– Как его словить? Легко! Окружить тем, что он не любит. Заманить туда сложнее, но у нас сейчас уже почти все для этого есть. – Ник подмигнул мне, и я в ответ слабо улыбнулась.

Нужно бы хоть это передать демону. Или… обсудить с ним все, что я узнала. Выяснить, зачем он творит безумства. Он не называл сроки, но раз тело Влада долго не выдержит, стоит поспешить.

– Может, выйдем на улицу прогуляться? – спросила Ника, потягиваясь на диване.

– Хочешь подышать свежим воздухом – можем нажарить шашлыков на террасе.

– Я под домашним арестом?

– Воспринимай это проще! Ты тут в безопасности.

– Будто тут демон, если захочет, не найдет меня.

– Здесь, в многоэтажке возле центра города, ему будет сложно тебя найти. Шумиха, уйма людей. Мы заметили, что он больше любит пригород.

Значит, мне придется каким-то образом улизнуть из квартиры.

Ночью я долго не могла уснуть. Мысли роились, не оставляли в покое. Ник хоть и был дружелюбнее Германа, но совершенно не поддавался ни на какие уловки. Он спал в гостиной чутко – я пробовала спуститься к выходу и проскочить к двери, а в спину получила строгое:

– Туалет в другой стороне.

Ладно, я просто проверила. Я пока терялась в сомнениях. Если демона поймают и, как Герман выразился, нейтрализуют, то нечего мне идти к нему, ведь он не исполнит свою угрозу. А я побегом отсюда только испорчу все. Возможно, и правда Герман со своими ребятами хотят как лучше и мне стоит подождать, пока все не закончится, чтобы узнать, почему трогали мои воспоминания.

Только наутро после завтрака он появился. У меня вмиг подскочил пульс и защекотало что-то в солнечном сплетении. Герман перекинулся с приятелем парой слов вполголоса, так что я ничего не расслышала. Не смотрел на меня и даже не поздоровался. За это хотелось опрокинуть на него чашку кофе или убраться подальше от неприятных ощущений, которые выжигали изнутри всю радость встречи.

Ник ушел, тепло попрощавшись со мной, и Герман наконец соизволил меня почтить своим бесценным взглядом. В этот момент я уже горела мыслью огрызнуться на любые его слова.

Да что со мной?.. Нужно вести себя сдержанно.

– Тебя нужно перевезти в другое место. Я привез вещи. Переодевайся. – Он протянул мне картонный пакет.

– В какое место?

На его небритых скулах напряглись желваки. Похоже, ответом меня не наградят. Я взяла пакет и прислушалась к шуму за дверью. Герман озадаченно обернулся.

Заработала пила по металлу. Ошарашенная, я так и замерла с пакетом в вытянутой руке. Герман толкнул меня в сторону, за кухонную столешницу, и достал пистолет.

В гостиную ворвались амбалы с автоматами наперевес.

– Стоять! Руки за голову! Это полиция!

Герман примирительно поднял руки с пистолетом.

– Ребята, вы явно ошиблись квартирой.

– Никаких ошибок, – твердо ответил мужчина, который замыкал процессию. Его усталое лицо испещрено морщинами, но взгляд выразительный и цепкий. – Вы задержаны по подозрению в серийных преступлениях. Обыскать здесь все.

Герман едва не расхохотался, а у меня все похолодело внутри. Совсем не до смеха.

– Гражданочка, не прячьтесь там. Вы тоже задержаны.

“А я-то тут при чем?” – хотелось выпалить, но слова застряли в горле. Я с трудом разогнулась – мышцы будто одеревенели. Германа уже обыскивали, изучая карманы и бумажник.

– Так, так, фальшивое удостоверение агента ФСБ, – ухмыльнулся мужчина.

– Вы мешаете проведению секретной операции, – парировал Герман. – Вас за это выгонят с работы.

– В наручники их. В отделении поговорим.

Меня, к счастью, тщательно не обыскивали, но и не разрешили переодеться в купленную Германом одежду или взять ее с собой. Нас вывели из подъезда и рассадили по разным машинам. Что за чертовщина творилась? Что за дурдом? Я ведь даже на красный свет никогда не переходила дорогу!

