Еще на столе лежал мешочек с рунами, какие-то нитки, золотые браслеты, ожерелья и другая драгоценная требуха. Настоящие, но какие-то ненужные. Золото реально валялось рядом с огрызком от яблока, а некоторые браслеты были закопченные, видимо, украшения Ягу не интересовали. Как и на стенах, под ногами были пыльные коврики, я чуть не перецепилась, над головой горели оплывшие свечи.

В общем, вроде бы ничего сверхжуткого, но неуютно. И даже немного не по себе. Это была чужая комната. Здесь, пользуясь местной терминологией, был чужой дух. Хорошо хоть белье на постели было новым. Я специально принюхалась – пахло травами и водой. Бабками не пахло.

Кровать, кстати, не особо мягкой была. По сути, тоже лавка, на которую бросили тонкий матрас, набитый шерстью или чем-то подобным. Хорошо хоть не сеном. Кажется, я такой романчик читала. Там еще героиня вся искололась, пока спала. Но все равно для больной старческой спины хотелось ортопедического матрасика… Эх, мечты!

Под кроватью – ночной горшок, и это была подстава! Водопровода в избе, конечно, же не было!

А на кровати лежала ночная рубаха, с виду похоже. Но в целом это был вышитый по подолу и вороту чехол на большое кресло или маленький диванчик с вырезами для головы и рук. От одежды тоже пахло приятно, что нельзя сказать обо мне. Все-таки купание в цветущем озере не прошло даром. Я сжала в руках рубаху и задумалась. Где-то здесь должна быть баня? Вроде бы кот что-то говорил о том, как Яга в бане парила?.. Или у меня уже ум за разум заходит?

– Не серчай, матушка, чем богаты… – пропищал домовой из угла. Я даже не подпрыгнула от неожиданности. Ну да, попробуй подпрыгни всеми бабкиными телесами, да и колени крутит.

Домовой тащил деревянный поднос, на котором самогона не было, зато было молоко, какие-то лепешки и каша, последняя была почему-то холодной и напоминала залитую водой на пару дней гречку. Да, сидела я как-то на такой диете, вспоминаю теперь с содроганием. Еды было немного. Но неожиданно для себя я обнаружила, что вымыться хочется больше, чем есть.

– Умыться-то мне где можно? – спросила я. Но домовой оставил поднос и испарился. Правда, мгновение спустя уже другой – у этого борода была совсем белой – прошелестел от порога комнаты:

– Прошу, матушка Яга, банника разбудили, молока ему налили, он все сделает…

Отказываться я не собиралась, подхватила с собой ночнушку, пару отрезов ткани – они в одном из ларцов лежали – и заковыляла из избы. Вроде бы топить баню это не быстрое дело, но тут же банник был, так, может, это как с домовыми – с сверхъестественными штуками?

И где эта баня? Я же кроме самого домика никакого другого не видела, а вроде бы все кругом обошла?

То ли магия это была, то ли избирательное старушечье внимание, но слона-то я и не приметила. За первыми же кустами слева от избы нашлось низкое длинное здание, чуть притопленное в землю. Дымохода не было, зато были распахнуты крошечные окошки и сама дверь, и дым валил оттуда. На порог внезапно выскочил тощенький, маленький, беззубый старикашка, такой, что мне, может, по пояс бы был.

Банник был голый и лысый. Разве что пах прикрыт очень длинной жидкой бороденкой. С моим ночным зрением я рассмотрела его во всей красе. Глаза банник выпучил, ручками взмахнул – и дым вдруг сильнее зачадил, казалось, что сама баня потрескивает и светится во тьме прожилками раскаленных поленьев. Еще один взмах – и будто вытяжка заработала – все рассосалось, оставив ровный жар, который я чувствовала даже в пяти шагах от входа. Да там жарища!

– Дело сделано, – прошипел старикашка и всосался в порог.

Входить внутрь было опасно, еще ожогов не хватало! Но ровное тепло, уже не жар, привлекало все сильнее.

А, была не была! Я как в воду метнулась внутрь бани: чуть не запнулась о приступочку и слегка стукнулась лбом о низкий дверной проем. Внутри было тесно, мрачно, влажно, но чисто. Днем света бы хватило, все-таки окошки в бане были.

