Верхний ящик комода снова начал заедать. Перекосился немного и цеплял за верхнюю крышку. Эмма несколько раз подергала его, потом выглянула в коридор и позвала:

– Лонька, иди посмотри, что там с ящиком.

С кухни доносилось легкое посвистывание и слышался стук расставляемых на столе тарелок. Лон занят приготовлением завтрака и разворчится, чего доброго. Но ящик не выдвигался, а в нем лежали трусы и майки.

Сегодня важный день, чуть ли не самый важный день в жизни, и Эмма собиралась выглядеть безупречно. Конечно, на последнем экзамене не станут проверять, насколько у нее трусы соответствуют цвету маечки, но уже давно подмечено – чем безупречнее внешний вид, тем удачнее день. Да и, в конце концов, душ принять надо, и чистое белье тоже надеть необходимо. Так что придется лону оторваться от своих тарелок.

– Лон, у меня не открывается ящик с бельем! – уже громче позвала Эмма.

Свист прекратился, мягко застрекотали колесики, и из кухни выкатился отливающий белым робот. Он повернул к Эмме блестящую голову и, не открывая узкой полоски рта, выдал:

– Поднялась на полчаса раньше, чтобы подобрать одежду? Думаешь, дон-двенадцать оценит твой прикид?

– Посмотри ящик комода. Ты с ним справишься, я уверена! – Эмма вздохнула и повернулась к зеркалу.

А ведь раньше был робот как робот. Лишнего не спрашивал, на подростковом сленге не разговаривал и бестолковых песен не насвистывал. И зачем Коле понадобилось лезть в его программы?

После того как Николай пропал, а роботам-учителям, которых называли донами, стало известно, что он взломал школьную базу и выправил все свои плохие оценки, Эмма хотела заявить, что и домашний робот-нянька теперь существует сам по себе, независимо от интеллекта корабля. Пусть бы взрослые сами решали, что с этим роботом делать.

Хотела заявить, но не заявила. Во-первых, младшая сестра Соня распереживалась: мол, что теперь будет с ее любимым лоном и как же она будет без него? А во-вторых, Эмма просто побоялась, что за испорченный механизм – а робота с полностью замененными программами по-другому никак не назовешь – с нее снимут бонусы. А бонусы с Эммы еще ни разу не снимали.

У нее ведь самые высокие оценки в выпуске этого года. Хотя выпускается всего три человека, но все равно. И в прошлом году никого не было с такими высокими оценками. Все безупречно: и количество бонусов, и сумма баллов. Сегодня последний экзамен по языкам программирования, а через семь суток Праздник выпускников и Последние Распоряжения.

Эмма лучшая, и она уже получила приглашение работать на командном посту с бортовыми компьютерами. Это значит, что она будет писать программы для самого Моага и даже сможет управлять полетами. Файл с набранным золотистыми буквами текстом пришел на ее почтовый ящик в планшете два дня назад. Управление корабля не стало дожидаться, когда Эмма сдаст последний экзамен. Ведь и так ясно, что лучше и талантливее ее в этом выпуске никого нет.

Кроме нее, выпускается Катя Тунс, худенькая девочка с грустным лицом и неуверенным взглядом. Катя вполне себе симпатичная девчонка, вот только волосы у нее никуда не годятся. Какие-то бесцветные, прямые, точно соломинки. Катя стригла их по самую шею и никак не укладывала, не завивала. Так и лезли в глаза постоянно.

Но Илья, третий выпускник этого года, на празднике будет танцевать с Катей. Чем она его привлекла – непонятно, но эти двое редко показывались врозь.

Вот если бы Коля тогда не занимался всякой ерундой и не нарушал все законы подряд, они бы встретились на Третьем уровне всего через несколько суток. И было бы здорово поболтать и вспомнить детство и школу.

Эмма досадливо посмотрела, как лон орудует тоненькой отверткой, схватила щетку с овальной полочки у зеркала и принялась расчесывать длинные, немного золотистые волосы. Где теперь Колька, не знает никто. Прячется с этими сумасшедшими по техническим отсекам и мусоркам, наверное. Достойная жизнь, ничего не скажешь. Вместо того чтобы приносить пользу родному кораблю, который вырастил и выучил, он ворует и бездельничает.