Или я все-таки натворила что-то, но… не помню? Я словно на иголках сидела в машине, пока ехали в отделение, где тот самый мужчина не стал церемониться и сразу отвел меня в маленький мрачный кабинет.

– Ну что, Анжелика Исаева? Или, правильнее сказать, Мария Бурова?

В моей груди сжалось сердце до тягучей боли. Кажется, имя знакомое. Но откуда? Почему он его назвал?

– Я следователь, Дмитрий Яковлевич Рябов, – сел он за стол напротив. – А тебя как называть? Анжелика или Мария?

– Меня зовут Анжелика, – прошептала сипло на автомате, теряясь в замешательстве. Хмыкнув, следователь закивал.

– Будешь отрицать, что это не ты? – Он раскрыл папку и показал мне фотографию девушки с длинными каштановыми волосами, искусным макияжем. Точно такие же голубые глаза, как у меня, губы, нос, да все черты. Взгляд немного другой, печальный. Когда было сделано это фото?

– Да, это, похоже, я… Но не помню, чтобы когда-то так красилась.

– Эта девушка пропала в позапрошлом месяце. А месяц назад появилась с другим цветом волос, в другом городе как Анжелика Исаева, с фальшивыми документами. И внезапно оказалась невестой местного кузнеца. – Следователь сощурился и положил локти на стол, подаваясь ближе ко мне. – Очень любопытно, знаешь ли, обнаружить такие факты при расследовании загадочных смертей.

– Что вы говорите! Я с Владом познакомилась полгода назад! Он меня на машине сбил, я в больнице лежала…

– Ни в одной больнице нет записей о том, что там лежала Анжелика Исаева, – твердил следователь, тыкая пальцем в бумаги. – Мария, мне лгать – гиблое дело.

– Я не лгу! Спросите Влада и он… – я прикусила язык. Что монстр сделает? Прилетит в руки правосудию и спасет меня?

– С Владом мы отдельно поговорим, когда он приедет. И факты, изложенные здесь, – он поднял папку, – весомее слов.

С ума сойти. Все вокруг сошли с ума.

– Это какая-то ошибка, – стояла я на своем, но голос уже не звучал так уверенно, как прежде. Утекала сила от безысходности. – Я выросла в этом городе, в детдоме, выучилась на экономическом, работала курьером…

– Анжелики Исаевой не существует. Она не росла в детдоме, не училась в местном университете. Она, между прочим, эээ… то есть Мария Бурова недавно чуть не потеряла в аварии мать и сестру. Тебе неинтересно узнать, вышли ли они уже из комы? Твой отец места себе не находит. Я с ним вчера говорил. Позвоним ему?

Меня била лихорадка. Я не моргая смотрела, как следователь набирает номер и ставит телефон на громкую связь.

– Я нашел вашу дочь, Константин Георгиевич. Она рядом.

– Маша! Машутка! – знакомый голос дрожал от эмоций. Быть не может. Я отодрала прилипший к небу язык и сказала:

– Послушайте, вы путаете меня с кем-то…

– Маша! – взорвался динамик. – Это же я, папа!

– Он узнал твой голос. Довольно придуриваться!

– Да мало ли кому вы звоните! – я сорвалась на пронзительный крик. Перед глазами все размывалось. В груди кололо.

– Маша?… – снова донесся голос из трубки. – Ты бросила нас? Я понимаю, тебе было очень тяжело. Но вместе мы справимся, дочка…

Не знаю, что на меня нашло, но я выбросила руку вперед к телефону следователя и нажала дрожащим пальцем на отбой. Тишина вибрировала и давила со всех сторон.

– Он путает… Вы спутали меня… Я не… – бормотала я, как заведенная, и быстро-быстро моргала, пытаясь отогнать жгучие слезы.

– Почему же ты тогда плачешь, Мария? Неужели голос чужого человека так растрогал?

– Потому что я сирота! Нет у меня родителей!

Следователь покачал головой, начал доставать документы из папки, но внезапно остановился и впился в меня пристальным взглядом, отчего я вздрогнула.

– Ты подсадная утка?

Не успела я ответить, ибо слегка потеряла дар речи и не сразу его обрела, как дверь в кабинет открылась и вошел Герман решительной походкой. За ним на пороге остался стоять суровый мужчина в форме.

– Отпускай ее быстро. Я с тобой позже поговорю, – сказал он и прикрыл дверь за собой.