- Кажется, догадываюсь, кто хотел тебя убить и кто поджег отель, - с легкой грустью проговорил он. – Сейчас иду за ним. Он знает, что я рядом, и хочет разобраться. Я тоже, иначе он не даст нам покоя. Если не вернусь – позаботься о нашем ребенке.

Виктор Голубоглазов

Пламя подступало. С каждым мгновеньем становилось все жарче. Пот ручьем скатывался по телу. Что-то громко упало, где-то обвалился потолок, с улицы доносился тревожный вой сирен.

- Сюда. Прошу сюда, на лестницу и вниз, - выводил я людей на пожарную лестницу. Одну из дверей пришлось выломать – за ней обнаружились подвыпившие мужчина и женщина, даже не понимавшие, что творится. В этот момент окончательно понял – хорошо, что остался. Человеку высадить эту дверь было бы неимоверно трудно, а то и вовсе невозможно, что обрекло бы людей на смерть.

- Вы же…

Женщина смотрела на меня замутненными от алкоголя глазами.

- Вас по телевизору вчера показывали…

- Идите! Здание горит! Быстрее! – пришлось её чуть ли не выталкивать.

Кажись, это последние. Прошелся по комнатам, проверяя, никого ли не осталось. Тем временем внизу что-то грохнуло, дом аж сотрясся. Бросился к лестнице – все, дорога перекрыта.

Зараза!

Схватил в чьем-то номере толстовку, намочил её водой, набросил на себя. Придется прорываться сквозь огонь.

Перепрыгнув горящую кровать, выбрался на балкон, оттуда зацепившись руками, спустился на этаж ниже, и внезапно ощутил запах того, кто это сотворил. Несмотря на вонь дыма, ощутил его четко и ясно. Посмотрел в сторону улицы – на меня не глядел никто, все устремили взгляды в сторону выбегающих людей, вырывающихся из окон языков пламени, подъезжающих одна за другой пожарных машин. В меня пялился лишь он. Надвинутая на глаза бейсболка, темные очки, скрывающий подбородок шейный платок. Он не хотел светить лицо, но знал, что я его опознаю.

Поняв, что я его вижу, он развернулся, протиснулся сквозь толпу, направился прочь. Я прыгнул на хлипковатую водосточную трубу – к счастью, она выдержала, позволив мне спуститься вниз. Направился подальше от толпы – во дворы прилегающих домов.

Если бы меня увидели журналисты, сделали пару фотографий, написали, что я помогал людям спастись – это подняло бы мой рейтинг, но рейтинг был последним, о чем я думал в тот момент. Или я догоню убийцу и разделаюсь с ним, или он снова повторит попытку.

Пробежал через двор многоэтажки, чуть не попав под колеса автомобиля и удостоившись порции отборной ругани от водителя, выбежал в небольшой переулок. Рядом виделся рынок, откуда тянуло множеством запахов – от некачественной китайской одежды до протухшего мяса. Я почти потерял его.

Черт, где ты, сволочь?

Оглянулся.

Он ждал меня. Остановился прямо под билбордом с моим лицом, нависающим над улицей.

Гад ждал меня, будто приглашал. Мог же уйти, хотя бы через тот же рынок, где хрен что учуешь.

Поняв, что я его вижу, он пошел дальше, скрылся за углом. Я не хотел, чтобы меня узнавали. Натянул капюшон на глаза, последовал за ним на соседнюю улицу. Он быстро пересек её, едва проскочив перед сигналящей машиной, и я увидел, куда он меня ведет. Впереди маячило старое здание, которое следовало бы снести еще лет-так десять назад. Облупившаяся краска, отсутствие окон и запустение.

Направился за ним туда. Какой-то мужчина посмотрел на меня, наверняка узнал, к счастью, не прицепился с вопросами.

Я пересек одну улицу, потом другую. Еще несколько человек обратили на меня внимание.

Мой враг не спешил. Словно игрался или раздумывал, пойду я за ним или развернусь и уйду. Отступать я не собирался. Но связаться с Викой нужно.

Он ждал меня на втором этаже заброшенного здания. Снял бейсболку, очки и ехидно усмехался. Внезапно я понял, кто он. Черт возьми, не может быть! Ошибаюсь. Точно ошибаюсь, потому что это невозможно!

Но реальность говорила о другом.

Я громко выругался, ударил ногой стоявшую рядом мусорную урну.

Не знаю, смогу ли его убить.

