Камикадзе. Это явление редкое. Юридический камикадзе за основу своей методы берет самоубийственные способы общения с процессуальными оппонентами. Так, например, мне однажды, году в 2000-м, приходилось защищать на предварительном следствии некоего У., который позиционировал себя правозащитником. Обвинялся он в клевете на руководителя субъекта федерации (ныне покойного). По окончании допроса следователь спросил, есть ли у обвиняемого какие-либо ходатайства. У. сказал, что есть и он желал бы написать их собственноручно в протокол. Ходатайство было следующего содержания: «Прошу пригласить в кабинет прокурора N-ской области Н. для того, чтобы он сделал мне минет». В результате следователь получил на руки протокол, на составление которого ушло часа четыре, но показать его начальству – неловко. Прокурор области отругает за неспособность приструнить подследственного, коллеги будут высмеивать, припоминая случившийся казус при каждом удобном случае. Удовлетворению это ходатайство, понятное дело, не подлежало. Но и отказать в нем – нужно выносить самостоятельное постановление с описанием сути ходатайства.

В итоге протокол допроса следователь уничтожил, так как в дальнейшем его в материалах дела не было. Как видно, подобные методы иногда срабатывают, хотя рассчитаны они всегда на слабого противника. Будь следователь более опытным или хотя бы более выдержанным, он должен был бы действовать по-иному: направить в органы внутренних дел сообщение о факте мелкого хулиганства, выраженного в явно циничных и оскорбляющих участников судопроизводства пожеланиях гражданина У. Последний был бы оштрафован, и даже если бы это не отбило у него желания подобным образом шутить над следователем, то перед начальством и коллегами сам следователь выглядел бы в ином ракурсе, вполне позитивном. Протокол допроса был бы сохранен.

Справедливости ради следует поведать читателю, что следствие в отношении У. по нескольким инкриминируемым фактам длилось несколько лет, да так ничем и не закончилось. Бесконечные малоопытные следователи, прокуроры и судьи оказались неспособными справиться с его индивидуальным стилем самозащиты. Применял он, помнится, еще такой метод: при разъяснении в начале любого следственного действия процессуальных прав в соответствующей графе писал фразу вроде «суть разъясненного права мне непонятна». На это следователь снова зачитывал текст статьи 50 Конституции РФ или иной нормы, а У. в ответ пояснял, что у него юридического образования нет и всякие специфические словосочетания, зачитанные ему, до его понимания не доходят, а потому он не может принять решение о том, воспользоваться разъясненным правом или не воспользоваться. На преодоление этого метода у следствия ушла пара месяцев – суды вполне резонно признавали все протоколы следственных действий, в которых имелась собственноручно произведенная подследственным запись о непонятности разъясняемого процессуального права, недопустимыми доказательствами. Решение нашлось такое – У. зачитывался не только текст самой разъясняемой статьи, но и комментарии к нему, иногда разных авторов.

Третий метод У. из его арсенала заключался в отказе от защитника. Делал он это так: невпопад задавал своему защитнику какой-нибудь вопрос, касающийся разъяснений прав и обязанностей в уголовном судопроизводстве. Если защитник был способен ответить на этот вопрос, то задавался следующий. При известной необъятности отечественного законодательства и судебной практики У. всегда находил вопрос, ставящий защитника в тупик. После этого У. заявлял перед следователем ходатайство об отказе от защитника по причине некомпетентности последнего. Следователю деваться некуда – приходилось каждый раз удовлетворять заявленное обвиняемым ходатайство, так как в противном случае возникал риск признания судом всех сформированных с участием этого защитника доказательств недопустимыми ввиду нарушения права обвиняемого на защиту, которая, как прямо указано в законодательстве, должна отвечать признаку квалифицированности.

Выгода У. была в том, что при отводе защитника следующего адвоката предоставляли не сразу. Обвиняемый вправе при отсутствии защитника в течение пяти дней заключить соглашение с защитником сам. У. этого, конечно же, не делал, но правом пяти дней всегда пользовался. Сменил он более ста защитников, только на этом в итоге обеспечив около двух лет процессуальной волокиты.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.