– По машинам! Ольга – со мной!
– Наташ, идем.
Наташа пытается замедлить последний шаг на пороге разбитого шлюза, но старшина не может терять времени и упрямо толкает девочку вперед, не оставляя ей никакой иной альтернативы, кроме как вступить в черную пустоту. Вороновой вспоминается ее первый выход, когда Арина и Михаил постоянно помогали, страхуя каждое движение. К сожалению, у нее самой нет возможности также пристально опекать спутницу, сейчас главное, чтоб девчонка просто пережила короткий полет.
– О Господи!
– Спокойнее, пустота не хочет тебя убить, у нее нет такого в планах. Держись меня и не пропадешь! – Ольга повторяет старых наставников, взяв на себя управление скафандром Наташи и нежным толчком подтолкнув ее к пусковой рампе. – Забирайся, вот так!
Киров выделил им место на носу, он хочет, чтобы Ольга постоянно была поблизости. Воронова укладывает девчонку на треснувшее кресло пилота с устаревшего летного симулятора, и затем пристегивает самодельными ремнями, искренне надеясь, что они не сломают ей все кости в момент старта – Наташа кажется ей хрупкой, как богемское стекло. Неужели раньше все люди были такими?
– Андрей, только сразу аллюр три креста не включай, хорошо? Побьются же все к чертовой матери.
– Да уж как-нибудь…
Платформа, напоминающая корзину канатной дороги, быстро заполняется, товарищи Кирова ставят на соседние рампы другие кабриолеты. Красный череп все ближе, через двадцать секунд траектория станет оптимальной.
– Ну, все, покатились!
Короткая вспышка, и твердотопливный ускоритель выбрасывает кабриолет за пределы гравитационного поля Верхнего Терминала, мгновенье спустя маломощный движок дает первую искру. Катапультирование в космос тяжело дается всем неподготовленным пассажирам, но у Ольги нет времени и возможности думать о каждом из них, она хорошо слышала сдавленный крик девочки. Диагностика старенького скафандра плохо слушается ее команд, да и лекарств в аптечке на донышке, но все же, ей удается оказать первую помощь своей спутнице. Наташе повезло, кости не сломаны, но синяки будут сходить долго. Самое плохое, что у нее лопнули несколько сосудов, и старшине стоит больших трудов остановить сильное кровотечение из носа девочки, иначе она просто захлебнется в собственной крови.
– Вот так, держись, сейчас станет легче!
– Это что, у вас всегда так интересно?
Наташа смеется разбитыми губами, она в отличном настроении, ей весело – побочный эффект от успокоительного и смеси просроченных лекарств. Есть чему улыбаться – она пережила первый старт, в отличие от двух пассажиров на корме, убитых динамическим ударом. На других кабриолетах тоже не удалось избежать потерь, но все же, маленькая флотилия покинула Терминал, взяв курс на мертвый сектор.
– Мне никто, никто никогда не говорил, что это может быть так красиво! Я лечу! Лечу!
Превозмогая ноющую боль, девочка оживленно вертит головой, стараясь ухватить взглядом каждый уголок пустоты, которую она впервые наблюдает вот так, напрямую, через тонкий визор шлем. Ольга по-своему рада за Наташу, хорошо, что хоть кто-то рад их вынужденному бегству в зону смерти.
Она и сама смотрит на тысячекратно виденный космос словно впервые, как в тот самый первый выход за пределы Высокого Дома. С тех пор утекло много воды и минуло столько событий, что другим хватило бы на тысячу жизней. Но еще ни разу ей не доводилось так вот окунаться в привычный с детства пустой мир. Раньше она выходила в космос, чтобы делать свою работу, выполнять приказ командира, драться за жизнь, или все и сразу. Но теперь все по-другому, и, возможно, впервые в жизни, Ольга не может ответить на вопрос – зачем она здесь. Что хочет от этого холодного ничего вокруг? Что пустота хочет в ответ?
