И вот я уже сижу на балконе в уютном кресле-качалке и покуриваю сигарету, пока остальные пытаются выйти из состояния “пациент скорее мертв, чем жив” в состояние “пациент скорее жив, чем мертв”. Через пару часов все начали разъезжаться, только Гадзи с Весельчаком и Лысым о чем-то болтали и никуда не торопились. Выкинув бычок вниз, я поднялся из кресла. Пора идти. Я уже практически прошёл мимо ребят и подхватил кожаную куртку, как вдруг меня остановили.

– Альф, куда это ты собрался без нас? Вроде вместе решили на тот дом посмотреть.

– Э-э? – я завис, пытаясь вспомнить хоть что-то из вчерашнего вечера. Но мой мозг явно решил взять отпуск и отказался выдавать информацию.

– Вчера забились вместе ехать на осмотр крутого особняка с аномальной зоной. Мы уже тебя тут много времени ждем, а ты берешь и проходишь мимо. Нормально все у тебя, а? – ситуация явно приобретала неудобный характер. Пришлось изображать понимание и принимать их в компанию. Спустились все вместе, загрузились в такси и отправились. Отправились в место, которое мне еще долго придется поминать. Место, которое стало переломным в нашей жизни…

***

Последние лучи заката догорали, медленно растворяясь в мутном воздухе пригорода. После долгого пути мы, наконец, оказались у цели.

По прибытию нас встретил хозяин дома и чересчур слащаво улыбнулся. Никогда не любил такие улыбки, напоминали наши *понимающих* партнеров из Штатов. С такой улыбкой можно встречать друга и с той же улыбкой спускать курок. И по роже ведь не дашь!

Особняк зловеще чернел на фоне меркнущего горизонта. Он был великолепен. От давящих на сознание форм строения веяло чем-то неправильным, чуждым этому миру, будто архитектор решил отойти от всех канонов и дать волю чувствам. И, стоит признать, это ему удалось. Особняк идеально вписался в здешнюю атмосферу, словно он – неотъемлемая часть пейзажа. Сам дом состоял из двух этажей с большими окнами и колоннами перед входом. Белое когда-то здание сейчас частично посерело, а разбитый за домом сад, созданный для услаждения послеобеденных взоров хозяев, превратился в дикорастущие заросли. Все это в совокупности рождает ощущение чего-то инородного.

На заднем фоне виднелся лес. Тоже довольно странный: здоровые, большие деревья соседствовали с кривыми черными уродцами. Чуть дальше располагалась низина. Она являлась продолжением таинственной атмосферы, поскольку обрывала лес без намека на какую-либо опушку. Без перехода землю начинали устилать мелкие камни, а почва изменялась, становясь сыпучей, образуя длинные пологие склоны. Редкие сухие лысые кустарники спускались вниз, а что там дальше за ними видно не было.

– Жутко, правда? А там, пониже, если спустишься к дольмену, внутренности вообще от страха перекручивает. Но кому оно надо? Вы молодые, чего по могильникам лазать… А вид тут замечательный. Недалеко еще озеро есть. Все нетронутое. Оформил землю еще в девяностые. Сейчас такую хрен получишь. В общем, если купите, не пожалеете. Будет у вас дачка своя, на природе, отдохнуть если… – он еще продолжал что-то вещать, я же, сделав лицо кирпичом, потихоньку осматривался. Место было на отшибе. Как сюда только провели все коммуникации – непонятно. Видимо хозяин постарался. В конце концов, решил сам осмотреть дом с братками, которые уже разошлись, осматривая особняк. Да и тучи на горизонте тонко намекали, что буря, похоже, собирается вернуться и надо бы побыстрее все решать.

Осмотр дома не занял много времени, нас все вполне устраивало. Парни сидели в саду и похмелялись. Весельчак где-то нашел гитару и исполнял Король и Шут. Я же тем временем оформлял бумаги.

Хотелось в этот момент погулять в одиночестве, ощутить вкус веков и тайн. Узнать, о чем говорил бывший хозяин дома. В голову лезли различные сюжеты из Стивена Кинга, которые я смаковал, как хороший коньяк.

Выкуривая сигарету за сигаретой, я стал спускаться в низину. Лишь через сотню метров, оглядевшись, я понял, что низина похожа на чашу. И где-то ниже находится дольмен. И чем ниже я спускался, тем менее уютно себя чувствовал в этом месте.

