На седьмом курсе Школы нам рассказали, что такое телепортация. Каждому предложили выбрать хорошо знакомое место для первого перемещения, единственным запретом стал родной дом. И я тут же вспомнила про чудесное озеро в ближнем к столице лесу, отец часто привозил меня сюда в детстве. Здесь недалеко находился охотничий домик его величества, но король редко пользовался им, поэтому я не боялась нежелательных встреч. Это место так и осталось моим любимым. А, что касается, телепортации, то безошибочно перемещаться научились только все двенадцать «вояк» да мои одногруппники. Короче, одни мальчишки и неизменная я.

И вот в таком паршивом настроении сидела я на берегу лесного озера, куда телепортировалась сразу же после разговора с начальницей. Повезло, что «хорошую новость» она сообщила мне прямо перед обедом и, выскочив на улицу, я из соседней же подворотни ушла порталом подальше от искушения высказать ей все, что думаю на этот счет. Немного согревало сердце и тешило самолюбие, что я все-таки оставила в коридоре исчезающую серную пентаграмму-вонючку. Так ей и надо. А что? Пусть потом докажет, что это моих рук дело. Уж что-что, а следы после себя я давно научилась заметать.

Итак, я сидела на берегу, созерцая спокойную водную гладь, и пыталась смириться с неизбежным. Получалось не очень. Я рассеянно разгладила складки на форменном сером платье, и тут же представила: как разрядятся эти пустоголовые куклы, собираясь на бал, аж, дыханье от злости перехватило. Я придумала уже с полдюжины планов мести, когда кусты слева от меня закачались, и на берег вышли двое. Молодые парни, русоволосые, довольно высокие, в дорожных коричневых костюмах, плечистые, крепко сбитые, нашей, тарантской породы, разные и в то же время чем-то неуловимо похожие. Очень даже ничего, симпатичные, в моем вкусе.

– Ну, вот, наше место занято, – недовольно поморщился один, второй равнодушно пожал плечами.

– Спорный вопрос, – фыркнула я в ответ.

Тот, который пожимал плечами, вдруг мягко улыбнулся, обнаружив на щеках премилые ямочки, которые сделали его лицо совсем мальчишеским, юным.

– Спорный в том, что «занято» или в том, что это «наше место»? – уточнил он.

– В обоих случаях, – мой тон был далек от приятного. – Я прихожу сюда в среднем раз в неделю на протяжении последних трех лет, и ни разу вас здесь не встречала. А насчет «занято», это смотря: чем вы заниматься собирались. Если посидеть и помолчать, то присоединяйтесь, а если устроить заплыв на потеху, то увольте. Это озеро совсем не для купания.

– А для чего же? – поднял брови первый.

Парни переглянулись и заинтересованно уставились на меня.

– Для философских размышлений, для разработки коварных планов, для ностальгических воспоминаний, да для чего угодно, только не для купания, – уверенно просветила я.

Они опять переглянулись и расхохотались.

– Вот так, братец! Век живи, век учись, – покачал головой улыбчивый малый. – А зачем же Вы сюда пришли, красна девица? Из всего вышеперечисленного.

– Совмещаю, – усмехнулась я.

– Впечатляет, – восхитился его друг. – И не страшно Вам одной в такой глуши? Мало ли лихого народа по лесам шастает? Вдруг обидят чем.

Я снисходительно окинула их взглядом. Да, посмотрела бы я на того храбреца, который «обидеть» меня задумал. Боевые заклинания мы, практики, проходили факультативно, но и этого хватило, чтобы в тренировочном бою «вояки» против меня только в половине случаев победителями выходили. Потом к девчонкам с Целительского бегали, а те на них свой практикум отрабатывали. Я, лично, сама себя лечила, но это так, к слову.

– Нет, не боюсь, – бросила я, отворачиваясь к озеру.

– Это почему же? – заинтересовался улыбчивый, подходя и усаживаясь рядом.

– Бегаю быстро, не догонят, – отрезала я.

Вот ведь привязались. Не видят, что ли, не до них мне.

Но парням, видимо, так и не терпелось выжить меня со «своего места». Второй примостился рядом с первым и вкрадчиво спросил:

– А если мы все-таки поплавать соберемся, мы этим очень оскорбим Ваши возвышенные чувства?

