В ее исполнении история портовой подавальщицы вина, которая перебирает женихов и не может остановиться ни на одном, превратилась в рассказ наивной девушки, которая ищет и не может найти свое счастье.

Интонации и правильные ударения – великая вещь! Но Элли даже не задумывалась о том, как поет шаловливые куплеты. Она рассказывала публике о своих мечтах. И показывала их танцем между куплетами.

Наверное, она исполняла хорошо, потому что публика притихла и слушала ее очень внимательно. Элли кружилась по сцене, прижимала руки к сердцу, исполняла па нежно и чувственно, и все время чувствовала на себе взгляд капитана Ларсена.

Она пела и танцевала для него одного.

А когда она закончила и замерла посреди сцены, раскрасневшаяся и взволнованная, публика молчала еще несколько секунд, а потом бурно зааплодировала.

Элли посмотрела в зал. Эвклид Ларсен поднялся со своего места и размеренно хлопал в ладоши, и улыбался ей, и его глаза больше не напоминали льдинки – они горели ярким, обжигающим светом.

Но вдруг капитан отвернулся и нахмурился. К нему подошел невысокий человек в кожаной куртке и вручил ему бумажную ленту. Капитан сначала отмахнулся от него, но человек настаивал. Капитан забрал из его рук телеграмму и прочитал. И пока он читал, его лицо менялось.

Сначала на нем проступило недоверие. Потом его на миг исказил тяжелый, глубокий гнев. А потом оно опять стало бесстрастным.

Капитан спокойно, двигаясь как автомат, сунул радоиграмму в карман и направился к выходу. У двери задержался и жестом подозвал к себе доктора Гризвольда. Они обменялись короткими репликами и вышли. Капитан больше ни единого раза не взглянул на сцену, где Элли продолжала посылать публике благодарные улыбки.

Она повернулась и поспешила за кулисы и там обхватила себя руками. Ее бил нервный озноб, а грудь сдавила мучительная тревога.

Что случилось? Что за сообщение принесли капитану? Почему он позвал доктора Гризвольда?

Кто-то заболел? Кто-то, кто ему дорог? Или что-то случилось с дирижаблем? Может, на них напали пираты? Им всем грозит опасность? Эвклиду грозит опасность? Нужно скорее узнать!

Но концерт продолжался. Блоб выпустил Красавчика Криса.

Тот исполнил свой номер с огоньком, только в конце запутался: спел мужской куплет женским голосом, а женский – мужским. Но так получилось даже смешнее, публике понравилось, и Крис получил бурю аплодисментов.

Элли стояла за кулисами и не знала, что ей делать. Ей нужно увидеть капитана, узнать, что произошло!

Блоб вышел на сцену и начал благодарить публику за поддержку, а артистов за отличное выступление. Еще немного, и концерт закончится.

– Госпожа Селеста?

Перед ней стоял угрюмый матрос Луц.

– Капитан Ларсен просит вас пройти в библиотеку. И вас тоже, господин Майер.

– Зачем? – удивился Крис, растрепанный и запыхавшийся после выступления.

– У него есть к вам вопросы.

– Какие еще вопросы! – возмутился Крис.

– Не могу знать. Мне велено вас сопроводить.

– Слушайте, капитан не может обождать? Мы сейчас идем в салон, отмечать наш триумф!

– Велено доставить вас срочно.

Сердце на миг перестало биться, а затем застучало глухо и тоскливо. Элли догадалась, зачем их вызывает капитан, и что за телеграмму он получил.

Все кончено. Ее раскрыли. Капитан Ларсен знает правду.

Луц, топая тяжело и сердито, повел Элли и Криса по коридорам на палубу ниже, в библиотеку.

Элли приказывала себе не паниковать.

Что будет, то и будет. Она знала, на какой риск шла. Еще не все потеряно. Главное – не поддаваться страху.

Но больше, чем страх, Элли терзали стыд и растерянность.

Неважно, как капитан выяснил правду. Важнее другое: что он о ней сейчас думает? Кем считает? Наглой авантюристкой, обманщицей? Или натуральной преступницей? Какая часть правды ему известна? Что ее ждет?

