И начались крупные неприятности. Её чуть не сломали. Но каким-то образом ей удалось избежать расправы, которую во все века чинили над теми, кто мыслил не так, «как все», и кто не хотел идти в ногу с большинством, с этим миллиардным стадом, которое гнали какие-то неведомые пастухи в направлении, нужном для их сладкой жизни за счёт других. А тут неожиданно попался крепкий орешек…

Потом это явление было описано крупными социологами, оно называлось «внутренняя эмиграция». Вот так и прошла целая жизнь – в ней, родимой. А когда она выбиралась на «свет божий», к людям – она не получала ничего, кроме боли и непонимания.

Конечно, ей, как и всем, хотелось любить и быть любимой, тем более, что, в общем, Бог её совсем даже не обидел в плане внешних данных – конечно, она не была писаной красавицей, но и к уродинам её совсем даже нельзя было причислить: стройная симпатичная молодая девушка с правильными чертами лица. Противоположный пол оказывал ей повышенные знаки внимания, а она выбрала старого маленького еврея с громадными глазами, из которых рекой лилась на мир еврейская печаль, старше её на 20 лет. В её жизни всегда в отношениях с другими происходило одно и то же: сначала ею пламенно восхищались, обещали ей златые горы, но проходило какое-то время и… в лучшем случае эти люди тихо исчезали из её жизни, но чаще всего её безжалостно предавали – те, кто громче всех клялся в любви и преданности.

И эта «неземная» любовь чуть не привела её к гибели, она чудом выскользнула тогда из объятий смерти. Но душа была покорёжена в пух и прах, она больше не смогла верить ни одному мужику и не воспринимала противоположный пол как полноценных людей, способных дать ей женское счастье – так, самцы какие-то, с которыми возможен только природный акт, смахивающий на зоофилию… А ведь лет-то ей было совсем немного – как жить дальше, если тебе совсем никто не нужен?

Но в тот момент безжалостная Природа оказалась, как ни странно, союзницей. Она выкарабкалась только потому, что родился ребёнок. Она не смогла убить вместе с собой и его. А дальше было понятно, что она ему нужна и уйти не имеет права. И почти два десятилетия она находилась в сладком заблуждении, что она на этом свете не одинока – рядом есть существо, которое не только требует твоей каждодневной заботы, но и дарит тебе любовь. Да и общаться было интересно – девочка росла умницей, талантливым человечком, с раннего детства была видна её редкая незаурядность во всём, и казалось, что вот оно – счастье: рядом самый близкий, родной человек, с которым не страшны все житейские невзгоды.

Но и тут её ждал такой удар, что и вспоминать страшно. Сначала были какие-то мимолётные размолвки, началось это в дочкин «переходный возраст». Потом мать случайно подружилась с пожилой женщиной, которая тоже была очень одинока, несмотря на то, что имелась тьма знакомых – и по работе, и по увлечениям, такое бывает часто. Это почему-то их отдалило с дочкой друг от друга, она оказалась между молотом и наковальней. Дочка и эта женщина были большими эгоистками и не терпели соперников, делить её между собой не хотели, хотя она не раз пыталась им объяснить, что принадлежит и той и другой, только очень по-разному, и это не повод для ревности. Короче, они с дочерью практически разошлись, отдалились друг от друга душевно, каждый начал жить своей жизнью. У дочери даже появились подруги, которых не было раньше. Впрочем, это было естественно и закономерно, она поступила в институт, её окружало столько молодых, а когда же и заводить друзей, как не в молодости!

И тут случилось вот что: наша героиня и её пожилая подруга очень любили животных. Для них они специально купили домик в деревне, куда летом вывозили «на природу» нескольких собак и кошек. А тут вдруг пришла в голову идея смотаться туда в разгар зимы – подышать. Воздух там был необыкновенный! И тишина, которой никогда не бывает в городе. Деревенька состояла из нескольких домишек, находящихся в дремучем лесу, вдалеке от цивилизации.

