– Это еще кто? – проговорила я и попятилась назад.

– Шшш, – приложила к губам палец моя спутница.

 Головы поднялись выше, и теперь я могла наблюдать толстую жабу и ее, или его, свиту. А вот свита была очень даже ничего, если закрыть глаза на жуткую кожу девушек, отливавшую желтизной.

«Водяной и русалки!» – поняла я и подошла ближе к домовихе. Наклонилась, заметив, что Маруся повернула голову, явно желая что-то мне сказать. И не ошиблась.

– Это Роман, наш местный водяной. И его супруженицы, Мариша и Алла, – тихо шепнула информацию домовиха.

– Роман? – уточнила я шепотом.

– Он сябе новое имя взял. Ужо старый, могет и пошалить, – улыбнулась Маруся. – А прежде звался Богуславом.

– А жены его? – я поглядела, как три головы медленно гребут к берегу. Рук было не видно и казалось, их несет течение. Впрочем, может, они ушами подгребали? От такой мысли внутри, подобно икоте, родился смешок. Но я его доблестно удержала.

– Женки новые. Утопленницы, знаешь ли, – проговорила домовиха.

 Больше поговорить не удалось, так как троица оказалась у берега. Впрочем, выходить они не спешили. Выглянули по пояс, да так, что я смогла разглядеть чешуйки, уходившие в муть озера. Видимо, под толщей воды прятались хвосты.

 Роман оказался жутким и толстым. Чисто жаба и глаза такие, что оторопь берет. А девушки, если не обращать внимания на трупный цвет их кожи, были очень даже ничего. Особенно синеволосая.

– Приветствую хозяина озера! – поклонилась Маруся.

 Я кивнула, не отрывая взгляда от жабьих глаз Ромочки. Тот тоже пялился с интересом. Когда он открыл рот, в свете дня блеснули мелкие и очень острые зубы. Ну пиранья, не иначе!

– Приветствую тебя, ведьма! – обратился сразу ко мне водяной. Слова было едва разобрать. Голос у Ромочки был как булькающая в канализации водица. Ишь ты! Понял, кто перед ним. Наверное, почувствовал мою силу.

– Просим разрешения собирать травы у твоего озера и ручья, – не обращая внимания на то, что на нее и не смотрят, продолжила домовиха. – Взамен обещаемси лечить и подсобить чем сможем, Роман.

– Договор такой же, как и с Серафимой? – уточнил водяной и, наконец, соизволил взглянуть на Марусю.

– Да, – кивнула она.

 Утопленницы-русалки рассматривали меня с интересом, но молчали. Я же пыталась угадать, какая из них Мариша, а кто Алла. Судя по именам, они вполне могли быть из моего века.

 Что и говорить, вкус у товарища водяного был неплохой. Сразу двоих к тому же себе отхватил. Обе девушки явно утонули молодыми. Обе были красивыми даже сейчас. Только глаза у жен отливали болотной зеленью и казались пустыми.

– Хорошо, – побулькал водяной и снова уставился на меня, а потом и вовсе лапу протянул. Рука у него была тонкая, зеленая с пупырышками. А между пальцев перепонки и за ушами, как оказалось, тоже.

– Вась! – толкнула меня по коленке Маруся. – Пожми руку Роману! – шепнула быстро.

 Ой как мне не хотелось этого делать. Но домовиха дурного не посоветует. А потому пришлось, внутренне морщась от отвращения, коснуться скользкой конечности водяного.

 Тонкие пальчики обхватили мою ладонь с неожиданной силой. Признаться, в тот момент даже струхнула. Мелькнула мысль, что сейчас этот жирдяй дернет меня под воду, подержит там минут пять и будет у него на одну супруженицу больше. Но нет. Руку мою встряхнули. Между нашими пальцами вспыхнул голубой огонек, а потом Роман отпустил меня, и я шагнула, прячась за маленькую помощницу.

– Хорошо! Рад приветствовать новую ведьму в своих владениях! – пробулькал водяной, а затем опустился под воду вместе со своими женами. И был таков, лишь рыбий хвост сверкнул чешуей.

– Марусь! – позвала я домовиху, едва троица исчезла из виду. – Я на что сейчас подписалась?

– Да ничяво такого, Вась. Водные обитатели тяпереча тебе чинить препятствий не станут. К воде могешь подходить без опаски. И водяные травки собирать. Нихто не утянет. А то Роман у нас падок на красивых баб.

