К ветеринару ехали быстро. Николай несколько раз посматривал на жену, ожидая претензий к скорости. Нина держалась стойко, морщась и сглатывая слюну, не проронила ни одного слова.

– Если тошнит, говори, я остановлю машину, – оглядывая ее в очередной раз, предложил он.

– Не напоминай, Коль, жми. Потерпим, – уверенным голосом ответила она.

****

– Кошечка. Приблизительный возраст может быть около двух месяцев. Обезвожена сильно и истощена. Порода похожа на сибирскую, но время покажет, – вещал ветеринар. – Может, и выживет при хорошем уходе. Кошки, как говорится, существа живучие. Вот вам лечение, режим питания, витамины. Галочка, – обратился он к медсестре, – глюкозкой однократно подкорми ее. Забирайте свое сокровище. Удачи вам! Обращайтесь, когда приспичит, – улыбнулся врач, вглядываясь в мрачное лицо Николая.

– Спасибо большое, доктор, – улыбнулась в ответ Нина. – По поводу сокровища – это уж слишком! Но просто так ничего в этой жизни не бывает.

– А это вы в самую точку сказали! До свидания! Пусть свидания будут пореже, – проводил их ветеринар.

– Коль, ты чего такой грустный? – заметила жена, усаживаясь в машину.

– Я не грустный, а обеспокоенный! Сейчас ты поиграешь в мать Терезу пару дней, а дальше эта обязанность ляжет на меня, – поворачивая ключ в зажигании, грустно усмехнулся муж. – Ты беременностью своей тяготишься, а тут живое существо. Да еще больное! За ним уход нужен, причем постоянный. Насколько твоего милосердия хватит? – выезжая на трассу, с досадой вздохнул он.

– Так если я такая бесчувственная, как ты говоришь, зачем выбрал меня в жены? Почему говоришь, что любишь? Разве можно любить таких, как я, эгоисток?

– Выходит, можно! А за что люблю – сам не знаю! Люблю и все! – покачал он головой.

– Спасибо, Коленька, – погладила она его по руке. – Смотри, он как будто шевелиться начал, – раскрывая салфетку, заулыбалась Нина.

– Не он, а она! Как назовем-то?

– Смотри! Даже глазки открыла. Какие голубенькие у нее глазки! Но худенькая какая, просто скелетик. Не знаю, как назовем… У тебя есть предложения?

– Мне все равно. Пусть это будет твой выбор! Тебе, я смотрю, скорость уже не мешает? Может, побыстрее поедем? – взглянул на нее муж.

– Какая пушистенькая шерстка! – пропустив его вопрос, Нина со счастливой улыбкой нежно поглаживала животик и лапки котенка, приговаривая: – Ась, ась, вот так! И глазки-то у нас, ась, какие чудные! И пузико-то мы скоро тоже наедим. Какая красавица еще у нас получится! Сейчас приедем молочка попьем и в тепленькое одеяльце баиньки ляжем. Ась, все и наладится…

Николай, с удивлением слушая сладкие речи жены, незаметно и плавно нажимал на педаль газа, изредка посматривая в ее сторону. Нина полностью была поглощена разговором с их найденышем, вставляя в свои нежные слова какое-то дурацкое бабушкино «ась». «И откуда она взяла это слово? Странно. Никогда от нее этого не слышал», – думал он, удивляясь и радуясь тому, что может наконец-то с удовольствием управлять своей новой машиной, которая тоже почувствовала, что ей разрешили разогнаться, и благодарно с мягкостью проходила все неровности дороги.

Доехали быстро и незаметно. Котенок мирно посапывал на коленях Нины, а она неустанно шепотом продолжала говорить ему ласковые слова, нежно поглаживая пальчиком уже спинку и ушки.

– Вот, ась, и приехали маленькие пушистые кошачьи девочки. Сейчас увидят свой новый дом и, ась, все понравится. Поправимся, отъедимся и будем ловить мышек. Папа нас довез быстро. Папа наш молодец!

Услышав последние слова жены после остановки машины, Николай повернулся к жене и посмотрел на открывшую глазки кошечку.

– Ну здравствуй, Ася! Ася ты будешь или нет, но ты, Ниночка, меня своим «асем» удивила. Как бабулечка, причитала над ней.

– Не знаю, почему у меня так получилось, – смутилась жена. – А Ася – хорошее имя, кстати. Смотри, она даже зевнула, – обрадовалась Нина, как будто впервые увидела что-то чудесное. – Здравствуй, Ася! Здравствуй, радость! Здравствуй кошачий ребенок! Нет, Ася, ты теперь моя. Ты моя девочка, маленькая и пушистая, – засмеялась Нина и наклонилась над котенком. – Коля, пока не пришла тошнота, давай разгрузим машину, и я вас накормлю.

