Вместе с тем необходимо отметить, что термин «отражение» в позитивном смысле отчасти использовали в своих философских и психологических работах весьма квалифицированные специалисты, очень далекие от марксистско-ленинской философии[6].

Если взять советскую философию и психологию прежних десятилетий, то наиболее глубокую и поныне перспективную разработку проблем психики, психического отражения, сознания, познания и т. д. можно найти в таких трудах, как например: Рубинштейн С.Л. «Бытие и сознание» (М., 1957); Копнин П.В.

«Философские идеи Ленина и логика» (М., 1969); Ильенков Э.В. «Идеальное» («Философская энциклопедия», т. 2, 1962) и др. В этих трудах в той иной степени представлен «третий» путь в философии – третий по отношению и к материализму, и к идеализму. Но в тот период он мог называться, конечно, только диалектическим материализмом.

Таким образом, взаимосвязи между творчеством в науке и официальной советской идеологией были достаточно сложными и многозначными. Еще более сложными они становились в тех многочисленных случаях, когда идущая от Маркса, Энгельса и Ленина официальная философия вообще в принципе не могла непосредственно направлять развитие новейшей науки, ушедшей далеко вперед по сравнению с эпохой вышеуказанных классиков.

Ярким примером является, в частности, кибернетика, «реабилитированная» у нас с середины 50-х годов. Она выступила в двояком качестве: 1) как научное основание для создания все более быстродействующих электронно-вычислительных машин и 2) как новое направление в развитии науки и техники, которое тем самым может привести к построению мыслящих машин. Если с первой трактовкой кибернетики уже тогда все были полностью согласны, то вторая трактовка, по крайней мере, у части специалистов (особенно у некоторых психологов) вызывала очень большие возражения. Чисто внешняя трудность для официальных идеологов во втором случае заключалась в том, что у главных тогдашних политических авторитетов – Маркса, Энгельса и Ленина (которые жили в до-кибернетическую эпоху) – не было и быть не могло каких-либо прямых «руководящих» указаний по столь острому вопросу, может ли машина мыслить. К счастью, это и обязывало каждого из участников научных дискуссий мыслить предельно самостоятельно на свой страх и риск, не прячась за спины и цитаты классиков.

Таким образом, официальная идеология не всегда могла прямо и непосредственно диктовать свои условия для неудержимого развития психологии и других наук. Более того, для всех честных и квалифицированных советских психологов представляемая ими наука всегда была частью всей мировой психологии. Поэтому выражения типа «советская психология» звучали для них очень условно. Неслучайно один из главных коллективных обобщающих трудов, опубликованный в конце 50-х годов, получил наиболее адекватное название «Психологическая наука в СССР» (т. I, 1959, т. И, 1960).

В настоящее время в нашей стране существует свобода слова, мысли, творчества, благодаря чему стало возможным написать данную книгу.

Книга подготовлена группой специалистов.

Авторы: Предисловия – А.В.Брушлинский, 1-й, 2-й и 3-й глав – В.А.Кольцова, Ю.Н.Олейник и Б.Н.Тугайбаева; 4-й главы – Л.И.Анцыферова (§ 1) и А.В.Брушлинский (§ 2); 5-й главы – А.В.Брушлинский; 6-й главы – К.А.Абульханова-Славская; 7-й главы – К.А.Абульханова-Славская (§ 1, 2, 3) и В.А. Кольцова (§ 1); 8-й главы – В.В.Знаков; 9-й главы – А.В.Брушлинский.

В подготовке рукописи к печати участвовали также Т.С.Большакова, Н.Е.Грушенкова и Е.В.Толоконникова.

Книга предназначена для психологов, философов, социологов, педагогов и студентов, готовящихся к психолого-педагогической работе.

В начале XX столетия психология в России мощно заявила о себе, заняв достойное место в системе наук. Уходя своими корнями в две главные области научной мысли – в сферу философско-исторического и естественно-научного знания – юна в конце XIX – начале XX веков превращается в самостоятельную научную дисциплину. Этот процесс институционализации психологического знания сопровождался необходимыми логико-научными (определение задач и предмета исследования, разработка программ и выделение направлений развития, обоснование адекватных методических приемов и принципов исследования психической реальности и т. д.) и организационно-научными (создание специальных психологических центров и психологических научных изданий, формирование кадров ученых-психологов и т. д.) преобразованиями. Своеобразным их итогом, завершением и одновременно точкой отсчета, определяющей начало нового этапа в развитии психологической мысли, уже как самостоятельной научной дисциплины, в истории российской психологии стал 1885 год – время создания в Казани известным неврологом и врачом-психиатром В.М.Бехтеревым первой психо-физиологической лаборатории [6; 21]. Процесс оформления психологии как самостоятельной науки осуществлялся не как одномоментный акт, а был подготовлен объективно всей предшествующей историей развития психологической мысли в рамках других областей науки и практики, сопровождался накоплением и осмыслением разнообразной психологической феноменологии.

Огромное влияние на психологическую науку в России оказала мировая психология, проходившая тот же путь, но с некоторым опережением. Так, первая в Европе и в мире психологическая лаборатория была создана В.Вундтом в Германии в Лейпциге в 1879 г. Вслед за этим психологические лаборатории возникают и в других научных центрах. Знакомство многих русских ученых-неврологов, психиатров, педагогов с деятельностью зарубежных лабораторий и с используемыми в них экспериментально-психологическими методами исследования психических явлений способствовало углублению их собственных поисков в разработке новых подходов в психологии. Процессы институционализации психологии и ее интенсивного развития стимулировались и конкретными социо-культурными условиями России начала XX века: на фоне растущих социальных трудностей и противоречий общество все глубже осознавало ценность психологических идей, возрастал интерес к психологическому знанию, развивалась психологическая культура общества.

Отражением возрастающей роли психологии в обществе являлось обращение к психологическим вопросам специалистов-практиков: педагогов, работников различных промышленных сфер труда и военных областей [20; 32]. Анализ их работ свидетельствует о широте психологической проблематики, оригинальности выводов, которые делались ими непосредственно на основе конкретной деятельности. В число обсуждаемых специалистами вопросов включались: психологические проблемы безопасности труда, его рациональной организации, обеспечения и поддержания необходимой работоспособности человека (в том числе в сложных условиях), подбора и подготовки кадров и многие другие.

К сожалению, не всегда ответы на эти назревшие и уже отселектированные практикой вопросы, могли быть найдены в научной психологической литературе. И в этом смысле реальная действительность в постановке многих вопросов опережала психологическую науку и являлась в силу этого важным стимулом для ее развития: она ставила перед наукой новые проблемы и побуждала к их решению, а главное – к поиску тех методов, которые позволяли бы строго научно исследовать и объяснять явления и феномены, обнаружившие свою практическую значимость.

Уровень интереса к психологии, признания ее научной и практической ценности отражался и во все более частом и настойчивом включении в рассмотрение психологических проблем представителей научного сообщества и художественной интеллигенции. Возрастал авторитет психологии. Она становилась предметом внимания специалистов смежных наук и практических сфер: врачей, педагогов, физиологов, этнографов, языковедов, юристов, биологов. Ее использовали и при анализе социальных явлений, социально-психологических процессов, происходящих в обществе [7].