Но, несмотря на все его благие намерения, Карли все еще не была уверена, что он действительно готов приложить те усилия, какие от него, несомненно, потребуются.

Когда Изабелла уснула, Макс тоже заметно расслабился. Он откинулся в кресле, вытянул ноги, пальцы тихо поглаживали босые ножки дочери, а глаза были закрыты. Заснул? Изабелла чихнула во сне, прижалась щекой к груди отца и умиротворенно вздохнула. Макс машинально обнял девочку за талию и прижал к себе крепче, но глаз не открыл. Его грудь поднималась и опадала в ровном дыхании спящего. Даже сидя в метре от него, Карли могла разглядеть длинные темные ресницы. Брови у него были густые и выразительно изогнутые, идеальный нос, высокие скулы; твердый, четко очерченный подбородок с ямочкой, придававшей его лицу потрясающую красоту.

Карли встала, на цыпочках пересекла салон и взяла с дивана желтое шерстяное одеяло, накрыла им Изабеллу, подоткнула его, и в этот момент, когда Макс был так близко, что она чувствовала его дыхание на своем лице, он открыл глаза.

– Спасибо, – сказал он.

Его голос был низким, немного севшим со сна. И очень, очень сексуальным. Она почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. Неужели она покраснела? Сквозь еле уловимый аромат одеколона она ощущала запах его кожи. Так пах сосновый лес на берегу Адриатики, когда она студенткой отдыхала в Хорватии – землей, морем, хвоей, солнцем.

– Это входит в мои обязанности.

Он поднял бровь.

– Тогда дайте мне мой телефон.

– Хорошо, но только пока Изабелла спит.

Подав ему смартфон, Карли вернулась в свое кресло. Чувствуя на себе взгляд Макса, она хотела спрятаться за журнал, но он тут же спросил:

– Вы уверены, что это не превратится во вредную привычку?

– Что именно?

– Вдруг она все время захочет засыпать у меня на руках?

Она отложила журнал.

– Изабелле нужно чувствовать вашу заботу, вашу защиту. Она должна привыкнуть к мысли, что вы сможете уделять ей время, обнимать ее, утешать и поддерживать, когда она будет в этом нуждаться. Но я не назвала бы это дурной привычкой. То, что ребенок чувствует себя под защитой, пока спит, – это отправная точка развития хорошей техники сна. – Она наклонилась к нему. – Нам всем нужно, чтобы кто-то обнял нас и сказал, что все будет хорошо. – Карли перевела взгляд на Изабеллу. – Поверьте мне, пройдет всего несколько лет, и она сама уже не позволит обнимать ее, когда вам вздумается. А когда станет подростком, то просто закроется от вас. Так что наслаждайтесь моментом, пока можете.

Макс задумчиво посмотрел на дочь, потом тихо спросил:

– У вас с отцом было так же? Вы стали подростком и закрылись от него?

– Мой отец уехал в Новую Зеландию, когда мне было двенадцать. Так что это он закрылся от меня.

– Скучаете по нему?

Карли молчала. Они с отцом иногда созванивались, но их разделяло так много времени и пространства, что все их общение сводилось к вежливой болтовне, а когда она вешала трубку, то ощущала пустоту в душе.

– Иногда.

– А мать?

– Она снова вышла замуж. – Карли пожала плечами, пытаясь изобразить безразличие, но что-то в проницательном взгляде Макса ей помешало. – Я как-то не влилась в ее новую семью. Но у меня много друзей.

– Вы собирались ехать в Девоншир с ними? – Он слегка запнулся. – С молодым человеком?

– Большой компанией, шесть человек.

Он кивнул в ответ и погладил Изабеллу по волосам.

– Спасибо, что согласились поехать с нами. Я понимаю, что это большое одолжение.

Она была тронута и искренностью его слов, и достоинством, с которым они были сказаны. Потом кивнула в знак благодарности.

– Большинство родителей, которые приходят ко мне, стыдятся того, что не могут заставить ребенка спать. Они считают, что должны инстинктивно знать, как это сделать, а если не получается, значит, они плохие родители. Это не так. Они делают для своего ребенка все, что могут. Но сперва им нужно научиться быть бережными по отношению к самим себе.

Она едва не рассмеялась тому, как у Макса вытянулось лицо при последних словах.

– Вам не нравится это выражение «быть бережным к себе»? – спросила она.

Выражение его лица было откровенно скептическим.

– Это работает?

– Да, но нужно время и терпение.

– Вы считаете, я слишком нетерпеливый?

– Я чувствую, что вам все время надо двигаться вперед. С детьми нужно помедленнее.

Макс посмотрел на Изабеллу и покачал головой.

– Это фейерверк, а не ребенок, тут не я диктую правила.

– Зато вы знаете, что Изабелла всегда сможет за себя постоять, добиться того, что хочет. В ней такая воля, сила характера.

Макс долго смотрел на нее, обдумывая ее слова.

– Я не думал об этом с такой стороны. Вы, возможно, правы. Вы собираетесь когда-нибудь завести детей?

Карли улыбнулась.

– Надеюсь. Я люблю детей. Прежде чем заняться индивидуальными консультациями, я работала в школе Монтессори. Но сперва надо встретить хорошего мужчину.

– Пока не встретили?

Карли опять схватила спасительный журнал.

– Думала, что встретила. Несколько лет назад даже чуть замуж не выскочила. Но за три недели до свадьбы мы передумали.

– Мне жаль.

Карли кивнула, но глаз не подняла, заново переживая унижение того времени. Она листала страницы журнала, пытаясь понять, что читает, но буквы танцевали у нее перед глазами.

– Что случилось?

Карли подняла глаза.

– Я бы предпочла об этом не говорить.

Она знала, что лучше сменить тему. Лучше было вообще не отвечать. Но Макс глядел на нее так серьезно и искренне…

– Мне жаль, что вам пришлось пройти через это, – сказал он.

Карли снова ограничилась кивком.

Макс некоторое время смотрел на нее, а затем с мягкой улыбкой добавил:

– Держу пари, он теперь жалеет, что упустил такую девушку.

Солнце уже садилось, когда Макс выехал на дорогу к вилле Иза. У него начинала болеть голова, боль ворочалась в левом виске и обручем охватывала голову. Узкая дорога шла по краю холма, то ныряя в лесок, то выходя на открытое пространство.

– Ух ты, вот это вид!

Перед ними во всей своей вечерней красе открывалось озеро Комо, окруженное темнеющими горами и деревушками, в которых уже зажигались огни. Макс, погруженный в свои мысли, вздрогнул при восторженном возгласе Карли. Он с тяжелым сердцем смотрел на появившийся вдали дом.

Несколько лет назад он купил и отреставрировал виллу середины XX века. Ее собирались снести, но Максу понравилась ее причудливость, высокие потолки, неоштукатуренная каменная кладка и открытая планировка. Макс вложил в нее много труда и фантазии и очень гордился ею. Но теперь вместо гордости он ощущал пустоту и враждебность виллы, которая когда-то была им домом.

– Па, пошли! – скомандовала Изабелла, нетерпеливо дрыгая ногами.

С тех пор как они приземлились, Изабеллу было не угомонить. Она носилась по взлетной полосе, отказывалась садиться в машину, а в машине сразу начала капризничать, недовольная, что ее пристегнули к автокреслу. Карли очень жалела, что не прихватила с собой CD-диск с детскими стишками, которые обычно отвлекали ребенка в таких случаях. Так что всю дорогу из аэропорта ей пришлось петь девочке песенки, предлагая подпевать. Изабелле эта забава понравилась, вот только она зациклилась на «Трех слепых мышатах» и настаивала, чтобы они пели ее снова и снова.

Макс злился. Он ведь знал, что не надо было Изабелле спать во время полета.

– Пошли! – снова крикнула Изабелла, яростно пиная его кресло.

У него была куча работы, а теперь ему придется несколько часов успокаивать дочь. Он повернулся и посмотрел на Карли.

– Вы все еще считаете, что это была хорошая идея – дать ей поспать?

Карли улыбнулась Изабелле:

– Ты хочешь побегать, Изабелла? Поиграть с папой?

– Сейчас время ее сна. Она должна спать, а не носиться повсюду.

Карли пожала плечами и отстегнула Изабеллу, но девочка замотала головой, а затем уткнулась носом в спинку автокресла, отказываясь идти к Карли на руки.