Огромная растительность уступала место скрюченным деревьям и лысым кустарникам. Сложилось впечатление, что с этим местом поиграл безумный скульптор. Корневища торчали из земли, и казалось, тянулись ко мне как руки умирающих людей, не способных уйти из этого проклятого места. Повисшая в небе луна осветила холодным светом мой спуск. Могильная тишина усугубляла ощущения. Ужас поселился в каждой тени, в каждом клочке этого странного места.

Под ногами осыпалась сырая земля. Земля, что так сильно была похожа на могильную, такую же черную, влажную и рассыпчатую.

Ветра тут не было, но отчего-то скрюченные уродцы, которые лишь с натяжкой можно назвать кустами или деревьями, шевелились. Слабо, очень слабо покачивались. Вдруг в голове появляются мысли: “От чего, мать его, они покачиваются?! Ветра же нет!”

Адреналин в крови выбил остатки алкогольного дурмана, и мне стало нехорошо. Мертвая тишина пробирала до дрожи, в воздухе витало нечто жуткое. Будто само место шептало в ухо: “Уходи, убирайся, тебе здесь не место, здесь опасно.” Я встряхнулся, передернул плечами и потряс головой, отгоняя непрошенные мысли. Мне сейчас только дать слабины не хватало, испугавшись детских нелепых фантазий. Ну, уж нет! Я не раз рисковал жизнью и был на волоске от гибели. И после всего этого мне испытывать страх из-за глупых игр своего разума? Да хрен там был! Я, мать его, не в дешевом фильме ужасов!

И, уже не озираясь и не всматриваясь в каждую кочку, я все увереннее стал спускаться по крутому осыпающемуся склону. Земля уходила из-под ног, камни сыпались вниз, но я, держась за чахлые кустики, с упорством барана спускался все ниже, пока под ногой не хрустнула ветка. Звук хрустнувшей ветки в этой оглушительной тишине был похож на выстрел. И только тут я осознал, что в низине не слышно ни музыки из дома, ни работы трансформатора, ни игры сверчков, ни птиц… Вообще ничего, и это было странно. Странно и жутко.

Количество аномалий достигло своего пика и явно намекало, что тут что-то нечисто, и нехер лезть сюда ночью на пьяную голову. Я всё же прислушался к голосу разума и решил подниматься. Опустив взгляд для поиска опоры, я увидел сломанную палку, под которой лежала старая кость, а рядом – пустой череп… Череп, лежа во влажной земле, смотрел на меня своими пустыми глазницами, заглядывая в самую душу и… ухмылялся? В это время в небе сверкнула красная молния, ударив в скрюченное дерево. Это было столь неожиданно, что я отпустил куст и, не удержавшись, покатился по склону вниз. Небо затянутое черно-красными тучами, земля, деревья – все крутилось и менялось, пока я не увидел большое каменное строение и большой камень. Вспышка в глазах. Темнота.

Сознание возвращалось медленно, боль в затылке грозила разорвать голову.

Соображать получалось с трудом. Глаза не открывались. Попытка вспомнить, как я спускался и зачем, отозвалась вспышкой глухой боли.

Кто это воет под ухом, и где я нахожусь? “Лишь бы не больница! Мне ведь через неделю на телевидение,” – пронеслась в голове мысль.

Привыкнув к полумраку, я увидел помещение с огромным множеством свечей. “Парни вытащили? У них дома свет полетел? И где они? И кого надо убить, чтобы он перестал так противно визжать?!” – мысли начали заполнять голову. Но попытка пошевелиться снова отправила меня в темноту.

Когда пришел в сознание во второй раз, я услышал странные песнопения в исполнении старческого раздражающего голоса. Шум в голове стал превращаться в непонятные слова, а глаза начал резать свет. Свечи создавали танец теней по углам этого… зала? Оглядевшись, я понял, что нахожусь явно не дома. По крайней мере, в домах с потолка не свисают мощные корневища. “Я под землей. Пещера или заброшенный подвал… Что я тут делаю?” – мысли оставались без ответа. Пытаясь перебороть тошноту, я повернул голову.

Смог оглядеться: мое тело лежало на огромной каменной глыбе, что напоминала алтарь. Но это не так важно, как факт того, что я крепко связан.