«Радикально настроенный молодой человек ударил ветерана войны и был нейтрализован сотрудником Росгвардии…»

– Ага, нейтрализован! Да он тупо прошелся по мне дубинкой…

Фото на сайте не было, а в других материалах наш дебош вообще не упоминался.

«Да и хрен с вами, новый соберем. Когда меня отпустят отсюда?» – Мысли в голове, впервые за все время в больнице, наконец, стали укладываться в привычное русло. Не слабо меня накрыло с этими видениями, совсем мозги опухли, нельзя так расслабляться.

Воспользовавшись кнопкой вызова медсестры, я стал ждать ее прихода. Появилась та минут через десять. Я уже устал ждать. Зачем нужна кнопка вызова, если на него идут столько времени? Вроде как больному хуже может стать, а тут такая неспешность.

– Чего надо?

Ничего себе уход в больнице.

– А почему вы так разговариваете? – спросил я тут же.

– Да с тобой вообще говорить – все равно что дерьмо есть. Сволочь, чего надо?

Да уж, сама любезность. Это из-за старикана, что ли, она такая злая? А кто он ей? Впервые вижу такое обращение от медицинского персонала.

– Почему вы меня обозвали? – присел я на кровати.

– А кто ты, если не сволочь? Руки поднимать на стариков!

– Я не хотел… – почему-то вдруг смутился я.

Сказать, что реакция медсестры меня удивила, вообще ничего не сказать.

– Ага, а орать ветерану, что лучше бы он сдох на той войне, заставляли?

– Я не помню такого, – пожал я плечами.

– Мало тебе омоновец прописал, надо было добавить.

– Зря вы так, мы же боремся с продажной властью, с ворами…

– А ты сам что-нибудь сделал для народа? Для страны? Кто ты, гнида? Только и знаете, орать на улице да в интернете писать, как вам живется хреново, а сами ничего путного в жизни не сделали! Не то что старики-ветераны, даже твои родители наверняка помнят, как тяжко жилось после развала страны, а ты…

Я не знал, чего ей ответить, впервые у меня какой-то ступор. Понимаю, что надо бы ее заткнуть, а не могу. Почему, казалось бы, простая медсестра, живущая на копеечную зарплату, осуждает меня за мою борьбу с властью? Чего она вступилась за этого старикана? Кто он ей? Взял так и спросил.

– Почему он должен быть мне кем-то? А ты сам не видел, кто он? Таких людей остались-то единицы, они всем нам, простым людям, родственники, но таким, как ты, этого не понять.

Мы все должны им помогать за то, что они прошли, пережили за нас. Сначала воевали, не щадя себя, потом страну строили. Для таких, как ты, строили! Где бы ты был, гад, если б не наши старики?!

– Да чего он… – начал было я, но меня заткнули:

– Молчи лучше да прощения попроси, может, еще не совсем потерянный для жизни, – сказала медсестра и ушла.

– Да пошли вы все! – выругался я и набрал номер друга.

– О, ну ты как? – услышал я на том конце провода.

– Да вообще! Меня тут гнобят все кому не лень за этого старика. Что у вас?

– Менты озверели, на целую неделю закрыли, прикинь! Да еще и штраф такой дали, что звиздец!

– Как на неделю? – не понял я. – А как ты разговариваешь, вам что, трубки оставили?

– Ты чего? – кажется, я даже увидел возмущение друга. – Какие трубки? Два дня как выпустили, бабки ищу на штраф.

– Не понял, это ж два дня назад было.

– Хорошо, видать, тебе омоновец приложил по башке. Почти десять дней прошло. Ты чего, только очнулся, что ли?

– Ну, приходил в себя ночью, но снова отрубался, – удивлялся я.

– Во даешь! Кстати, у тебя бабло осталось, ты вроде последний транш не тратил?

Ну да, нам подкидывали на бедность из пары контор, которые нынче власти объявили иностранными агентами. Но это же фигня, так, на жизнь, на еду.

– Так я на листовки раскидал, осталось чуток, рублей двадцать. А сколько штраф?

– По сотне!

Я аж поперхнулся.

– Сколько? А за что?

– За деда, за несанкционированный митинг, за хулиганку, особо упертые требовали уголовку на нас завести, в общем, там целый список. Тебе тоже дали, просто ты еще, видимо, не получил его. По тебе вообще отдельно. Боюсь, Севка, как бы на тебя статью не повесили.