Пахло шишками и горячим деревом, какими-то травами. На стенах висела пара веников, но как пользоваться ими – кто ж его знает? Я такое только в кино и видела. Больше меня привлекла вода, не ледяная, но еще прохладная, не нагревшаяся. Очень хотелось умыться, но не в одежде же?

Было страшно снимать с себя все. Кое-как я распутала пояс юбки, потом пришел черед жилетки. Какие-то бусы на шее, рубашка верхняя, рубашка нижняя… Прикасаться было страшно и себя было жалко, все-таки у меня еще сегодня с утра была талия! И нос пуговкой, и пальцы красивые, и грудь не идеальная, но все же… Я даже носом шмыгнула. Как же хорошо, что здесь темно и зеркала нет!

Я спешно завернулась в ткань, заползла на полку и ровно задышала, пытаясь поймать дзен. Горячий воздух овевал старушечьи телеса, прогревал кости, успокаивал ревматизм и артрит. Я старательно потела и даже волосы – два десятка волосинок в пучке – распустила. Не такая уж у бабки толстая коса, как раз пару ковшей воды хватит, чтобы промыть эти три пера на голове! Постепенно на меня скатывалось спокойствие, тяжесть отпускала, в голове замирали все мысли. А медитативное дыхание – три бесплатных занятия йогой даром не прошли – не давало негативным эмоциям скапливаться.

– Ом-м-м, – затянула я машинально.

– Ай-я! Кака красота! Ай-я, Ягушка, свет очей моих!.. Ай, хороша!

Я резко открыла глаза и уставилась в стенку напротив. В окне бани горел огонь и торчало настоящее свиное рыло с щетинистым подбородком и топорщащимися по обе стороны от головы острыми эльфийскими ушами. Вот только такие эльфы и в кошмарах не привидятся!

Рыло широко улыбалось и сально блестело упитанными круглыми щеками, цокало одобрительно зубом и подмигивало маленьким черным глазом. Мол, триста пять – баба ягодка опять.

– Ты кто? – спросила я как-то даже без особой обреченности. Собственно, ну…

Не испугался – и то хорошо. Даже заинтересовался, извращенец какой! Я сильнее закуталась в ткань, чем сделала только хуже – влажная простынь мои телеса обтянула так, что никакого простора для фантазии не осталось. Лукавая ухмылка на роже гостя стала еще шире и обаятельнее, если так вообще можно было выразиться. Черт, еще и подмигнул! Кавалер, блин!

Хотя погодите… Нет, вот такое нечто странное в качестве кавалеров как-то мне интересно не было. Мама говорила про то, что мужчина может быть не особо-то и красив, но не настолько же!

– О, – сказало рыло и почесало… Рога? Я на всякий случай села, придерживая свое облачение. Черти – оно такое. Это же черт? Раз с рогами? Кто знает, что им в голову взбредет? – Ты чего, Ягушка? Аль пару чересчур поддала? Да ты что, свет очей моих?

Непонятно, чего рыло от меня хотело. Сначала вроде подкатить в бане намеревалось, теперь даже и офигело. Удивилось оно знатно, но чему именно? Это что – бабуля в кипятке обычно парится или наоборот? Рыло тем временем вылезло на белый свет целиком. То есть вылезло из окна, но как бы не через окно, а словно бы через стенку просочилось. Круто, кстати, интересно, а я так могу? Я же ведьма, вроде бы.

М-да-а, эльф не эльф, но выглядел он как плод грешной любви эльфа, гнома и лысой кошки. Где-то в дальних предках были, наверное, свиньи и хоббиты, судя по волосатым ногам. Почему-то именно в этот момент мне срочно захотелось проверить, насколько у меня у самой оброслость ниже пояса, но как-то я рассудила здраво, что в триста лет другие вопросы должны волновать. Не отсутствие депиляции, а радикулит и давление.

– Анчутка я, Ягушка. Ты чего, болезная?

Он уселся на лавку против окна и смотрел на меня с явным сочувствием и озабоченностью. А я рассматривала его, не зная, что ему, собственно, в ответ и сказать. Росточку Анчутка был маленького, так, если встану, мне примерно по пояс будет, одет в холстину – штанцы коротенькие и жилет. Он упер ручки в тощие бедрышки, вытянул хвост с кисточкой и по-детски застучал друг о друга аккуратненькими копытцами.

– Ай, старая, не узнаешь, что ли? – огорчился он. – А я вот…