Вероятно, неоправданы в равной мере как гипертрофированная оценка роли самонаблюдения, превращение его в единственный метод исследования психического, так и его отрицание, как составной части, компонента психологического исследования, в том числе экспериментального.
Важной характеристикой экспериментального подхода в отечественной психологии является тесная связь эксперимента с теорией.
Анализ ведущих школ и направлений психологии начала XX века показывает, что лишь с очень большой долей условности можно было бы дифференцировать их по критерию теоретической или эмпирической ориентированности. Каждая из них включала и эмпирические исследования психических явлений, и их теоретическое обоснование и объяснение. Такое органическое единство эксперимента и теории складывается уже на самых ранних этапах развития психологии как экспериментальной науки и лежит в основе деятельности ее создателей и организаторов В.М.Бехтерева, Н.Н. Ланге, А.Ф.Лазурского и других известных ученых. Так, экспериментальные исследования зрительного и слухового восприятия позволили Н.Н.Ланге разработать общую теорию восприятия, сформулировать «закон перцепции», выделить закономерности исследуемого процесса в ходе онтогенезе и т. д.
Характерно то, что с самого начала эксперимент рассматривался не как основание для выделения отдельного научного направления в рамках психологии – «экспериментальной психологии», противостоящей другим направления психологии и общепсихологической теории, а как метод, включающийся во все сферы и области психологического знания. В этом отношении представляет интерес заявление студентов С.-Петербургского университета, датированное 1907 г., «О расширении преподавания психологии в университете», в котором отмечая позитивную роль психологического эксперимента в обеспечении «точности и доказательности исследования», они, в то же время, пишут, что экспериментальная психология «не составляет особого отдела общей психологии, а понимается лишь как особый метод, с помощью которого может разрабатываться любой отдел психологии» [17, с. 4]. Эту же идею развивает и Лазурский, который в предисловии к книге «Общая и экспериментальная психология» пишет: «Особой «экспериментальной психологии» нет и не может быть, так как эксперимент есть лишь метод, который можно применять в любом из отделов психологии» [24, с. 1 предисловия].
Традиция гармонического единства теории и эксперимента в отечественной психологической науке стала одной из важных предпосылок обеспечения ее лучших научных достижений.
Уровень теоретического обобщения полученного в исследовании эмпирического материала может быть различным, характеризующимся определенной степенью «конструктивности», «пригодности для использования», «прогностической ценности» и т. д. В науковедении существует разделение научного знания на ряд исторических этапов, ступеней, среди которых выделяются эмпирическая и теоретическая стадии, отличающиеся различными формами связи теоретического содержания науки и ее эмпирического базиса. Но безусловной остается связь и взаимодействие эмпирического и теоретического уровней научного познания, необходимость их рассмотрения «в единой картине научного знания», «как некоторого структурно оформленного целого, как системы взаимосвязанных элементов» [50, с. 8].
Следует отметить, что союз теории и эксперимента уже на первых этапах развития психологической науки в нашей стране дополнялся и подкреплялся еще одной составляющей – практикой. Эта традиция закладывается и закрепляется уже в деятельности первых русских экспериментально-психологических лабораторий, создававшихся, как правило, на базе лечебных учреждений и ориентированных непосредственно на поиск практического результата. В этом отношении представляют интерес следующие слова В.М.Бехтерева: «то, что вырабатывается в кабинетах и лабораториях, применяется затем у кровати больного и, с другой стороны, то, что наблюдается у кровати больного, служит предметом лабораторных исследований» [2, с. 11]. В этих словах пока еще в не оформившемся окончательно виде, в образной форме получил отражение принцип единства теории, эксперимента и практики, ставший впоследствии одним из ведущих методологических принципов советской психологической науки [28].
