– Только я могла проспать в первый же рабочий день! – ругалась Роза, стараясь не обжечься крепким чаем, который Лиля сунула ей под нос.

– Открой рот! – скомандовала она. И когда Роза подчинилась, засунула небольшой кусок бутерброда.

Роза красила второй глаз, не глядя пыталась надеть сапоги, дожевывала бутерброд и думала лишь о том, что тест она сделать так и не успела. Сначала боялась, держа в руках тонкую картонную коробочку, а потом сестры пришли, а при них делать было как-то не по себе.

“Ну ничего, добегу до работы, а там, – думала она, – пять минут то мне предоставят! Главное, не опоздать!”

– Чтобы я делала без тебя, кормилица моя? – прошамкала Роза с набитым ртом.

– Как что, упала бы в голодный обморок! И вот, – Лилия сунула ей деньги в раскрытый карман рюкзачка, поправила ворот пальто, чмокнула в щеку и пресекла все сестринские возмущения. – Пока не зарабатываешь, велено тебя спонсировать, так что не бухти. И, дорогая, ты вчера весь вечер сама не своя была. Ты точно в порядке?

И тут Розе стало настолько стыдно, что она вот-вот готова была разреветься! Уж Лильке то она могла сказать о своих подозрениях, о том, что не оправдала надежд, о том, что съедала всю лапшу, что ей вешали на уши и вот, похоже скоро “в подоле принесет”, как говорила прабабка про их “цветник” маме.

– Ты же знаешь, что можешь рассказать мне все-все… – и столько в голосе было мольбы и страха.

– Знаю, конечно. И я очень спешу, давай потом?

И Роза в спешке направилась на остановку – если поторопиться, то можно успеть приехать прямо к началу рабочего дня, а не за полчаса, как хотелось. Первый раз из всего содержимого рюкзачка, Розу беспокоили лишь две небольшие вещицы: маленькие коробочки с ответом на все вопросы.

И девушка уже воображала, как она, придя в уборную офиса, сделает это нехитрое дело, благо, в аптеке она купила для этого все необходимое, и даже непрозрачный пакет имелся, для того, чтобы по-тихому утилизировать улики. Думала, как увидит результат… и… а дальше ее представления обрывались, но она оптимистично решила, что думать о проблемах будет по мере поступления. Сейчас же важнее всего было не опоздать.

В фойе здания девушка забежала ровно без пяти минут, быстро поздоровалась с охранником, показала паспорт и была пропущена к лифтам. Там, нервно притопывая, она спустила рюкзачок с одного плеча и копалась в его содержимом, выискивая заветную коробочку. Даже если Елизаветы Игоревны нет на месте, то охранник скажет, что Роза уже пришла, а значит, можно прямо сразу бежать в уборную. Дверцы лифта распахнулись, принимая в прохладное нутро.

На ресепшн ее уже встречала Дарья. Мелкие кудряшки были собраны в подобие прически.

– Ну что, готова к труду и обороне? – затараторила она, провожая сотрудницу на рабочее место. – Только Елизавета Игоревна жуть как не любит опозданий и если хочешь с ней сработаться, то приходи за полчаса до начала рабочего дня, чтобы к девяти все бумаги были уже готовы. Ты ж у нее и секретарь и личный помощник будешь.

– Спасибо! – от души поблагодарила девушка за ценную информацию. – Подскажи, где уборная? У меня вроде есть пара минут привести себя в порядок, все равно никакие бумаги подготовить не смогу, пока меня в курс дела не ввели.

Даша в ответ мило улыбнулась и показала где туалет.

Сколько Роза просидела в кабинке? Полчаса? Час? А может быть вечность? Смотрела на яркие полоски и не могла поверить в то, что это правда. Два теста разной марки и стоимости не могут врать! Девушка так и представила, как разочарованно покачает головой мать, как отец посмотрит своим тяжелым взглядом как всегда в детстве, когда она провинится, как пригладит широкой ладонью бороду и пообещает размазать по стенке того, кто сделал это с его любимой дочуркой.

Вот прям картина перед глазами, как сидят на диване ее многочисленные родственники и смотрят – кто сочувствующе, а кто недовольно.. Боже, что же теперь? Роза всхлипнула раз, затем еще и еще. Слезы катились по щекам, и она не успевала смахивать их…

– Роза, – голос Елизаветы Игоревны вывел девушку из ступора. – Ты там в порядке?