А началось все с нарушения законов. Сначала по мелочи, дальше – хуже. Когда-то Колька жил вместе с Эммой и ее младшей сестрой Соней. Вот в этих каютах. Его спальня, до сих пор пустующая, в самом конце коридора, около кухни. Когда-то Эмма играла с ним и надеялась, что придется работать вместе на Третьем уровне.

И зря надеялась. Колька вырос хулиганом и бездельником. Вместо уроков – корабельная сеть и игры на планшете. Потом – вранье и попытки выкрутиться. А Закон преступать нельзя, это знают даже малыши. Закон добр и помогает подготовиться к важной миссии.

– Готов ящик, – присвистнул Лонька, легко повернулся на своих черненьких колесиках, блеснул полированными боками и спросил: – Помочь выбрать нижнее белье или справишься?

Вот после таких вопросов Эмме больше всего хотелось сдать Лоньку на металлолом или на переплавку (она точно не знала, что делают на Третьем уровне с глючеными роботами). Что можно было сотворить с программой, что эта железяка выдает теперь такие вопросы? И не спросишь сейчас у Кольки, его уже несколько лет нет среди нормальных детей.

– Не задерживай с завтраком, – сказала Эмма и, проводив взглядом Лоньку, выдвинула злополучный ящик до упора.

Пробежала глазами по аккуратно сложенным стопочкам нижнего белья, не спеша перебрала несколько маек. Наконец вытащила беленькую, тоненькую, с кружевными прошвами. К ней узенькие трусики с такими же белыми кружевами. Вот это, пожалуй, то что надо. Теперь в душ, после завтрак. И можно будет одеваться.

Эмма каждое утро вставала на полчаса раньше общего подъема. Ей необходимо было время, чтобы продумать свой внешний вид, не спеша, не нервничая, что опоздает. На уроки Эмма вообще ни разу не опаздывала. И ни разу не приходила одетой как попало. Все вещи должны тщательно сочетаться.

Если на ней красная трикотажная футболка, узенькая, с рукавами-фонариками и белым тоненьким ремешком на талии, то к ней никак не пойдут белые кроссовки. И вообще кроссовки не пойдут. Нужны черные туфли и строгого покроя брюки, а еще лучше черные джинсы. А если белая широкая спортивная футболка с эмблемой Моага, то кроссовки будут кстати. И сумку для планшета надо подобрать. И браслеты, и заколки.

В обязанности лона входил присмотр за обувью – каждая пара должна быть чистой и стоять в коробке в шкафу, даже если Эмма забыла ее под кроватью. И за вещами Сони лон тоже обязан был присматривать: сестренка постоянно разбрасывала одежду и обувь где попало.

Выйдя из душа, Эмма заглянула в спальню к сестре. Все-таки Сонька – милая и добрая девочка. И Закон старается исполнять. Ну а к аккуратности еще приучится. Жалко с ней расставаться. От мысли, что всего через несколько дней она навсегда покинет детский Второй уровень, сердце Эммы забилось, точно поршень робота-садовника. И страшно, и интересно, и необыкновенно.

Как жаль все-таки, что по правилам корабля взрослые не общаются с детьми. Соньку свою Эмма увидит теперь только через несколько лет.

Присев на край широкой кровати с деревянными узорными спинками, Эмма легко погладила узенькие плечики сестренки, прошептала одними губами:

– Старайся изо всех сил, и мы с тобой увидимся. Только держись подальше от этих детей подземелья. Держись от них подальше, Сонь. Тебе еще пять лет расти, и ты перейдешь на Третий уровень. Через пять лет мы будем вместе.

Сонька сонно дернула плечом и ничего не ответила.

Ну и правильно. Еще слишком рано, детям надо высыпаться. Так что спи…

Как-то не очень верилось, что в школьные классы Эмма собирается последний раз в жизни. Последний раз выбирает короткую юбочку с узкими складочками, последний раз примеряет белую трикотажную кофточку с кружевными рукавами и кружевным воротником. Можно было бы и сарафан надеть – в шкафу висят четыре школьных сарафана с такими же узкими складочками на подолах.