Я одобряюще улыбнулась, и он, казалось, немного расслабился.

Кэти подпрыгнула на одной ноге, скидывая с себя сандалии, затем ловко выскользнула из шорт и футболки и осталась в розовом купальнике, который казался почти неоновым.

Я повернулась, чтобы кое-что сказать Алексу, но слова застряли у меня в горле, когда я увидела, когда он снял свою футболку и сделал шаг в сторону озера.

Он был идеален. Его тело было безупречным. Оно было лучше, чем я его помнила. Гладкая, загорелая кожа, рельефные мышцы и длинные, стройные ноги. Редкие волосы на груди, которые я уже видела ранее, при свете солнца казались почти золотыми, а там, где у большинства мужчин находился пивной животик, у Алекса была настоящая «упаковка из шести банок», рельеф из четко выраженных мышц брюшного пресса. А потом он протянул свою руку Кэти, и моя последняя оборона рухнула.

Они вошли в воду вместе, держась за руки. Кэти передвигалась осторожно на цыпочках, ощущая, как прохладная рябь воды касается ее колен.

Ее отец пропустил все: когда она начала говорить, когда сделала первый шаг, когда пошла в школу. Он не читал ей по ночам и, насколько мне известно, не разу не ходил с ней купаться во время своих ежемесячных визитов, которые чаще всего бывали отменены или отложены.

Я улыбнулась, когда Кэти плеснула водой в Алекса, ведя себя смелее, чем ее мать. Ее детский смех разносился в умиротворяющей тишине озера.

Он усмехнулся, вытирая капли с лица, и вошел глубже в озеро, пока вода не дошла до его мускулистых бедер. Он нырнул, оставив за собой едва заметные круги, и вновь показался из воды через десять метров, тряхнув волосами. Я зачарованно наблюдала, как блестят его руки и грудь, как капли воды стекают по его телу, но все затмила его улыбка, широкая и счастливая, которая поразила меня в самое сердце.

И в тот момент, когда озеро переливалось на солнце, а воздухе витал аромат костра, я осознала, что навсегда запечатлею в памяти это воспоминание об Алексе. Блеск в его глазах говорил больше, чем он мог сказать словами.

Он был счастлив.

У меня перехватило дыхание, и я улыбнулась, радость переполняла меня.

Остаток дня был таким же прекрасным. После того, как они почти час плескались и играли в воде, я наблюдала, как Алекс снова занялся нашим маленьким костром, ломая ветки своими сильными руками, чтобы поддерживать огонь. Это было элементарное удовольствие наблюдать за настоящим мужчиной, который занят физическим трудом. Игра мускулов на солнце, блики света на его широкой спине, легкая сосредоточенность, румянец на щеках, когда тело нагревается под лучами летнего солнца. Здоровый, сильный, мускулистый мужчина.

Мы болтали обо всем на свете, и он почти не заикался, не считая тех моментов, когда рассказывал о своем доме среди леса, о животных, с которыми он общается, о лисятах, навещающих его по ночам, и о Стэне.

Кэти чувствовала себя с ним непринужденно, свернувшись калачиком и положив голову ему на плечо. А еще она заставила его сделать грязевую маску на лице, что, как она заверила, сделает его красивым. Когда грязь высохла и потрескалась, и Алекс смыл ее водой, она заявила ему, что все сработало. Алекс в ответ рассмеялся. И это был самый искренний смех, несущий удовольствие и гармонию.

Но как только он отвернулся, моя улыбка исчезла. Как мне защитить свое сердце, когда Кэти, очевидно, уже была без ума от него? Моя дочь являлась главной причиной, почему я оградила себя стеной неприступности, но она стала и слабым местом в моей броне. Поэтому мужчина, завоевавший любовь моего ребенка, был близок к тому, чтобы покорить мое сердце.

***

Я слегка задремала, будучи сытой и довольной, пока Кэти спала рядом со Стэном. Когда я открыла глаза, то увидела Алекса, идущего по дорожке от своего дома.

— Я не слышала, как ты ушел, — зевнув, промолвила я.

— Мне нужно было кое-что сделать, — сказал он с таинственным блеском в глазах.

Я села, мгновенно проснувшись.

— Эм, это настораживает. И чем ты занимался?

— Только не сердись… — начал он.

