Роллы работали с растениями, как люди с металлами. Если они могли вырастить денежное дерево и послушную крапиву, то вырастить космический корабль для них не составляло большого труда.

Корабль, казалось, двигался медленно. С него свешивалось нечто вроде каната, на конце которого болталось что-то вроде куклы. Кукла корчилась и издавала визгливые крики.

Кто-то кричал в лесу:

— Это босс! Билл, да сделай ты что-нибудь!

Но было ясно, что Билл ничего не сможет сделать.

Дойл выскочил из кустов и побежал. Теперь самое время скрыться от этих людей. Они заняты судьбой босса, который все еще держится за канат — может быть, якорную цепь корабля, а может быть, плохо принайтовленную часть оболочки. Хотя, принимая во внимание искусство ролл, вряд ли можно было допустить, что они плохо принайтовили какую-нибудь часть корабля.

Он отлично мог представить, что случилось: Меткалф увидел, как роллы влезают в корабль, и бросился к ним, крича, стреляя на ходу, и в этот момент корабль стартовал, а свисающий с него канат крепко обвился вокруг ноги гангстера.

Дойл достиг леса и побежал дальше вниз по склону, спотыкаясь о корни, падая и снова поднимаясь. И бежал, пока не ударился головой о дерево так, что искры посыпались из глаз.

Он сел на землю и ощупал лоб, убежденный, что проломил голову. Слезы у него лились и стекали по щекам. Но лоб не был проломлен, и крови не было, хотя нос заметно распух.

Потом он поднялся и медленно пошел дальше, на ощупь выбирая путь, потому что, хоть луна и взошла, под деревьями было совершенно темно.

Наконец Дойл добрался до сухого русла ручья и пошел вдоль него. Он заспешил, вспомнив, что Мейбл ждет его в машине. «Она, верно, разозлилась», — подумал он. Ведь он обещал вернуться до темноты.

Он споткнулся о клубок переплетенных ветвей, оставшийся в овраге. Провел рукой по его почти полированной поверхности и постарался представить, что случилось здесь несколько лет назад.

Космический корабль, падающий на землю, вышедший из-под контроля. А Меткалф оказался неподалеку…

«Черт знает что бывает в наши дни», — подумал Дойл.

Если бы им встретился не Меткалф, а кто-то другой, кто думает не только о долларах, теперь по всей земле могли бы расти рядами деревья и кусты, дающие человечеству все, о чем оно мечтает, — средства от всех болезней, настоящие средства от бедности и страха. И, может быть, многое другое, о чем мы еще и не догадываемся.

Но теперь они улетели в корабле, построенном двумя не поверившими Меткалфу роллами.

Он продолжал путь, думая о том, что надежды человечества так и не сбылись, разрушенные жадностью и злобой.

Теперь они улетели. «Постойте минутку, не все улетели! Ведь один ролла лежит в багажнике».

Он прибавил шагу.

«Что же теперь делать? — размышлял он. — Направиться прямо в Вашингтон? Или в ФБР?»

Что бы ни случилось, оставшийся ролла должен попасть в хорошие руки. И так уж слишком много времени потеряно. Если ролла встретится с учеными или свяжется с правительством, он сможет еще многое сделать.

Он начал волноваться. Он вспомнил, как ролла стучал по багажнику.

А что, если он задохнется? А вдруг он хотел сказать что-то важное?

Он бежал по сухому руслу, скользя по гальке, спотыкаясь о валуны. Москиты летели за ним густой тучей, но он так спешил, что не замечал укусов.

«Там, наверху, банда Меткалфа обирает деревья, срывая миллионы долларов», — подумал он. Теперь их игра кончена, и они об этом знают. Им ничего не остается, как оборвать деревья и исчезнуть как можно быстрее.

Возможно, денежным деревьям для выращивания денег нужно, чтобы роллы непрерывно наблюдали за ними.

На машину он наткнулся внезапно, обошел ее в почти полной темноте и постучал в окно. Внутри взвизгнула Мейбл.

— Все в порядке! — крикнул Дойл. — Я вернулся.

Она отперла дверь, и он вскарабкался в машину. Мейбл прижалась к нему, и он обнял ее.

— Прости, — сказал он. — Прости, что я задержался.

