– Понимаю. Мне известно, как это делалось, – кивнула тетя Дженни. – Мастерские выкупали тела и создавали... вас, артифисов. Мастера Фукса брали их органы, их жизненные ауры. Заключали ауры в особые кристаллы. Собирали нового человека, дополняя его тело механизмами. С помощью кристаллов вдыхали в него жизнь.

– Таким образом, одни считают, что артифисы – монстры, сделанные из отходов, – горько усмехнулась Элли. – Другие приравнивают нас к зомби или автоматонам.

– Вы более совершенны, чем обычные люди, – мягко сказала тетя Дженни. – Вы не подвержены болезням. Слабо чувствуете боль. Ловки, подвижны, неутомляемы. Можете долго обходиться без пищи и воды. Вам можно позавидовать.

– Именно так, – мрачно согласилась Элли. – Сначала мастерские выпускали артифисов-солдат. Артифисов-слуг. Потом пришел черед артифисов спортсменов, актеров. И при этом люди верят, что у артифисов мозги набекрень. Что мы мыслим по-особому, если вообще мыслим. И поэтому нам нужны опекуны. По сути, мы рабы, а опекуны – работорговцы. Нас продают и покупают. Но мы не безмозглые! Мы мыслим как все, чувствуем, как все. Прекрасно можем о себе позаботиться. Заводить свои семьи, работать… жить.

– Люди боятся тех, кто отличается от них, – серьезно заметила тетя Дженни. – Боятся не только артифисов, но и других людей. Они с опаской относятся к Одаренным – тем, кто рожден с даром манипулировать эфирными полями и изменять реальность. Называют их колдунами. Что касается артифисов, тут говорит извечный страх того, что творение восстанет против творца. Единственная ваша слабость – ключ от сердца. Так мастера обезопасили себя. Элли, твой ключ – у тебя?

Подошел второй помощник капитана, Пулкинс, вежливый молодой человек с ясным взглядом. Синяя форма сидела на нем ладно, а из-под фуражки выбивалась трогательная волнистая челка.

Тетя Дженни усадила Пулкинса в кресло, предложила какао и поведала свою версию появления на борту безбилетницы, украсив ее яркими деталями.

Пулкинс слушал и сочувственно кивал. Но когда пожилая дама изъявила желание купить для племянницы билет, при этом не ставя капитана в известность, Пулкинс тяжело вздохнул и отрицательно покачал головой.

– Боюсь, это невозможно, госпожа Майер.

– Почему? Так делается на других воздушных судах, хоть и неофициально.

– Наш капитан не поощряет подобную практику. На «Горгоне» действуют четкие правила. Никаких незарегистрированных пассажиров, да еще без документов. Я обязан доложить ему о вашей племяннице. Если скрою факт наличия на борту безбилетника, мне крепко не поздоровится.

Он послал Элли извиняющуюся улыбку.

– Вам не обязательно об этом упоминать, – настаивала тетя Дженни. – Просто внесите ее в список пассажиров. Вряд ли капитан помнит его наизусть.

– От капитана Ларсена ничего не укроется, госпожа Майер. Лучше обратитесь к нему с вашей просьбой, а он уж примет решение.

– Пулкинс, мы оба прекрасно знаем, как поступит капитан, – негромко сказала тетя Дженни. – Он будет возмущен моим невинным обманом. Для него станет делом принципа высадить Элли в Сен-Бернадет и передать ее полиции. Этот скандал погубит ее и навсегда разлучит с возлюбленным. Представьте на ее месте девушку, чей портрет хранится у вас в нагрудном кармане!

Брови Пулкинса страдальчески поднялись, но он был непреклонен.

– Я не могу, госпожа Майерс. Вы просите меня поступиться долгом. Ввести капитана в заблуждение...

– Разве вам впервой это делать, Пулкинс? – перебила его тетя Дженни.

– Я привык строго соблюдать судовые правила! – напыщенно сказал второй помощник, но голос его дрогнул, а на скулах появился румянец.

– Вот как? – невинно переспросила тетя Дженни и потеребила брошь у горла. – Насколько знаю, судовые правила запрещают перевозку животных в каюте.

Румянец на щеках Пулкинса превратился в багровые пятна.

– Что... что вам известно? – спросил он слегка заикаясь.

– То, что у вас в каюте спрятано маленькое, игривое, пушистое существо. Полагаю, щенок или котенок. Ваш питомец? Вы не смогли с ним расстаться на время рейса, протащили на «Горгону» и спрятали в вашей каюте?

