизинцем вместо указательного пальца в воздух и изображал на лице серьезную серьезность. Впрочем зря, потому что толпы посетителей не ломились в двери ровно в десять. К открытию подошло немного людей, больше случайных захожих, чем целенаправленно пришедших.