****

Нина быстро хозяйничала по дому. Николай за четыре прошедших месяца уже забыл про сноровку и скорость своей жены во всех делах. После известия о новой беременности она как будто ушла на дно жизни и затихла там. Стала какой-то медлительной и рассеянной. Все эти изменения состояния списывались на гормональные перемены, которые, как обещала врач, закончатся вместе с беременностью. В связи с сильным токсикозом не раз предлагалась госпитализация, но Нина наотрез отказывалась от нее, аргументируя тем, что дома ей гораздо спокойнее.

– Коля, что-то и я захотела с тобой пообедать, – неожиданно заявила она, накормив молочком Асю и устроив для нее спальное место из небольшого пледа, заботливо накрыв вафельным полотенцем.

– Ты прям светишься вся. Я уже и забыл, когда видел тебя такой, – он притянул её к себе.

Она с радостью обняла его за шею и прижалась всем телом, незаметно целуя его в плечо.

– Тебя правда ничего не беспокоит? – он гладил ее по волосам, нежно прижимая к себе.

Она молча покачала головой, не отрываясь от его плеча.

– Хорошо с тобой, Коль. Спокойно, надежно… И не тошнит почему-то, – шепотом заговорила она. – Может, небольшая передышка? Хочу. Пойдем поедим? – Она оторвалась от него и посмотрела ему в глаза. – Спасибо тебе, Коленька! Спасибо тебе за все!

– Ну ладно, ладно, – заулыбался Николай. – Пошли пообедаем, пока ты добрая, а то сейчас опять «тучи над городом встанут», – вспомнил он слова старой песни.

Вечером, укладываясь спать, они заботливо расположили на полу рядом со своей кроватью спальное место для нового члена семьи, напоив молочком и укрыв вафельным полотенцем. Николай приготовил старую коробку из-под обуви под кошачий туалет, насыпав немного песка и положив рядом несколько газет на всякий случай. Потом махнул на все это мероприятие рукой со словами:

– К чему я все это делаю – не знаю! Кто ее будет приучать к туалету? И как мы с этим справимся – понятия не имею!

– Давай спать. Все управится, – успокоила его жена. – Я сейчас ни о чем не могу думать. Странно, но меня не тошнит уже целый вечер.

– Может, завтра с утра придет твоя где-то затерявшаяся тошнота? – усмехнулся Николай. – И покажет нам, почем фунт лиха! Спокойной ночи. Завтра я утром уеду на работу. Вернусь после обеда. Что нужно довезти, напиши в СМСке.

Но тошнота не пришла ни к утру, ни в течение дня, ни к вечеру. Как будто кто-то чудесным образом взмахнул своей волшебной палочкой – и куда-то все исчезло. Нина прислушивалась к себе целый день. Уже и позавтракала, и пообедала, а тошноты все нет и нет. И силы откуда-то появились! Решилась даже сварить свой борщ, который для мужа был кулинарным шедевром! Нарезая капусту, она вдруг услышала шорох за спиной. Нина обернулась и от удивления застыла на месте! Маленькая Асечка, шатаясь на неокрепших ножках, тянула к туалету зубками газетный лист. Затем, подняв хвостик, уселась на газетку и с усердием выдавила из себя вчерашний ужин.

– Господи! Сокровище ты мое! – всплеснула руками Нина. – Вот уж никто не поверит, если рассказать! – удивлялась она, наблюдая как котенок, еле удерживаясь на трех лапках, четвертой скребет по бумаге, старательно зарывая то, что нужно скрыть от посторонних глаз. – Вот это инстинкт! Это мощно! – не отрывая глаз от своей питомицы, говорила женщина. – Ася, ты сделала это сама! Я в восторге! Просто нет слов! Я поражена!

Котенок после удачно завершенного мероприятия, пошатываясь, направился к ногам Нины. Подойдя к ней, он вскарабкался на ее тапок с пушистым помпоном, лапками обнял за лодыжку и, прижавшись всем тельцем, затих.

– Асюта, радость моя! Асечка, голубушка! Солнышко лучистое, – запричитала Нина, смахивая слезы с глаз. – Моя прелестница! Откуда ты взялась такая? Как же тебя можно не полюбить, золотко маленькое? Давай молочка еще попьем немножко и витамины примем. Нам надо тельце наедать, а то косточки торчат, гладить тебя страшно, ась что-то сломаешь.