Кассандра... Чак вздохнул и почесал голову. А Дженнифер? Что скрывается за этим имечком?

Глава 3.

Вернувшись с пляжа в свое необычное жилище, Чак проспал до девяти часов. Жильем ему служил соответствующим образом переоборудованный чердак, расположенный над просторным гаражом и состоявший из одной большой комнаты с примыкающей ванной и крохотной кухоньки, встроенной в одну из стен. Он снимал это помещение у владельцев гаража, супружеской четы пенсионного возраста по фамилии Мак-Эндрюс, которые круглый год жили недалеко от пляжа. Это была удачная сделка, поскольку арендная плата была скромной, а жилье удобным, и к тому же Чак был полностью предоставлен самому себе. Супруги никогда не вмешивались в его дела и не высказывали претензий по поводу его случайных гостей, при условии, что он проявлял уважение к их репутации в здешнем обществе.

Проснувшись, Чак принял душ, побрился, проглотил два наспех приготовленных сандвича и выпил целый пакет молока. Затем надел чистые серые брюки, свитер с высоким воротником, мягкие кожаные ботинки и легкую куртку на "молнии". Наряд этот был не слишком изящен, но зато удобен, а Чаку больше ничего и не требовалось. Выключив в комнате свет, он спустился по деревянной лестнице, идущей сбоку гаража, и сел в свой дряхлый автомобиль.

Чета Мак-Эндрюсов сидела на крыльце. Выезжая на улицу, Чак помахал старикам рукой. Они приветливо помахали в ответ, проводив его взглядами. Чак ехал медленно, без определенной цели, пытаясь что-то решить по поводу вечеринки у Элейн. Он не был уверен, что хочет туда попасть, но его колебания были вызваны не самой пышнотелой вдовой.

Пьянка началась всерьез уже днем, на пляже, по мере того, как гости в приподнятом настроении прибывали из города. К тому времени, когда они отправились с пляжа обратно в дом Элейн, многие из них приближались к тому состоянию опьянения, которое заметно невооруженным глазом. Какие-то мальчики сомнительного вида, уходя с пляжа, все время звали его и размахивали руками, так что Чак ежился от стыда, видя, как в его сторону поворачиваются головы любопытных. В компании было с полдюжины изнеженных женоподобных личностей, и чем больше они пили, тем бесстыднее становились. Именно это обстоятельство сдерживало Чака. Он не любил гомосексуалистов, на дух их не выносил. Он нервничал в их присутствии и чувствовал себя не в своей тарелке.

Чак хотел ненадолго остановиться у кабачка Тома Мерфи и выпить пива, но вспомнил, что уже задолжал краснолицему владельцу. Потом подумал о "Славном кабачке Бруно" и компании своих коллег спасателей, но тут же отбросил эту мысль, потому что по вечерам туда иногда приходила Джуди Трейнор.

Джуди - очень лакомый кусочек, а он определенно был в боевом настроении. Короткий сон и душ вернули его к жизни. От девушек, которым он мог бы назначить короткое свидание в постели, отбоя у Чака не было. Но Чак терпеть не мог тратить время на пустую болтовню, которая была им всем необходима как прелюдия к интиму. Конечно, кое-кому из них требовалось меньше подготовки, но с такими ему почему-то не хотелось иметь дело.

Взять, например, официантку из пиццерии, Анджелу. Она обожала французскую любовь, была всегда на неё настроена и не слишком привередничала, если парень шел ей навстречу и был готов не слишком усердствовать, чтобы не испортить её прическу. Анджела была помешана на своих волосах и все чаевые оставляла в местном салоне красоты. А так ничего штучка. Такие девчонки любят браться за дело энергично и без всяких выкрутасов. Проблема заключалась в том, что раздражительный и ревнивый муж Анджелы, военный моряк, приехал со службы в отпуск.

Оставалась ещё Ширли. Довольно-таки полная и неразговорчивая, но в общем славная малышка. Она каждый вечер до половины десятого работала в гастрономе своего отца, так что время было вполне подходящее. Надо было только подрулить к обочине и улыбнуться Ширли, когда она быстрой скользящей походкой пройдет мимо, тряся своими огромными грудями, с выражением страстного ожидания в блестящих голубых глазах. К тому же он задолжал ей свидание. Он пообещал навестить её на прошлой неделе, когда зашел в гастроном одолжить у неё несколько долларов. Нет, так не пойдет. Она наверняка попросит вернуть долг, потому что взяла тогда деньги из кассы. Чак вздохнул и направился на вечеринку.

Элейн жила в длиннющем кирпичном особняке, расположенном в ста ярдах от пляжа. Дом был окружен широкими газонами, высокой живой изгородью и проволочной оградой. Улица состояла всего из шести домов, одинаково дорогих и одинаково уединенных. Это был самый престижный район прибрежной полосы.

Напротив дома Элейн и на широкой подъездной аллее стояло около десятка элегантных автомобилей последних моделей, главным образом иностранные спортивные машины и "кадиллаки" в пастельных тонах. Эта выставка даже слегка испугала Чака, пока он втискивал свою груду ржавого металла в свободное пространство у обочины. Он заглушил мотор, выключил фары и выбрался наружу, глядя в том направлении, откуда доносились приглушенная музыка и смех. Жалюзи были опущены, шторы и портьеры задвинуты, но немного света просачивалось наружу вместе со звуками веселья. Чак прислушался и заключил, что вечеринка в полном разгаре.

Он нажал кнопку у парадной двери и услышал, как внутри отозвался колокольчик. Он ждал, переминаясь с ноги на ногу, и размышлял, не совершает ли ошибку. Дверь распахнулась, и на него обрушилась лавина света и музыки.

- Входи, входи, кто бы ты ни был, - закричала курчавая блондинка с затуманенным взором, вся в пятнах губной помады. В руке она держала бокал; широкое свободное платье не скрывало её пышных форм.

- Боже мой, - произнесла она, разглядывая Чака с глуповатой улыбкой. Какой ты впечатляющий. Настоящий жеребец. Поездишь на мне, а?

Чак ухмыльнулся и вошел в фойе, обратив внимание, что больше всего шума доносилось из задней части дома. Пышнотелая блондинка закрыла дверь и, схватив его руку, прижала её к своим могучим грудям, одновременно поднося к его губам свой бокал. Чак отстранился.

- Извини, душка. Предпочитаю пиво и крекеры.