— Эм, ладно, а почему я должна сердиться?

Он смущенно поморщился.

— Я…я к-к-купил новые шины для твоей м-машины.

Я удивленно вытаращила глаза.

— Алекс, я не могу это принять…

— П-пожалуйста! Мне важно, чтобы вы с Кэти были в безопасности.

— Я… спасибо, но ведь шины такие дорогие. Я не могу тебе позволить…

— Пожалуйста. В любом случае, я их уже установил.

Я не знала, что сказать. Это была одна из самых милых вещей, которые для меня кто-либо делал в жизни, но мне было крайне неловко принимать такие подарки.

— Очень мило с твоей стороны, Алекс. Но я буду чувствовать себя лучше, если верну тебе деньги…

Уголки его рта опустились.

— Это п-подарок, — тихо произнес он.

Я засунула поглубже свою гордость, не желая еще больше ранить его чувства.

— Спасибо, — промолвила я, улыбаясь и одновременно качая головой. — Огромное тебе спасибо.

Он улыбнулся в ответ и подмигнул.

Когда солнце начало клониться к закату, Кэти потащила нас в дом. Мы упаковали остатки еды, и когда Кэти забралась на широкие плечи Алекса, чтобы с комфортом добраться до дома, он, сказал, что вернется за холодильниками позже.

Я считала, что его хижина прекрасна снаружи, но внутри она была просто фантастической. Старинные деревянные столы блестели в приглушенном свете, вся остальная мебель была новой и высшего класса. По сравнению с этим мой дуплекс казался маленьким и потрепанным.

— Вау, Алекс! Это так красиво! Выглядит потрясающе. Ух ты! Я глазам своим не верю! Ты все это сделал сам? Боже, должно быть ты занимаешься этим профессионально.

Я замолчала и посмотрела на него.

— У тебя есть какие-нибудь другие проекты?

Он неловко пожал плечами.

— Сейчас, только этот.

— Хм, — промолвила я, прищурив глаза, — ты изучал архитектуру и инженерное дело в университете?

Он отвернулся и ничего не ответил.

К этому времени Кэти уже крепко спала на широком диване, глубоким беспечным сном ребенка, который провел целый день на свежем воздухе.

Осторожно и как можно тише, Алекс укрыл ее одеялом, подоткнув края, чтобы ее ноги не мерзли. В это момент я представила, как он лежит на этом диване, вытянувшись в полный рост, и смотрит телевизор или читает одну из книг, разбросанных по гостиной, а Стэн лежит рядом с ним. А затем я представила, как я лежу рядом, прижавшись к нему, пока горит камин, спасая нас от зимних холодов.

Мечты опасны — они искушают нас всем, чего мы не должны хотеть.

У меня был взят дом в ипотеку, которую я могла себе позволить, и любимая работа. И у меня была Кэти — самая яркая путеводная звезда моей жизни.

Но сейчас я мечтала о чем-то другом, о том, чего жаждала во мне женщина, а не мать.

Я никогда не понимала своих друзей, которые рассказывали о том, что они испытывают душераздирающую потребность в другом человеке. Непонятную тоску. Когда абсурдно и необъяснимо отчаянно жаждешь быть близким кому-то.

Но сейчас… сейчас я начала это понимать.

Я хотела тело Алекса, но еще больше я хотела видеть его улыбку. Я желала, чтобы он смеялся, чтобы в его глазах был виден веселый блеск, потому что это случалось так редко. И когда я увидела это сегодня, то поняла, что буду помнить это всю жизнь. Я хотела душевной близости, тесной связи двух взрослых людей, живущих вместе. Мечтала о том, чтобы рядом был кто-то, кто сможет успокоить меня в предрассветные часы, кто будет напоминать, что с Кэти все в порядке, и что я не такая уж и плохая мать.

И сейчас, я была так близка к тому, чтобы получить то, чего не хотела до этого момента… Это немного пугало меня, потому что было ново. Я хотела его. Хоть и не должна была этого делать. Но я знала, что это так.

«Я хочу, я желаю, я жажду».

Алекс предложил мне кофе, и я была рада передохнуть от пристального внимания его выразительных глаз, поэтому с радостью последовала за ним на его уютную кухню, уставленную новенькими шкафами и незатопленной дровяной печью.