– Как прикажете, господин министр, – залебезил Намор. – Как вам известно, данный отряд был создан несколько лет назад по инициативе генерала Эрмегерна для ведения войны с северянами на их же территории и выполнения особых тактических задач. Для этого капитан даже принял в отряд одного из этих варваров, который обучил их своему языку. Знание языка северян сделало их отряд уникальным и позволило эффективно действовать на территории врага – захватывать пленных для добычи информации, устраивать диверсии и так далее. У отряда необычайно высокая результативность, несмотря на малую численность. Они чаще других сталкивались с северянами, и, соответственно, им лучше других знакомы повадки этих варваров. Знание языка северян даст им преимущество, если переговоры задумываются как ловушка…

Исангаст слушал, как Намор расхваливает отряд, который люто ненавидит, и понемногу закипал. Теперь ясно, зачем он потребовался на совете. Это он посоветовал Фареодуру послать Исангаста с парнями и приправил это неопровержимыми аргументами. Самое страшное то, что Намор был прав. У отряда Исангаста действительно больше шансов на успех, чем у других. Только вот Намор думал не о безопасных переговорах и не о прекращении войны, когда советовал их. Он хотел погубить их раз и навсегда. И осознание этого кипятило кровь в жилах Исангаста. Ну что ж. Эрмегерн всё устроил так, что переговоров не будет. А с Намором он ещё поквитается. Этого он ему не простит. Внутренняя борьба с рвущейся наружу яростью отвлекла капитана, и он пропустил завершение доклада Намора.

– Кто за то, чтобы назначить отряд капитана Исангаста для охраны делегатов в случае нашего согласия на проведение переговоров? – спросил Фареодур.

Проголосовали единогласно. Даже Эрмегерн. Капитан понимал, что он это делает для отвода глаз, и не злился на друга. Он ни на кого не злился. Послать его отряд было логично.

– Единогласно, – подытожил Фареодур. – Теперь совету нужно принять решение посылать ли делегатов. Первое слово я даю капитану Исангасту. Капитан, ваше мнение?

Это было неожиданно. Исангаст не ожидал, что его мнением будут интересоваться, и не подготовился должным образом. Что ж, он ответит, как всегда, – кратко и по делу.

– Я считаю, что это ловушка. Им нельзя доверять. Я не знаю, чего они добиваются, но точно не мира. Мир им не нужен. Они не знают, как в нём жить. Как по мне, это глупый риск отлично образованными дипломатами и моими людьми, – отрапортовал Исангаст.

– Как вы обращаетесь к совету, капитан? – немедленно встрял Намор. – Нужно…

– Ничего страшного, капитан Намор, – ласковым голосом перебила его Лидия. – Всем известно, что капитан Исангаст чтит Совет. Я согласна с ним. Предложение северян похоже на ловушку. Нужно отослать послов северян с отказом.

Капитан с благодарностью взглянул на неё и увидел, как она тепло улыбнулась в ответ.

– Я поддерживаю министра сельского хозяйства, – присоединился Макран хорошо поставленным голосом. Исангаст признательно посмотрел сначала на архимага, а затем на Эрмегерна. Его обед принес плоды. Теперь дело в шляпе. Три голоса у них уже есть, а если будет равное количество голосов за и против, то Совет не будет проводить переговоры. Так всегда было со всем, что обсуждал Совет. Исангаст почувствовал, как радость медленно наполняет его сердце. Его парням ничего не угрожает. Можно было расслабиться.

– Я тоже считаю, что это ловушка, – раздался тихий голос. Исангаст с интересом посмотрел в изъеденное оспой лицо его обладателя. – Но постоянные стычки с северянами плохо сказываются на жителях прибрежных деревень, что в свою очередь сказывается на жизни в городе. Не прошло и часа, как с крыльца прогнали недовольных крестьян. Мы должны сделать всё, чтобы это прекратить. Поэтому я считаю, что нужно рискнуть, – закончил Перагм.

– Затяжная война с северянами приносит одни убытки. Я за переговоры, – отрезал своим шипящим голосом Шимер. Ну с ним всё было понятно. Если не будет войны, то он сможет урезать жалование всему гарнизону, чего добивался очень давно. Остался Фареодур и Эрмегерн. Несмотря на то, что исход был уже ясен, Исангасту было весьма интересно узнать, что же думает сын Лиосхама.