— Все в порядке, Чак? — спросила она.

— Да, — промычал он.

— Я так рада, — сказала она облегченно. — Хорошо, что все в порядке. А то ролла убежал.

— Убежал? Ради бога, Мейбл…

— Не злись, Чак. Он все стучал и стучал. И мне стало его жалко. Я, конечно, боялась, но мне было его в самом деле жалко. Так что я открыла багажник и выпустила его. И все было в порядке. Он оказался милейшим существом…

— Итак, он убежал, — сказал Дойл. — Но, может быть, он где-нибудь по соседству прячется в темноте…

— Нет, — вздохнула Мейбл. — Он побежал по оврагу, как собака, когда ее зовет хозяин. Было уже темно, но я бросилась вслед за ним. Я звала его, но понимала, что он убежал и мне его не догнать. Впрочем, это уже не играет никакой роли. Ролла тебе больше не нужен. Правда, мне жалко, что он убежал. Я бы с ним подружилась. Он так интересно говорил, куда интереснее, чем попугай. Я повязала ему ленточку на шею, желтую ленточку, и он стал такой миленький.

— Еще бы! — сказал Дойл.

Он думал о ролле, летящем в пространстве. Тот направляется к далекому солнцу, увозя с собой величайшие надежды человечества, а на шее у него желтая ленточка.

— Завтра вечером Парзилы устраивают вилбар-вечеринку, — осторожно сказал профессор Слууд. — Надеюсь, Нарли, вы там будете?

Нарли Гзанн раздраженно почесал лоб.

— Вы же знаете, как я отношусь к вечеринкам, Карн. — Он взял с подноса орешек фрисмил и начал ожесточенно его грызть.

— Но ведь эта вечеринка в вашу честь, Нарли. Это прощальная вечеринка. Нелепо… Немыслимо, если вас там не будет.

Слууд умоляюще смотрел на Нарли. Он, конечно, не мог отвечать перед обществом за необщительность своего друга, но было видно, что он все-таки чувствует себя виноватым.

Нарли вздохнул. Он понимал, что именно в этом случае ему придется сдаться. Видит Бог, каких усилий это ему стоило!

— В конце концов, что тут особенного? Просто еду на другое место работы. Всего-то. — Он взял еще один орешек. — В самом деле для меня это всего лишь переезд на другое место. Конечно, платят там побольше, иначе я бы не согласился на это предложение.

Слууд недоумевал, он чувствовал себя задетым и обиженным.

— Вам была оказана такая честь — быть первым представителем нашего народа, выбранным для обмена профессорами с другой планетой, — сказал он жестко. — И вы называете это просто другим местом работы? Почему? Да я бы за это свой правый усик отдал!

Нарли осознал, что перешел границу между искренностью и бестактностью.

— Мне оказали честь быть первой из нашего народа подопытной морской свинкой, — пробормотал он. Прежде такое определение не приходило ему в голову, но теперь он подумал, что, пожалуй, так оно и есть. — В самом деле все это меня вовсе не заботит.

Он отмахнулся от возможного сочувствия.

— Вы знаете, как я люблю одиночество. А студенты — везде студенты, будь они земляне или сатурниане. Полагаю, что они будут хихикать за моей спиной, как делают это и здесь.

Он глухо рассмеялся и тихонько протянул одну из своих рук за орешком.

— По крайней мере, буду знать, над чем смеются на Земле.

Поморщившись, как от боли, Слууд решительно отодвинул поднос с орешками от своего друга.

— Я, Нарли, не рассматривал эту ситуацию в подобном аспекте. Конечно вы правы. Человеческие существа, судя по книгам, которые я читал, не отличаются терпимостью. Вам будет трудно, но я уверен, — добавил он с наигранной бодростью, — вы их обыграете.

Нарли горько усмехнулся. Вряд ли можно было найти на Сатурне существо, менее приспособленное к тому, чтобы обыграть чужаков при помощи личного обаяния. Нарли Гзанн был выбран для первого обмена профессорами между Землей и Сатурном, благодаря его профессиональной репутации, а не из-за его личных качеств.

Но хотя те, кто выбирал, не рассматривали кандидатуры с этой точки зрения, их выбор, думал Нарли, был мудрым.