Порыскал по карманам брюк, нашел бумажник, зашел в магазин связи, посмотрел через окно. Враг не собирался убегать. Все так же ждал меня.

Я купил телефон, карту, набрал местный филиал штаба, куда должны были отвезти Вику, попросил позвать её к телефону.

- Алло, - её тихий голос был радостным. Не хотелось её нервировать, но нужно сказать как есть.

- С тобой все в порядке?

- Да, все хорошо. Где ты?

- Я могу не вернуться, - говорить было трудно, будто колючий комок застрял в горле, но это было правдой.

- Что ты такое говоришь? – её голос задрожал.

- Кажется, догадываюсь, кто хотел тебя убить и кто поджег отель. Сейчас иду за ним. Он знает, что я рядом, и хочет разобраться. Я тоже, иначе он не даст нам покоя. Если не вернусь – позаботься о нашем ребенке.

Я нажал отбой, выключил телефон, бросил его в карман и направился к заброшенному дому.

Может, получится поговорить? Убедить его?

Попытаться стоило, но вряд ли поможет. Обезвредить его не получится – бой будет на смерть. Уж не знаю, что чувствовал он, но по взгляду было видно – отступать враг не собирался.

Внутри здания царило запустение. Каждый шаг отбивался от стен и падал на голову громким эхо. Потрескавшиеся стены, падающая с потолка штукатурка, повсюду разбросаны разбитые бутылки и отвратительный запах сырости.

Я поднялся на второй этаж и увидел его. Он сидел на подоконнике, курил сигарету. Завидев меня, сразу же поднялся, взглянул на меня ненавидящим взглядом, а через секунду, разорвав в клочья одежду, обратился в огромного волка и громко зарычал.

- Давай просто поговорим, - сказал я. Он всем видом показывал, что говорить не хочет и не будет.

Я не смогу его убить. Победить – да, убить – нет. Знаю, что он вернется, но убить не смогу. Ведь он мне родной.

***

Он побежал на меня, а я, не оборачиваясь, рванул в сторону, в небольшую комнатушку. Он пролетел мимо, но вовремя остановился, развернулся, пробуравил меня холодным взглядом.

За мной было окно. Я забрался на подоконник, подпрыгнул, схватился за подоконник выше, подтянулся, забрался внутрь.

- Я не хочу с тобой драться!

В ответ лишь громкое рычание, топот ног. Он мчался ко мне по лестнице.

- Давай поговорим!

Слушать он не желал. Появился в коридоре, оскалил зубы.

- Это Вольский? Он с тобой что-то сделал?

Противник не слушал, широко раскрыв пасть, снова побежал на меня. Под руку попался металлический прут. Я схватил его, выставил вперед. Он закусил метал зубами, тот треснул, изогнулся.

- Хватит! – отступая, крикнул я, смотря в его разъяренные глаза. – Почему ты хочешь меня убить?

Рыча, он перекусил прут, толкнул меня лапами, я отлетел к стене, на голову посыпалась штукатурка. Тут же поднялся, встал, поняв, что единственный способ не убивать его и остаться в живых – не обращаться и не сражаться.

- Чего ты хочешь? – спросил я.

Он медленно шагнул ко мне, сел напротив и неподвижно стоял, будто раздумывая, что делать дальше. Он мог рвануть на меня, скорее всего, я не успел бы среагировать раньше, чем его зубы сомкнуться на моей шее. Но он сидел и смотрел, будто гипнотизировал.

Что с ним сделали? Почему у него такой странный запах? Где он был все это время? Впрочем, сейчас было не до этого.

- Я должен извиниться перед тобой. Прости.

Не знаю, слышал ли он, понимал ли, хотел ли слышать и понимать. Но если он не нападал, что-то в нем изменилось. С абсолютно спокойным видом он сидел напротив и смотрел в меня мертвым взглядом. Уж не знаю, что в этот момент происходило в его башке, но явно ничего хорошего.

- Я могу тебе помочь. Что бы с тобой не сделали, что бы ты не сделал, мы это исправим!

Он оскалился, будто насмехался над моими словами.

- Почему ты не хочешь говорить со мной?

В ответ все тот же оскал. Он будто хотел поиздеваться надо мной, поглазеть на мои попытки примирения.

Я вглядывался в его шерсть – та немного посветлела за эти годы. Даже сейчас, смотря на него при проникающем через окна солнечном свете, я бы не узнал его. Может, ошибка? Передо мной кто-то другой? Но блин, почему он тогда еще не набросился на меня?