Я вздохнула и поднялась.

– Так бы сразу и сказали: «Уходи, мол. Мы тут удалью молодецкой друг перед другом похваляться будем», – проворчала я. – А то «красна девица», да «возвышенные чувства».

Они встали вслед за мной, и улыбчивый смущенно пожал плечами.

– Извините, но мы, действительно, пришли искупаться. Мы и понятия не имели, что наше озеро служит кому-то… источником вдохновения.

Ему удивительно шла эта открытая располагающая улыбка. Невозможно было не улыбнуться в ответ.

– Да ладно уж, резвитесь. Мне все равно уже пора, – вздохнула я.

И, правда, надо идти в архив, легенды «коллегам» готовить.

– Может, Вас проводить? – предложил он. – Как-то неловко получилось. Согнали Вас с насиженного места. Да и до города далековато, а Вы одна.

Я оценивающе оглядела его с головы до ног.

– Жаль, что Вы шапку не захватили, – серьезно сказала я, и в ответ на его удивленный взгляд объяснила. – К такой ситуации очень бы подошли поясные поклоны.

Видимо, представив картину, парни расхохотались.

– Прощайте, нарушители моего покоя, – помахала я им рукой и, развернувшись, зашагала в сторону охотничьего домика.

– Постойте, красна девица, – окликнул меня собеседник, – скажите хотя бы, как Вас зовут?

А вот это совсем лишнее. Приличные девушки в лесу не знакомятся! Поэтому я еще раз помахала им рукой и скрылась за ближайшими деревьями. Но если вы думаете, что я ушла, то совсем даже нет. Я прикрылась невидимостью и подсмотрела, как эти двое разделись до белья и, разбежавшись, нырнули в мое озеро. Святотатцы! Хотя фигурки очень даже ничего, особенного у того, с ямочками, во всяком случае, со спины. И тут я увидела такое! Нет, совсем не то, что вы подумали. Когда этот красавчик саженками плыл вдоль берега, я успела заметить татуировку на его подмышке. Королевский сокол, заключенный в круг. Вот это да! Значит, ты и есть королевич Валерьян, предмет страстных вздохов всех придворных дам, самый перспективный жених королевства! А что, очень-очень! И тут мне вспомнилось, что я-то на бал не иду, и недовольство сударыней Ганевской вспыхнуло с новой силой. Чертова ведьма! А ведь я могла бы на балу потанцевать с ним. Так нет!

Пребывая в еще худшем расположении духа, я телепортом ушла в столицу.

Да, архив этот – великая сила! Все про всех. Жаль только служитель за плечом стоит, а то покопалась бы я от души.

Итак, что тут у нас? Ветка, она же Елизавета Богдановна – второй по счету ребенок в семье графа Венского. Оказывается, у нее старший брат имеется, как, бишь, его?! Ага, Евсей Богданович. В кого бы тебя превратить?! О! Будешь ты у нас графиней Линарской Евдокией Дорофеевной. Есть оказывается и такая, и возраст подходит, опять-таки, братец старший в наличии. Вот тебе перечень родственников, кто кому кем приходится, а теперь начинается мое собственное сочинение на тему: «Как девица Евдокия провела последние десять лет жизни».

В шесть лет была отправлена графинюшка Евдокия свет Дорофея дочь на воспитание в Сосновский женский монастырь, под руку матери-игуменьи Николаи. Обучаема была грамоте и счету, а также кулинарии, шитью, вышиванию и прочим изящным рукоделиям. И тому, как хозяйство вести, и тому, как холопами командовать, и тому, как мужа ублажать. …

Э, нет, стоп! Этому в монастыре не учат. Этому шестнадцатилетние затомившиеся дуры быстро учатся, стоит только монастырским воротам за спиной захлопнуться. Ни одна, поди, девицей до родного дома не доехала. А какие, сказывают, срамные книжки из рук в руки ходят! О-го-го! Некоторые от безделья да скуки на своих же подружек заглядываться начинают! Родители потом не знают, что с ними делать, готовы хоть в гвардейские казармы на пару недель сдать. А другие на первом же постоялом дворе только что под кобеля цепного не ложатся. Так, это все лирика.