В какой-то из дней она отправилась в большое соседнее село, туда было можно дойти минут за 40, за продуктами. И умудрилась сломать ногу, аж в четырёх местах. Хорошо, что это произошло уже в самом селе, а не по дороге, обычно безлюдной, где её нашли бы не скоро и она бы наверняка замерзла. Её привезли домой на санях, в которые впрягли лошадку, и она несколько дней пролежала буквально в шоке. Потом всё-таки опомнилась, и её отвезли в районный центр, где пьяный в дрезину хирург наложил ей гипс.

Моментом воспользовалась зловредная старуха, живущая напротив, местный монстр и редкостная злыдня. Она и раньше любила ей напакостить при каждом удобном случае – например, обворовала её, когда она, наивная, оставила, уезжая как-то осенью, ей ценные вещи на хранение. Когда они весной приехали, она ничего не отдала. С тех пор они не разговаривали. И вот подруга ушла в магазин, она осталась одна, совершенно беспомощная. Старуха подослала мужика-печника, который под предлогом, что ему якобы стало известно, что у неё не в порядке печка и она может сжечь всю деревню, разгромил её печь. Это в январе-то! А она даже встать не могла, чтобы ему помешать, он ничего не слушал, только пыль летела во все стороны…

Её подруга была старой девой, семьи никогда не имела и не занималась домашним хозяйством, всегда поручала это домработницам, имела такую возможность, будучи известным на всю Москву театральным журналистом. А тут она и вовсе растерялась. И пришлось нашей героине в такой безвыходной ситуации звонить единственному человеку, кто как-то мог помочь – дочери. Она несколько дней просила её приехать. Но дочь отказывалась, ссылаясь на какую-то сильную занятость. Но было понятно, что ей попросту глубоко плевать на мать. Наконец, всё-таки ей удалось её уговорить. Но в свою квартиру в Питере они попали не сразу, почему-то дочь с друзьями решила везти её под Москву на дачу своей знакомой (сейчас уже не вспомнить причины, просто она сама, видимо, тогда очень плохо соображала). Её пожилая подруга уехала на поезде вместе с животными в Питер, но в итоге пришлось её вызывать, чтобы она увезла её домой, потому что дочь, бросив её, беспомощную, в домике, где никто ей не мог помочь, даже её не навещала.

В общем, всё это в итоге сгладилось, забылось, нога очень удачно срослась, но остался на душе какой-то неприятный осадок. И всё это оказалось сущей чепухой по сравнению с тем, что случилось потом. Она потеряла прекрасную квартиру в Петербурге, потому что дочь уговорила её продать, переехать в Москву и жить вместе. Но в итоге она осталась без квартиры и без дочери. Они не общались потом много лет. Их поссорил, прямо по Булгакову, квартирный вопрос.

Описывать, как она жила, бездомная и бесприютная, все эти годы, не стоит. Она попадала в такие переделки, что удивительно, как ей удалось остаться в живых. Со страной тоже творилось что-то страшное, обстановка накалялась, становилась всё невыносимее, шло к какому-то распаду. К тому же, она не становилась моложе – увы, перевалило за шестьдесят. Умерли многие из тех, кто её знал раньше, но как-то и чем-то помочь всё равно никто бы не смог, сами выживали с трудом.

Здоровье, конечно, рухнуло с дуба – ещё бы, мотаться по чужим неустроенным углам, работать на тяжёлых работах, чтобы не умереть с голода – её брали только на такую работу, на которую никто больше не польстился. Но она не опустилась, не спилась и не сошла с ума. Ей помогло то, что она вдруг стала описывать всё, что с ней происходит. В итоге стала профессиональным писателем, её книги издавали зарубежные издательства.

И с дочерью неожиданно они помирились, стали общаться по интернету, один раз дочь даже посетила её, пробыв с ней несколько дней. Это было просто удивительно, ведь незадолго до этого она попала в больницу чуть не при смерти – схватила воспаление лёгких, когда зимовала в чужой холодной хибаре. Её спасли какие-то совсем чужие люди, они стали звонить дочери, но она не прореагировала тогда. И вот какое-то время спустя что-то вдруг, видимо, переменилось, видимо, опомнилась она и отказалась от своей беспрецедентной жестокости по отношению к матери, ведь не конченный же была человек…