– Так я ж в больнице. Черт, ты меня забрать не сможешь? Куда-нибудь в другую клинику, а то тут загнусь.

– Сдурел? Ты же под арестом. Ты из палаты говоришь? Выходить пробовал?

– Да я встать-то могу с трудом, но сейчас проверю.

Я осторожно встал с койки и медленно прошлепал босыми ногами к двери.

«Не заперта, – потянул ручку вниз, открыл дверь и встретился взглядом с ментом. – Оп-па!»

– Назад! – тут же произнес омоновец… или гвардеец. Кто их разберет?

– Пасут, – бросил я в трубку, закрыв дверь, – у входа такой «дуб» растет, поперек себя шире.

– Вот-вот. Лежи давай, может, тебе зачтут больницу, и в камеру не поедешь. Ладно, мне идти пора, тут работенку обещали подогнать по компам, надо бабло искать.

Друг мой помимо учебы на юриста был в прошлом хорошим сисадмином, видать, вернулся к работе. Шутка ли, сто косарей штрафа отдать! Такого еще не было. Обычно давали небольшой штраф для порядка, да и то зарубежные партнеры, сочувствующие нашему делу, здорово помогали, раздувая скандал в прессе, интернете и даже на уровне посольств. Говорят (если честно, я точно не знаю, к такой информации я не допущен), что и транши нашей организации также идут из-за границы. Вообще у нас не принято что-либо спрашивать. Дают – бери, бьют – беги. Пока деньги идут, у нас и вопросов не возникает. Правда, каждый раз, как куратор переводит бабки, призрачно намекает на скорейшее проведение очередного митинга. Наверное, отчитаться требуется перед заказчиками. Конечно, мы не настолько глупы, чтобы не понимать, что нас используют, да вот только мы и правда хотим свергнуть эту власть. Устали жить по законам прошлого века, надо идти вперед.

Лежать было так скучно, что звиздец. Оказалось, денег на счету почему-то нет, а на смарте бабки кончились, интернета ноль, звонить больше не пробовал, но, скорее всего, тоже не получится. Как Сереге-то позвонил, не понимаю. Дело дрянь, были бы бабки, уже свалил бы отсюда, а так…

Кормили, на удивление, нормально. Приходила уже другая медсестра, эта вообще рот не открывала. Тупо поставив поднос с обедом, ушла.

К вечеру это действие повторилось. Еда была не очень противной, хоть и больничная, даже наелся. Как стемнело, лег на бок. Хотел почитать, так смарт вырубился, а зарядки нет. Попросил у мента, но тот просто отрубил:

– Не положено, вернитесь в палату!

Во дела! И чего, я тут арестант, что ли? Почему тогда все молчат? Предъявляли бы тогда обвинение, что ли!

Лежу, уснуть не могу, вспомнились события прошлой ночи. Или ночей? Я вообще ничего не понимаю, вроде в сознании был, а прошло почти десять дней. Как так-то? То, что дед меня как-то заколдовал, понятно, таких реальных видений и глюков не бывает, но вот как? Ха, глюков не бывает, а попадания в прошлое, что, бывают? Хоть смейся, хоть плачь.

– Ну, соскучился? – раздался уже знакомый голос справа от меня.

От неожиданности я с кровати свалился. Настолько напугал меня старик, что боялся нос высунуть из-за койки. Сижу, натягиваю на себя одеяло и глазами хлопаю.

– Ты как сюда попал? Ведь никто не входил, – выдавил я из себя и замолчал.

Старик был вновь при всех своих цацках, висюльках. И чего вырядился? Смотрит, сидит, спина прямая, как лом проглотил, откуда и сил столько, под сотню лет уже, а здоровья, видимо, больше, чем у меня.

– Да я и не уходил. Просто ты видишь меня только ночью. Ну что, готов к приключениям с твоими любимыми европейцами в главной роли? Прошлый раз быстро сбежал, не вкусил всей прелести плена. Поспеши тогда, вам же скучно жить, приключения ждут!

И вновь, не дав мне раскрыть рот для возмущения, темнота накатила с такой скоростью, что даже мысли исчезли.

Темно, холодно, сыро. Где я теперь? Прошлые разы вроде лето было, а сейчас не знаю даже. Вроде стены кругом, не понятно, что на улице происходит. В этот раз я, кажется, даже с любопытством обдумываю происходящее. Может, сказалось то, что никто меня не тащит никуда, не бьет и не орет?