Может быть, продолжения в пух и прах проигранной войны, попытка запоздалого реванша? Еще раз очертя голову броситься в бой, пытаясь отменить все сделанное Дженной? Ухватиться за призрачный шанс если не победы, то хотя бы мести. Мести за что? Ольга и сама не знает, ведь Дженна не действовала лишь против нее одной, она вела войну против всех, воевала и победила. Ольга не единственная жертва, более того, она даже отделалась лучше других. Яростная персональная вендетта за бесчисленные жертвы мисс Донован? Возможно, то был бы хороший мотив, если бы Воронова по-настоящему сожалела о них, но ведь это не так. Она не сожалеет и не оплакивает всех тех неисчислимых, кого Дженна смела со своей сияющей дороги. Ибо никто бы не сумел их оплакать, и никто не вынес бы длани этого сожаления, тем более Ольга, с детства приученная и приучившая себя не скорбеть о том, что лежит за пределом ее возможностей. Она не будет стегать море плетью, бессмысленно.
Значит, она не жаждет отмщения за других. И за себя – тоже. И все же, почему тогда она чувствует себя обязанной помочь Кирову и его команде избавиться от Дженны? Сделать все, что от нее зависит, отдать жизнь, если потребуется, но добыть рыжую ведьмину голову…
Почему? Потому что впервые в жизни Ольга Воронова испытывает незнакомое для себя чувство, прежде неведомое и почти невозможное. Новое страшное чувство жжет ее душу с тех самых пор, как девушка очнулась на Терминале. Впервые в жизни Ольга Воронова испытывает стыд за свои поступки, горький стыд за трусость, глупость и самодовольную уверенность, раскаяние и сожаление от полной невозможности что-либо изменить.
Почти год назад старшина Воронова получила неожиданную подсказку от Примы. Возможно, она была первым и единственным человеком, которой приоткрылась правда о Дженне Донован, которая узнала часть ее тщательно скрываемого прошлого, а значит, получила возможность хоть приблизительно предсказывать и будущее. Ей одной мятежные роботы приоткрыли завесу тайны – в своем пути к власти, Дженна будет с легкостью нарушать законы своей же компании, своего же привычного мира. Она вовсе не безвольный, дрессированный исполнитель, коей всегда так ловко казалась, она шла против Сверхновой раньше, и явно готова будет идти против воздвигнутого её же предками колосса и впредь.
А что сделала Ольга, получив бесценную подсказку? Ничего. Ничего не предприняла, ничего никому не сказала, с ходу отвергла предложение о союзе против Дженны. Потому что не поверила? Да, отчасти. Но в первую очередь потому что испугалась. Испугалась самой возможности того факта, что за ее головой охотиться один из самых опасных людей в истории. А дальнейшая реакция на испуг понятна и логична – бежать и прятаться, словно мелкий зверек от хищника. Так Ольга и пряталась, тщетно лелея надежду, что мисс Донован не заметит, не вспомнит, и не придет за ней. Отчасти ее план сработал – Дженна так и не пришла за Ольгой Вороновой. Дженна пришла за всеми.
Был ли у нее шанс остановить Дженну? Был, Ольга четко отдает себе отчет в этом. Пусть микроскопический, но шанс у нее был, начни она осознанно действовать заодно с Примой. А она даже не попыталась воспользоваться этой возможностью, дернувшись лишь тогда, когда удавка уже затянулась и стало слишком поздно. Сколько миллионов жизней стоило ее малодушие? Революция Элизабет, первая и вторая гражданская война в Сверхновой, мятеж адмирала Романова – за всем этим стоял один кукловод, правду о котором могла вскрыть только старшина Воронова. Могла и не сделала этого.
Искупление. Ольга понимает, зачем она здесь. Ради искупления тяжкого греха своей трусости. Если бы этот постыдный грех можно было искупить в самурайском духе, осудив себя, приговорив к смерти и приведя приговор в исполнении, она убила бы себя без раздумий. Но искупать грех придется не своей жизнью, а чужой. Жизнью и смертью Дженны Донован. Вот ради чего Ольга здесь, вот ради чего она должна выжить. Выжить, чтобы помочь любому, кто идет по следу рыжеволосой ведьмы в синем платье. Элизабет не справилась, может быть, у ее детей получиться…
Далеко позади руины Верхнего Терминала тают в беззвучной вспышке рукотворного солнца. Зита вычислила подрыв с точностью до полминуты. Красный череп приближается.