Тетя Дженни бережно сняла с рукава кителя Пулкинса клок рыжей шерсти.

– У вашего питомца красивая шерстка, – сказала она ласково. – А что это у вас на пальцах? Отметины от острых зубов, совсем свежие. Щенки и котята, когда разыграются, оставляют нешуточные следы на руках хозяев. О, еще и нос вашего ботинка погрызен!

Пулкинс торопливо спрятал ноги под кресло.

– В кармане кителя у вас лежит что-то круглое – контур проступает, – неумолимо продолжала тетя Дженни. – Консервы для животных? Ай-я-яй, второй помощник Пулкинс, – она укоризненно покачала головой. – Если капитан узнает, он велит отвести вашего питомца в багажный отсек, а вам сделает строгий выговор.

– Фанни всего три месяца! – беспомощно сказал Пулкинс. – Мне было не с кем ее оставить. Пришлось взять с собой. Она еще кроха, но очень умная, и знает, что нужно сидеть тихо, когда я на вахте. Ей нельзя в багажный отсек! Там перевозят цирковых животных, тигров и пум. Они напугают Фанни до смерти, у нее пропадет аппетит! Госпожа Майер, прошу... прошу вас...

– Вы думаете, я собираюсь донести капитану? – тетя Дженни вздохнула. – Вовсе нет. Низкого же вы обо мне мнения... Пусть Фанни летит с вами дальше. Ну, а Элли сойдет в Сен-Бернадет, раз иного выхода нет.

– Ладно, – решился Пулкинс с отчаянием в глазах. – Я поселю вашу племянницу в свободной каюте и не доложу об этом капитану. Но если правда вскроется, я буду все отрицать. В списки пассажиров я включить ее не смогу, но распоряжусь выделить ей место в столовой.

– Вы хороший юноша, второй помощник Пулкинс, – сказала тетя Дженни с достоинством.

– Спасибо! – пылко добавила Элли.

Но лицо Пулкинса оставалось несчастным.

– Возьмите, – тетя Дженни насильно вложила в его руку несколько хрустящих бумажек. Второй помощник посмотрел на них стеклянным взглядом. – Берите с чистой совестью, – строго велела тетя Дженни. – Если вы собрались жениться и содержать жену и питомца, не время быть щепетильным.

Пулкинс колебался недолго. Он стыдливо потупил глаза, сунул бумажки в карман, поклонился и торопливо ушел.

Красавчик Крис, который сидел тихо во время разговора, восхищенно похлопал в ладони.

– Тетя Дженни, ты была великолепна. Блестяще разыграла партию. Тебе нет равных!

Та отмахнулась от него вязанием.

– Я всего лишь следовала принципу: поступай с людьми так, как хочешь, чтобы они поступали с тобой.

– Отличное правило! – воскликнула Элли. – Увы, оно не всегда работает.

– Чаще всего не работает. Этот принцип для тех, кто хочет жить в ладах с совестью. Из него не следует, что люди ответят тебе взаимностью. Поэтому не расслабляйся, дорогая. Нам предстоит провести капитана Ларсена. Уж он-то будет поступать только так, как считает нужным, хоть ты на руках вокруг него ходи... Но и к нему можно подобрать ключик. Скоро обед, и мы будем сидеть за столом капитана. У Ларсена не должно возникнуть ни тени сомнения.

Подошел младший стюард и пригласил Элли пройти в приготовленную для нее каюту. Если его и удивило распоряжение второго помощника Пулкинса, он никак этого не показал. Возможно, свою роль сыграли банкноты тети Дженни, которыми Пулкинс поделился со стюардом. Одна как раз похрустывала в его руке.

– Ваш багаж в багажном отделении? – осведомился стюард. – Угодно, чтобы я его доставил?

– Да, пожалуйста! Мой чемодан без бирки, но вы его легко найдете. Он из рыжей кожи, с серебристой эмблемой стрекозы.

Стюард подавил тягостный вздох. Учитывая количество пассажиров на борту, искать чемодан ему придется долго, догадалась Элли. Ей стало жаль стюарда. Он был немолодой, лысоватый и замученный жизнью.

– Давайте, я пойду с вами в багажное отделение и помогу... Грег, – Элли прочитала имя стюарда на нашивке. – У вас и так работы невпроворот!