— Что он будет делать? — обеспокоенно спросил Эрех.

— Ничего особенного. Прыжки и балансирование на канатах на высоте, часть традиционной тренировки, он всю жизнь этим занимается. Сейчас оттолкнется, зацепится, покажет нам серию трюков и уйдет обратно. Ты что, беспокоишься о нем, э?

Док пожал плечами. Йон усмехнулся, а про себя подумал, что тоже беспокоится. Этот парень — жертва, прежде всего. Наверное поэтому. Или… Додумать он не успел. Кот вдруг пошел по трамплину вперед и даже на таком расстоянии стало видно его напряженное лицо и взгляд, устремлённый в одну точку. Йон опять резко обернулся, пытаясь отследить, куда тот смотрит, но ничего не увидел. А парень дошел до края, остановился, все так же неотрывно глядя вниз.

Шум стих.

Замерший на краю бездны севрасский мальчик вдруг улыбнулся отчаянной улыбкой. Док все понял первым, вскочил и закричал:

— Стой!

Йон вскочил следом.

Тэфе с Белых гор резко оттолкнулся от трамплина, раскинул руки и стремительной черно-серебряной птицей рухнул вниз.

****

— Где врач?! — рявкнул Йон, распахивая двери в госпиталь Чистого Сердца.

За ним на растянутой тряпке двое фермеров внесли то, что еще можно было назвать Тэфе с Белых гор, восемнадцатилетним парнем. Следом, в сомнамбулическом состоянии шагал мелкий и держал. Исключительно благодаря его усилиям, да еще доброте посторонних людей сиганувший с неимоверной высоты идиот был жив. Док ухватил его сразу, даже не проверяя пульс. В последнюю секунду буквально за шкирку выволок от Престола и упрямо держал, пока изломанное бессознательное тело везли в город, в ближайший к Северным воротам госпиталь.

Всю дорогу Йон крепко сжимал рукоять Миротворца. Он прекрасно помнил пристальный, сосредоточенный взгляд внезапного самоубийцы, направленный за спины сидящим. То, что сам Йон в том направлении никого не разглядел, еще ничего не значило. Расслабился он только когда за ними закрылись двери госпиталя.

— Так я не понял, врач где? — повторил он, глядя в вытаращенные глаза юной санитарки. — У нас умирающий! И дежурного целителя сюда, а то этот дурак…

Дежурный целитель, высокий парень в очках, уже бежал по коридору. Оттеснил Эреха, занял его место, так, что севрассец даже не дернулся. Бархатная тряпка, которую по-прежнему держали за углы дюжие фермерские сынки, пропиталась кровью, темные капли падали на чистый мраморный пол, расплываясь неопрятными пятнами.

А врача не было.

Рейке выругался и ухватил стоящую у стены каталку.

— Сгружайте сюда! — приказал он, потом вновь обернулся к стойке. — Ну, долго пялиться будешь? Что с врачом?

— Врач… не поможет… — выдавил вернувшийся в реальный мир Эрех, пошатнулся, ухватился рукой за стену, оставляя на ней красный отпечаток. — Там…нечего…исцелять…

Из носа у него текла кровь, и он размазывал ее по лицу.

— Да вы с ума сошли! — вдруг взвизгнула девица за стойкой, белая крахмальная шапочка с латунной булавкой в виде сердца подпрыгнула. — Кто вам позволил врываться?! Немедленно убирайтесь! У нас приличная лечебница! Ты, но-Тьен, как ты позволил им…

Не терпевший истерик Йон шарахнул ладонью по полированному дереву.

— Заткнулась, живо, — тихо приказал он.

Девица ойкнула.

— Не надо кричать.

Йон обернулся на голос. В проеме двери, ведущей в правое крыло госпиталя, стоял важный седой мужчина в белом халате поверх дорогого костюма.

— Она совершенно права. Госпиталь Чистого Сердца принимает пациентов без предварительного договора только в дни дежурства. Для тех, у кого договора нет, существуют Восточный госпиталь и лечебница при столичном Храме.

Говорил мужчина спокойно, скучным тоном человека, в мире которого не происходило ничего страшного. Не умирал, например, ребенок. И лицо у врача было крайне неприятное, презрительная складка у рта — привычной, а глаза — как у снулой рыбы.

Так и просится в морду, мелькнула мысль.

