Джейсон ХАЙТС

НЕДОТРОГА

роман

Перевод с английского

Е.Лучникова и А.Санин

Глава 1.

Денек выдался чудный. Безоблачное голубое небо, ослепительно белый пляж, жаркое неподвижное солнце, спокойный, величаво поблескивающий океан. Над изумрудной водой, почти не шевеля крыльями, лениво кружились чайки, зорко высматривая добычу.

В одиннадцать утра в будний день поклонников солнца на пляже было раз два и обчелся, лишь немногие горожане сбежали сюда из удушливого, как парная, Нью-Йорка. Они наслаждались теплом ласковых солнечных лучей, рассеянно листая утренние газеты или слушая приемник.

Идиллический денек, располагающий к праздности. Самый обычный день.

Чак Ланьер, сидевший на спасательной вышке, расправил затекшие ноги и потянулся, сладко зевая. Он тоже наслаждался покоем и теплом, впитывая солнечный жар каждой клеточкой дочерна загорелого, ладного и впечатляюще мускулистого тела. Только ноющая притупленная боль напоминала о вчерашнем вечере, но Чак знал, что ему достаточно только немного поплескаться в холодной воде, чтобы унять её.

Арти Флинн, его напарник на посту спасателей, оторвался от дешевого детектива и понимающе улыбнулся.

- Тяжелая выдалась ночка, да?

Парнишка явно пытался завязать разговор, но сегодня Чаку было не до него.

- Не тяжелей любой другой, - пробормотал он, засекая наметанным глазом тройку ребят, игравших у входа на причал.

- Не выпускай из виду вон тех малышей. Если подойдут слишком близко, свистни им.

- Есть!

Чак достал флакончик с мазью и натер пересохшие губы. Потом посмотрел на Арти. Тот не сводил глаз с детишек. Все-таки Арти хороший парень. Энергичный, так и кипит желанием хоть что-то перенять из пятилетнего спасательского опыта Чака. Славный парнишка. Немного туповат, но это не страшно.

Чак позволил мыслям снова уплыть ко вчерашнему вечеру - к амурному приключению с изголодавшейся по сексу стенографисткой, которая прозябала в тоске и одиночестве в скромной двухкомнатной квартирке. Ее звали Роза, и ей было чуть больше тридцати. Черноволосая, болезненно тонкая, со строгим узким, всегда разочарованным лицом. Когда он вчера после полудня подцепил её на пляже, её глаза засветились такой безграничной благодарностью и столь откровенным вожделением, что Чак понял: с ней никаких сложностей не будет. То, что сложением она больше напоминала подростка, ничуть не убавило его обычной прыти, и Арти с благоговейным восхищением взирал с вышки, как Чак демонстрирует свое мастерство соблазнителя, сделавшее его легендой всего побережья.

Роза привела его домой и накормила, всячески ублажая его и наслаждаясь каждым мгновением внезапного счастья. Они отправились в ближайший бар, и там она заплатила за выпивку, настояв на этом, когда Чак изобразил крайнее смущение по причине отсутствия денег. Затем они вернулись в её крохотную квартирку, и Чак перешел в наступление. Истомившаяся по любви женщина задрожала в лихорадочном предвкушении любви, с готовностью подчиняясь всем его прихотям. Чак прекрасно понимал, что она стыдится своих крохотных недоразвитых грудей и худосочного тела, которому очень не хватало женственной мягкости, поэтому он заставил её полностью раздеться и маршировать по комнате, пока сам сидел и курил, спокойно её разглядывая и не раздеваясь. Поначалу растерянная и смущенная женщина, не привыкшая к такому обращению, явно чувствовала себя не в своей тарелке, но в конце концов подчинилась его сумасбродству и опустила руки, позволяя Чаку разглядывать пупырышки грудей и редкий пушок на лобке. И по её поведению и по участившемуся шумному дыханию чувствовалось, что с каждой минутой она возбуждается все больше и больше.

Когда Чак велел ей подойти поближе, чтобы поиграть с маленькими бугорками, которые выглядели так трогательно на её хрупком теле, из горла женщины вырвался сдавленный стон. Темные соски заострились при первом же прикосновении его искусной руки. Колени подогнулись, а пальцы впились ему в плечи. Чувствуя, что внутри растет возбуждение, Чак быстро скинул одежду. При виде его огромного торчащего, как кол молодца, Роза затрепетала. Словно изголодавшаяся по любви затворница она вцепилась в объект своей страсти и принялась ласкать его всеми мыслимыми способами. Не ожидавший такого наскока Чак сам перешел в наступление, опрокинул Розу на кровать и уже без всяких церемоний грубо овладел ею, чувствуя, что именно об этом она мечтала. Роза дико вскрикивала от наслаждения, и острые ногти судорожно смяли крахмальную простыню, когда она задергалась в бешеном экстазе.

Чуть позже, когда он уже собирался распрощаться с ней, маленькая стенографистка с робкой и умоляющей улыбкой проскользнула к нему в душ. Чак позволил ей намылить себя, что она проделала с такой тщательностью и вниманием, словно хотела запечатлеть в памяти каждый мускул, каждый изгиб. Когда, повинуясь нацеленным манипуляциям её пальцев поникший было зверек Чака вновь воспрял и горделиво приподнял голову, Роза задрожала и в её темные глаза вернулось голодное выражение. Чак, не тратя времени на ненужные ласки, резко, одним рывком развернул её спиной к себе, нагнул и проник в неё сзади прямо под мелкими брызгами душа. Роза постанывала, извивалась и так прижималась к нему, что Чак поневоле восхитился податливостью её мокрого тела. Когда он несколькими толчками излил свою страсть в её жаркое лоно, Роза протяжно застонала. Потом, встав перед Чаком на колени, она жадно облизала его ещё вздымающуюся плоть, доставившую ей столько радости.

В действиях Розы было столько благодарности, что Чака нисколько не удивило, что прямо перед его уходом она сразу же безропотно откликнулась на его просьбу "одолжить несколько зелененьких". Это "несколько" обернулось новенькой двадцатидолларовой банкнотой, вполне заслуженной суммой, думал он, если учесть оказанные услуги. Роза хорошо знала, что почем. Сделка есть сделка, независимо от товара. К тому же её расходы более чем окупились.

Роза.

Подходящее имя для воспоминаний в какую-нибудь дождливую ночь.

Арти прервал поток его размышлений, слегка подтолкнув локтем: