Я с надеждой посмотрел на дыру в потолке, через которую проникл сюда, но, увы, она была слишком высоко, и добраться до неё возможности не было. Выход из этого гаража был только через ворота и того неравнодушного, что ждал меня с другой стороны.
Ворота щелкнули и качнулись в тот момент, когда я докрутил последние обороты натяжителя. Незваный гость с другой стороны оживился. Сжав топор покрепче и глубоко вдохнув полной грудью, отступая пару шагов назад, я с дрожью выдохнул и, что есть сил, ударил ногой в ворота. Штукатурка осыпалась с потолка, когда ворота с грохотом распахнулись, сбивая с ног того, кто стоял за ними. Это был подросток лет шестнадцати одетый в футбольную форму и бутсы. Происходящее его ничуть не смутило, он как упал, так и попер на меня на четвереньках, растрясая кровавую слюну из открытого грязного рта, даже не удосужившись подняться на ноги. Его лицо было мертвенно-бледным с синими прожилками, по телу виднелись множественные кровоподтеки и укусы, а глаза поистине внушали ужас. Это были глаза мертвого человека серовато-желтого цвета, белок одного из которых затянуло кровавое пятно.
– Уходи, пацан, зашибу! – замахиваясь топором, я старался казаться как можно серьезнее, но подросток продолжал переть вперед, оттесняя меня к задней стенке.
– Я последний раз говорю! Проваливай! – закричал я снова, и мой голос предательски сорвался на визг.
– Ну все, пацан, ты сам напросился… – сказал я и, описав дугу, с маху воткнул топор в голову пацана. Кровь мелкими брызгами ударила в лицо и на одежду. Что-то екнуло у меня в груди, и ком подкатил к горлу. Тело пацана обмякло и осело на землю, утягивая за собой застрявшее в черепе орудие убийства. Сдержав позыв рвоты, я уперся ногой в мертвое плечо и, с хрустом доламывая череп, выдернул из него топор. Казалось, время остановилось, когда я стоял над мертвым подростком и не могл заставить себя отвести глаз от содеянного. Какой-то звук, доносившийся с улицы, вывел меня из ступора. Я вышел из гаража и обнаружил, что на шум пришел не только этот бедолага. По обе стороны гаражного пролета бродило около десятка зараженных. Некоторые из них заметили меня и уже шагали в мою сторону. Большинство из них были медлительны и неуклюжи, другие немного активнее, расталкивая первых, двигались к своей потенциальной добыче. Особенно выделялась беременная женщина в некогда белой юбке и рваном свитере. Она, глядя исподлобья, шла в мою сторону, сжимая в руке булыжник. Её движения выглядели более уверенными, чем у остальных, и шла она, стараясь не обгонять других, пропуская их вперед, будто прикрываясь их мертвыми телами.
Из трех проходов свободным оставался только один, и я, не раздумывая, побежал в него. Вскоре я понял, почему из этого прохода не появились зараженные – тут был тупик с высокими двухэтажными гаражами и трансформаторной будкой посередине, вокруг которой был сделан разворот для автомобилей. Оглянувшись, я понял, что пути назад нет – зараженные неумолимо приближались, заполняя собой проход. Сердце колотилось так, что мне трудно было услышать свои мысли.
Я даже не понял, как оказался на крыше трансформаторной будки, и через минуту толпа кровожадных горожан окружила её со всех сторон. Убедившись в том, что зараженные не смогут вскарабкаться, я лег на крышу так, чтобы меня не было видно.
Пролежав какое-то время, глядя в небо и прислушиваясь к воплям зараженных, я восстановил дыхание и немного пришол в себя.
Глава первая – Оплот
Небо перед моими глазами было чистым, и, казалось, я никогда не видел его таким ярким и насыщено-синим. Сейчас вообще все вещи воспринимались по-другому, особенно те, которые раньше не особо-то и ценились. Даже щебетание птиц и стрекот насекомых в траве воспринималось как-то иначе и имело особую ценность, будто совсем скоро этого больше не доведется услышать никогда.
Несмотря на то что вокруг трансформаторной будки, на крыше которой я лежал, глядя в небо, бродила толпа смердящих серой «упырей», их запах я не ощущал. Тут пахло мокрым рубероидом, и мне почему-то очень нравился этот запах.
Я сел и взглянул на часы, время близилось к обеду. Зараженные внизу немного поутихли, потеряв меня из виду, но уходить никуда не собирались – я все еще был в западне. В проходе между гаражами, по которому я сюда пришол, тоже стояло трое карикатурно подобранных персонажей: толстый, тощий и горбатая женщина с обгрызенной до кости рукой. Перевернувшись на живот, я по-пластунски обполз крышу по периметру, изучая обстановку. С левой стороны я обнаружил высокую лестницу, которую сразу не приметил. Она вела на крышу двухэтажного гаража, а оттуда была прямая дорога в лес. Это и был мой единственный путь к спасению, вот только от лестницы меня отделял спуск с этой проклятой крыши, а затем требовалось как-то преодолеть порядка десяти метров забитого кровожадными горожанами прохода.
С противоположной стороны находился гараж с большими, рассчитанными явно на грузовой транспорт, воротами. Теоретически можно было бы кинуть в эти ворота что-то тяжелое. Грохот должен был бы получиться неслабый, и, возможно, это отвлечет внимание зараженных от лестницы. Я осмотрелся, но ничего более подходящего для этой цели, чем свой топор, не нашол.
С другой стороны, спешить было некуда, и можно было бы просто подождать, пока зараженные сами разбредутся от скуки, и у меня появится возможность перебежать до спасительной лестницы.
Я решил, что вот так ждать можно бесконечно, тем более, я уже видел, как зараженные застыв, будто бы спят стоя, выжидая жертву. Поэтому, пригнувшись и стараясь, чтобы меня не заметили, что есть сил, швырнул топор в большие железные ворота соседнего гаража.
Грохот получился неслабый, как я и предполагал. Испуганные птицы взлетели с деревьев в двадцати метрах за гаражами, а звуки, доносившиеся снизу, говорили о том, что зараженные начинают стягиваться на звук.
Я быстро вернулся назад и, нацепив рюкзак на плечи, пополз к левому краю, туда, откуда была видна лестница, ведущая на крышу соседнего гаража. Выглянув через край, я увидел, что зараженные, нелепо толкаясь, медленно уходят за угол здания, освобождая мне путь к спасению. Медлить нельзя, но и шуметь тоже. Дождавшись пока последний зараженный скрылся из виду, я приготовился спускаться вниз.
Осторожно свесившись с края крыши и стараясь не шуметь, я спрыгнул на мягкую траву и едва не сел на задницу, утягиваемый перевесившим назад рюкзаком. Размахивая руками, я восстановил равновесие и осмотрелся. Зараженные не смотрели в мою сторону, и я незамедлительно воспользовался этим. Зачем-то широко расставив руки и пригнувшись, я пересек гаражный дворик и добрался до спасительной лестницы, так и оставшись незамеченным. Закреплена она была слабо, поэтому, когда я стал по ней карабкаться, старая железяка звонко загромыхала, привлекая внимание зараженных. С лестницы я видел, как беременная женщина с перепачканным кровью ртом быстро метнулась в мою сторону. За ней, как за вожаком стаи, последовали остальные, что заставило меня пулей взобраться на крышу. Оказавшись наверху, тяжело дыша, я посмотрел вниз, ожидая, что беременная полезет в след за мной, но этого не произошло. Она стояла и молча смотрела мне в глаза не моргая. Остальные зараженные, столпившись вокруг неё, тянули комне руки и стонали. У меня появилось большое желание плюнуть вниз, но я сдержал себя, и, поправив рюкзак и заправив майку в джинсы, отправились в лес, который отделял гаражный кооператив от окраины города.
Даже днем в лесу было неприятно находиться. Особенно после тех событий, что произошли сомно за последние пару часов, серьезно подкосив мое самообладание. Деревья покачивались и поскрипывали на ветру, кусты шуршали, а на землю то и дело падали сосновые шишки. В каждом постороннем шорохе и движении природы мне мерещились приближающиеся зараженные. Воображение играло сомной злую шутку, заставляя беспрестанно вертеть головой в поисках опасности, отчего шея изрядно устала, и скоро я уже старался вертеть всем корпусом. Так, словно истукан, я и выбрел из леса.