— То есть для тех, кто рылом не вышел? Так? — перевел Йон с официального на человеческий, чувствуя разрастающуюся в груди глухую ярость. Есть слова, что срабатывают, как собачьи команды. Мужчина в белом халате, похоже, умел их находить. — Или дело в цене? Так мы же не отказываемся платить, назовите цену. На другой конец города мы его не довезем.

— Доктор Бак… — Эрех захлебывался дыханием и собственной кровью, — это очень важно! Вы не понимаете!

Он зашелся в кашле, не смог договорить.

— Послушайте, мастер доктор, — начал сыщик, с тревогой заметив, что к крови из носа у дока добавилась и кровь изо рта. Еще немного, и в приемной будет двое умирающих.

Доктор прервал его коротким пренебрежительным жестом, повернулся к но-Тьену.

— Мальчик мой, — в голосе, помимо скуки, прорезалась легкая неприязнь с оттенком нравоучения. — Мы не можем помочь всем подряд, ты же понимаешь. Дело вовсе не в деньгах. Есть еще такие понятия как репутация заведения. Мы сегодня не дежурный госпиталь, ты же знаешь. Я понимаю, что воля Богов…

При чем тут Боги и полное нежелание помогать умирающему, Йон так и не узнал.

— Богов? — глухо переспросил Эрех.

И внезапно перестал кашлять.

Плотная тишина накрыла вестибюль, густая, как сливки на молоке. Йон невольно попятился, почувствовав, как вместе с тишиной возникает и растет напряжение.

— Его имя Тэфе! — с каждым произнесенным словом голос целителя понижался. — Ему восемнадцать лет, он приехал с Белых гор. У него две младшие сестры и нет родителей. А у его сестер — есть только он! И вы предлагаете просто дать ему умереть?!

Сами собой захлопнулись тяжелые двери главного входа.

Плохо.

— Док! Эй, док!

— Целитель но-Тьен! Не забывайся! — похоже, доктор Бак еще не заметил, как атмосфера в приемной госпиталя стала изменяться, как замедлилось течение времени.

— Кто именно позволяет вам выбирать, кому жить?!

По стенным панелями из темного дерева поползли тонкие трещины. Закачались светильники под потолком. Йон подался назад. Онемевшие от происходящего деревенские парни встали столбом, и он потянул их за собой.

— Так вот, вы ошибаетесь, — Эреху хватило легкого движения, чтобы оттолкнуть упитанного доктора, который был выше его на две головы. — Право выбора принадлежит не вам.

У него глаза светятся, увидел сыщик. И меняют цвет.

Это была последняя осознанная мысль.

Потому что мелкий вспыхнул.

Свет прорвался изнутри, сквозь запыленную одежду, охватил целиком щуплую фигурку, налился, как персик летом, и выплеснулся наружу обжигающими лучами. Деревянные панели разбило в щепу. Вздыбились напольные плиты, и сквозь них, к импровизированному солнцу люстр прорвались тонкие зеленые ростки, утолщаясь, на глазах обрастая корой. Доктор Бак, пытаясь увернуться, споткнулся о корень, проломивший мрамор, и, взвизгнув, упал на задницу.

А Эрех полыхал. Вернее, не он, он был где-то там, в сердце ослепительного света, а свет рос и ширился, как прорастающая посреди приемной роща, свет менялся, обретая форму.

Сотканная из солнца женщина распрямилась, заполнив собой все пространство, запрокинула увенчанную витыми рогами голову. Невыносимый взгляд полоснул по каждому из стоявших, упавших и спрятавшихся. Плеснули на невидимом ветру длинные рукава, сияние достигло апогея — и явившаяся людям Наэма рассыпалась, разлетелась дождем огненных искр. Пискнула медсестра, рухнули на колени фермеры. Йон протянул руку, безуспешно пытаясь поймать на ладонь божественную искру, словно снежинку.

Огляделся.

Приемная превратилась в сад. Шелестящие листвой ветви гнулись под тяжестью спелых персиков. Очкастый дежурный целитель стоял на коленях, лбом в пол. Вернувшийся к привычному виду Эрех привычно хлопал глазами, и кровь из носа у него больше не шла.

Громкий вздох заставил всех вздрогнуть. Умиравший севрасский мальчишка открыл глаза, а потом сел плавно, красивым гибким движением тренированного бойца.