– А я ему что должна буду? – уточнила. Конечно, стоило бы спросить до того, как пожимала перепончатую лапищу, но лучше, как говорится, позже, чем никогда.

– Дык, ничаво особенного. Лечить, коли прихворнет ентот пузырь.

– Будто я умею водяных лечить, – хмыкнула, но домовиха на это важно ответила:

– Научишьси, Васенька. Я же тут для чаво? А тяперича, давай, будем травки собирать вооон на том конце озерка. Вишь, где камыш качаетси. Там травка есть особенная. Легонькая. Для начала самое оно.

 Кивнув, пошла вдоль воды, следуя за своей помощницей. Понимая, как много мне еще предстоит узнать.

– А в лесу кто главный? – спросила тихо, пока притаптывали траву.

– Известно хто. Лесовик. Дед лесной. Ну с ним нам исшо предстоит познакомитьси. Но не сегодня. Мы же далече в лес не зашли. А туточки его нетути. Да и без подарка к лесовику соватьси не стоит.

– Подарок? – переспросила.

– А то. Хлеб он любит. Я вот испяку и пойдем. Надо, шобы ты и в лесу, при случае, ничяво не опасалась. А дед у нас тот исчо баловник. Заплутать может. Заведет в чащу и волков напустит. Он енто могет.

– Волки! Чаща! – пробормотала я. – Боже, куда я попала! И как только обычно люди за грибами, ягодами в лес ходят и без подарков.

– Так-то простой люд. Что с него взять. – Удивилась Маруся. – А у тебя силушка. Дед почует.

 Логика железная.

 Я кивнула.

 Вот мы и на краю озерца. Там, куда меня вела Маруся. Домовиха ловко скинула лапти и айда сарафан подвязывать.

– Разувайси, Вась! В воду полезем. Там травка, – сообщила мне Маруся.

 Не капризничая, уселась на траву и принялась разуваться. Закатала джинсы, благо они были стрейчевые, до колен и встала, проявляя готовность следовать за своей помощницей в огонь и в воду. Ну это я так, утрирую. Пока только в воду и только по колено.

– Вот какая травка. Вишь, на дне колышется, – показала мне Маруся сорванный пучок чего-то длинного, зеленого, на вид склизкого, как рукопожатие Ромочки.

– Ламинария? – уточнила я, брякнув первое знакомое слово, сочетавшееся в моей памяти с водорослями.

– Э? – не поняла Маруся.

– Трава, говорю, ламинария называется?

 Домовиха рассмеялась.

– Нее, это русалочьи волосы, Вась! – сообщила она и вырвала еще пучок, который бросила на траву. – Бросай, после соберем в корзину.

– Хорошо. Волосы, так волосы, – констатировала я и, войдя в воду, наклонившись, вырвала первый пучок скользкой озерной травы.

 Домой возвращались той же тропкой. Уже когда вышли на дорогу и вдали показались крыши домов, моего и Добрыниного, вдруг поняла, что устала. Хотя прошли мы всего ничего, но в воде провели добрый час, лишь изредка выходя из мути, чтобы погреть ноги.

 Хотелось вымыться и поесть. А потом Маруся обещала показать мне, что надо делать с этими водорослями.

 Уже когда подходили к дому, и я даже представила себе, как открываю калитку, вдруг раздался звон, словно кто-то разбил окно.

 Первым делом оглянулась на дом Добрыни. Признаюсь, сначала решила, что это у него что-то произошло, но окна в доме колдуна были целые и невредимые, а он сам выскочил на крыльцо и рванул в нашу сторону.

– Что…. – было проговорила я, но Волков пролетел мимо, не открывая калитку, перемахнул через нее и побежал к дому.

Маруся, обратившаяся еще на дороге в кошку, бросилась следом за соседушкой, а я только и успела, что проследить взглядом, как оба, и колдун, и кошка, застыли под домом запрокинув головы. Только сейчас я поняла, что произошло и откуда раздался звон.

 Небольшое круглое окно чердака было разбито вдребезги, словно кто-то бросил в него камень.

Внутри что-то оборвалось. Странное ощущение недоброго разлилось под кожей. Я бросилась к калитке, провозившись с крючком, как мне показалось, непростительно долго. Но вот уже и я бегу по дорожке прямо к крыльцу.

 Взлетев по ступенькам, быстро открыла дверь. Корзину поставила на стол, а сама ринулась по лестнице на чердак.