Фареодур некоторое время вдумчиво вглядывался своими изумрудными глазами в стальные глаза капитана и наконец произнёс:

– Война чужда нашему народу. Если есть шанс прекратить смерти наших граждан, мы обязаны его использовать. Я за переговоры.

Его позицию Исангаст понимал и уважал. Осталось высказаться Эрмегерну, и вопрос с переговорами будет закрыт.

– Я против проведения переговоров, – в очередной раз доказал верность их дружбе генерал. Фареодур поднялся:

– Количество голосов равно. Переговоры не состоятся. Кто-то хочет что-то добавить, прежде чем заседание закроется?

– Прошу прощения, высокоуважаемые министры, я бы хотел кое-что сказать, – раздался взволнованный голос Намора. Исангаст резко повернулся к нему, впервые за всё время присутствия на Совете. Намор выглядел жалко – его лоб покрывали крупные капли пота, а глаза хаотично вертелись в орбитах. Исангаст был удивлён. Намор всегда хорошо владел собой и стойко переносил неудачи. Но сейчас… Что-то было не так.

– Как известно высокоуважаемому Совету, капитан Исангаст и генерал Эрмегерн давние друзья. А поскольку переговоры несут определённый риск для капитана, то генерал, возможно, не смог объективно оценить ситуацию.

– Что вы себе позволяете, капитан! – разбушевался Эрмегерн. – Может, я докажу как объективно оцениваю ситуацию тем, что лишу вас капитанской накидки?

– Генерал, успокойтесь, – прервал его Фареодур.

– Капитан Намор прав, – прошипел Шимер, воспользовавшись кратким затишьем. – И то, как генерал Эрмегерн отреагировал на слова капитана, лишь доказывает это.

Сердце Исангаста болезненно сжалось. Это невозможно, это…

– В ваших словах есть истина, – произнёс Фареодур. – Как глава Совета я лишаю генерала Эрмегерна права голоса в этом вопросе. Таким образом, три за и два против. Переговоры состоятся. Капитан Исангаст, жду вас к полудню в своём кабинете для обсуждения состава делегации. Заседание закрыто.

Министры стали расходиться, шелестя халатами. Лидия наградила капитана взглядом, полным сочувствия. Перагм и Шимер, наоборот, старались не смотреть на него. Макран, прежде чем покинуть дворец, подошёл и пожелал удачи. Фареодур тоже взглянул на капитана, прежде чем уйти, но что крылось в его взоре, Исангаст не распознал. Эрмегерн остался сидеть на троне, уставившись невидящим взглядом на один из гобеленов. Когда именно исчез Намор, капитан не заметил.

Что касается самого Исангаста, то он немного постоял, ошарашенный резко вышедшей из-под контроля ситуацией, а затем побрёл к выходу, не отдавая себе отчёт в том, куда именно движется. Опомнился он только в своей комнате. И вот сейчас он сидел на своей жёсткой солдатской койке и курил, стараясь отвлечься от разъедающей сердце тревоги.

Древние хоронят собратьев в лесу Дриадель, где из тела почившего вырастает дерево. Одной из высших мер наказания для преступников является захоронение в воде, песке или камне – там, где ничего не растёт и душа древнего не может вернуться в лоно Матери-природы.

Докурив и вернув трезвый взгляд на вещи, Исангаст решил заняться делом. Он выбил, разобрал и прочистил трубку, а затем оставил её сушиться. Трубка принадлежала его отцу, и Исангаст, оберегая тем самым память о родителе, всегда тщательно за ней ухаживал. После этого он снял со спины портупею с Ублюдком, отстегнул клинок и повесил накидку на гвоздь. Убрал в сундук доспехи и сел за письменный стол. Запалил свечу.

Алкиилон считался культурным центром всего Материка, и потому Исангаст был обучен грамоте, равно как и всякий, кто принадлежал гарнизону. Это было ещё одно отличие столицы древних от остальных городов, где умеющих читать и писать стражников можно было перечесть по пальцам. В Алкиилоне всех новобранцев первым делом отправляли в школу и только после того, как они сдавали экзамен на грамотность, им выдавали форму и зачисляли в гарнизон.