Луц открыл дверь библиотеки, зашел первым и доложил:

– Госпожа Селеста и господин Майер доставлены.

Элли задрала подбородок и шагнула внутрь.

Капитан стоял посреди библиотеки, заложив руки за спину и хмуро смотрел на прибывших.

У Элли упало сердце. Увы, она не ошиблась. Ларсен вызвал их вовсе не затем, чтобы похвалить за прекрасное выступление на концерте.

– Капитан, зачем вы нас пригласили? – со спокойным любопытством поинтересовалась тетя Дженни. Она зашла следом за Элли в сопровождении стюарда, выбрала самое удобное кресло, уселась в него и достала вязание, как будто заглянула на дружеские посиделки у камина.

– Грег, закройте дверь и проследите, чтобы нас никто не беспокоил, – приказал капитан стюарду, не отвечая на вопрос тети Дженни.

Затем окинул троицу уничижительным взглядом и холодно велел:

– Садитесь.

Элли и Крис опустились в кресла.

Капитан уселся за стол и сцепил руки. Больше в библиотеке никого не было: даже старый библиотекарь куда-то делся.

Тишина казалась зловещей. Капитан не спешил начинать разговор. Из-под насупленных бровей он смотрел на сидящих перед ним людей, и взгляд его не обещал ничего хорошего.

– Капитан, я требую объяснений, – сказала тетя Дженни с достоинством. Ее нервозность выдавало лишь то, что она начала теребить брошь у горла. – Почему нас привели под ваши ясны очи как арестантов?

– Нет, это я требую объяснений! – вдруг громыхнул капитан и хлопнул тяжелой ладонью по столу. Тут же его ледяное спокойствие вернулось к нему, но оно было страшнее его гнева.

– Итак, госпожа Майер, потрудитесь объяснить следующее, – заговорил Ларсен размеренным, официальным тоном. – Вы утверждаете, что эта особа – он коротко кивнул в сторону Элли, – ваша внучатая племянница. И вы приобрели для нее билет в аэровокзале.

– Конечно! – удивилась тетя Дженни. – Какие могут быть сомнения!

– Ваше объяснение показалось мне странным. Я послал радиограмму в офис компании. Но по какой-то причине ответа не получил. Признаться, я не придал этому внимания. Моя ошибка. Был слишком загружен другими делами в первые дни полета.

Тетя Дженни невинно улыбнулась.

Ну да, она обещала поговорить с радистом, вспомнила Элли. Госпожа Майер – мастерица шантажа. Видимо, она каким-то образом ухитрилась перехватить неудобную радиограмму.

– Однако сегодня я имел разговор с доктором Гризвольдом, – угрюмо продолжал капитан, все еще избегая смотреть на Элли. – Он попросил встречи и сообщил, что у него есть для меня важная информация. А именно: по его словам, в пансионате святой Урсулы никогда не училась некая Элли Селеста. Доктор Гризвольд раньше пользовал учениц пансионата. Также ему известно, что у господина Майера, крупного бизнесмена, с которым он сталкивался в благотворительном комитете, нет племянницы с таким именем. Доктор Гризвольд посоветовал мне получше присмотреться к вам. Еще и потому, что вчера он коротал вечер с господином Майером, и тот за рюмкой рассказал ему историю о своем приятеле, который однажды во время рейса нашел под койкой в каюте безбилетницу. Доктор Гризвольд заподозрил, что история имела место на самом деле, и совсем недавно. И вовсе не с выдуманным приятелем.

Крис втянул голову в плечи и зажмурился, сгорая от стыда.

Глупый болтливый мальчишка, горько подумала Элли. Так и есть: хватил вчера лишку и распустил язык.

– И тогда я лично отправился в радиорубку и послал запрос в контору компании. Велев радисту передать мне ответ немедленно. Я получил его полчаса назад. Итак, ответ компании таков. Билеты на имя госпожи Элли Селесты не приобретались. Она не значится ни в каких списках пассажиров. Вывод напрашивается однозначный.

Элли в отчаянии глянула на своих сообщников. Крис, будучи опытным картежником, быстро пришел в себя и теперь старался держать мину, но у него это плохо получалось. Его глаза бегали из стороны в сторону, кадык дергался вверх и вниз.