Требовательный стук, затем ручку кабинки подергали.

– Если ты сейчас не откроешь, я выломаю дверь, честно! Что происходит?

Роза судорожно попыталась избавиться от улик – зачем-то засунула тест-полоски в сумку вместе с коробочками. Баночка полетела в урну. Роза открыла дверь и вышла к умывальнику.

– Матерь Божья! – ахнула женщина. – Что произошло?

– Я… мне… – мямлила Роза, а от туши уже щипало глаза. Девушка поспешила к раковине, чтобы умыться.

– Давай, подержу. – Елизавета Игоревна попыталась забрать у бедняжки сумку, но та как-то дернула неловко и содержимое рассыпалось по полу. – Ах, вот оно что…

Она крутила в руках коробочку от теста и сочувственно смотрела на девушку. Было понятно, что выхватывать и отпираться уже бесполезно. Надо привести себя в порядок и покинуть уже это место. Вряд ли ее сейчас примут на работу. Ее теперь вообще никуда не примут! Кому нужна сотрудница, что вот-вот свалит в декрет?

Все это пронеслось в голове, пока Роза умывалась. Стоило обернуться, чтобы понять, что в уборной она теперь одна. Ну что ж… Последний взгляд в зеркало – припухшие глаза и покрасневший нос – красотка, одно слово! Девушка быстро прошмыгнула в приемную к начальнице – там по-прежнему было пусто. Она робко постучала в дверь и вошла, не дождавшись разрешения. Слишком нервозной была, может, простят ей эту вольность?

На длинном блестящем темном столе стоял большой резной деревянный поднос, на котором были аккуратно расставлены блюдце с печеньем, две большие сиреневые чашки с чаем, сахарница и небольшой молочник.

– Мне бы сумку…

– Присядь и выпей чаю, – прозвучала тоном, абсолютно не терпящим возражений. – Потом, когда ты успокоишься, мы поговорим!

Елизавета Игоревна смотрела, как Роза мнется, как стесняясь, садится все же на край стула. Женщина поправила очки и устроилась напротив. Все это Роза видела лишь краем глаза, стесняясь смотреть ей в лицо. Глоток за глотком девушка постепенно успокаивалась, мысли, что до этого смешались коктейлем в голове, постепенно рассеивались. Эмоции почему-то скрылись на второй план, внутри стало поразительно пусто, кроме осознания – она ни за что не избавится от ребенка. Ни при каких обстоятельствах. И плевать ей стало на родственников – никто ее не осудит, не такая у них семья. И как она могла усомниться? Надо сегодня же рассказать все Лиле и Мелиссе.

– Знаешь, – привлекла внимание Елизавета Игоревна. Она задумчиво смотрела в чашку и словно мысленно погружалась куда-то. – Когда-то давно, в далеком восемьдесят шестом году, я вот так же, как ты сейчас, ревела в туалете института. Я только узнала о том, что скоро стану мамой и безумно испугалась! Шутка ли, – она грустно улыбнулась, – только восемнадцать исполнилось. Какая из меня мать? Ой, какие дурные мысли посещали тогда меня!

Роза слушала, замерев. Была у нее такая черта – интересно было слушать вот такие истории. Правдивые, жизненные. Где судьба выписывает такие вензеля, что бери ручку, да записывай – сериал получится.

– Меня тогда уборщица тетя Валя отпаивала чаем в своей каморке. Убеждала, что хороший Витька парень, башкавитый. Не пропадем. И не пропали ведь! Следом за Максом и Димка появился. И смотрю я на своих детей – нарадоваться не могу. Если бы не тетя Валя, кто знает, до чего бы додумалась? Дошла бы до греха? Мои сыновья – главное мое достижение в этой жизни.

Роза прихлебывала чай и наблюдала за Елизаветой Игоревной, а та смотрела на сцепленные пальцы и наверняка о чем-то вспоминала…

– Я не собираюсь делать аборт, – прошептала Роза, отставив кружку. – И если вы позволите мне поработать тут, я буду очень рада.

– О, моя дорогая! Ты подумала что я не приму тебя из-за твоего положения? – женщина нахмурила идеальные брови, и Роза почувствовала, как краснеет. – Только знаешь…