Испытуемыми в экспериментальных исследованиях в первых экспериментальных лабораториях были люди, реально нуждавшиеся в помощи психологов, лечение и обучение которых основывалось на полученных в экспериментах научных данных, характеризующих их состояние и уровень психического развития. Этим, по-видимому, объясняется широкое распространение в это время экспериментов, основанных на сопоставлении тех или иных психических проявлений в норме и в патологии. Работа с конкретными реальными людьми в клинике, в школе, на производстве, во-первых, способствовала формированию у ученого чувства ответственности за содержание научных результатов и психологических рекомендаций и таким образом являлась стимулом развития и совершенствования научных исследований, во-вторых, обеспечивала активную и оперативную связь исследователя с практикой, наглядно отражавшей продуктивность теоретических и эмпирических обобщений, полученных в ходе исследования.
Важным вопросом, получившим теоретическое и практическое решение в истории отечественной психологии, был вопрос о границах или области использования эксперимента в психологии.
В отличие от Вундта, считавшего, что предметом психологического эксперимента могут быть лишь элементарные психические процессы (более же сложные психические образования могут быть познаны лишь посредством интроспекции), русские ученые-экспериментаторы практически раскрыли возможность использования эксперимента не только в исследовании различных психических процессов (восприятия, памяти, мышления), но и в изучении целостной личности, а также социально-психологических явлений. Усложнение предмета экспериментально-психологического анализа сопровождалось одновременно совершенствованием экспериментальных методов, поиском новых приемов и процедур исследования. Так, задачи экспериментального изучения личности привели Лазурского к разработке метода естественного эксперимента, позволяющего выделить и исследовать главные психологические характеристики личности как биосоциального образования в ее взаимодействии с окружающими людьми и средой. Изучение влияния группы на личность и попытка экспериментального исследования социально-психологического взаимодействия в группах обусловили поиск специфических исследовательских методов в области «общественной психологии» (сопоставление результатов индивидуальной и групповой деятельности). Перенесение эксперимента в сферу школьной и производственной практики, в естественные условия определяло потребность в экспресс-методиках, позволяющих быстро и максимально точно исследовать человека в реальной его жизнедеятельности, охватывать значительное число испытуемых для получения сопоставимых результатов. Так, в психологию вводится и начинает использоваться новый тип эксперимента – «испытательный эксперимент» или тесты.
Отечественная психологическая школа опиралась на целостное представление об объекте исследования – человеке, стремилась дать его комплексное и системное описание. Например, попытка анализа сознания человека как многоуровневого полиструктурного образования проявляется уже в одной из ранних работ В.М.Бехтерева – в статье «Сознание и его границы», где им выделяются уровни развития сознания, вскрывается их связь и этапы формирования в ходе онтогенеза [4]. Им же, впервые в отечественной психологии, была сформулирована идея комплексного исследования человека различными науками. Рассматривая человека как целостную, сложно организованную систему, включающую в себя ряд иерархических уровней, представленных соматическими, физиологическими и психическими явлениями, Бехтерев искал методические средства изучения этой сложноструктурированной целостной организации. Это привело его к обоснованию и практическому использованию в его собственной исследовательской деятельности метода широкого многоуровневого сравнительного анализа данных, характеризующих проявления человека в норме и в патологии, в экспериментальных условиях и во время клинических исследований, в ситуации индивидуальной и групповой деятельности, а также выявлению специфики психических проявлений человека в отличие от животных, особенностей разных возрастных этапов в развитии человека и т. д. [27; 43]. Конечно, это были лишь первые подходы к решению чрезвычайно сложной задачи целостного описания человека, но они были чрезвычайно многообещающими. В работах Бехтерева, в деятельности руководимого им Психоневрологического института (а позже – Института мозга и психической деятельности) этот принцип получил значительное развитие и дал определенные позитивные научные результаты. Попытка целостного, комплексного изучения человека, имела исключительно большое значение для становления отечественной психологической науки, предопределив, в значительной мере, ее своеобразие. Поэтому научное наследие, относящееся к области применения системного и комплексного подходов в отечественной психологии, требует самого серьезного анализа. Это тем более важно, что и сейчас, по оценке Б.Ф.Ломова, «конкретные пути этого подхода в экспериментальных исследованиях далеко не всегда просматриваются отчетливо», а экспериментальная психология «все определеннее приходит к выводу о необходимости последовательного применения системного подхода» [28, с. 41].
