Но я также всегда доверяла своему наитию. Сердце никогда не обманывало меня, интуиция всегда подсказывала лучший выбор, даже если изначально казалось, что он неправильный. И сейчас я пыталась внушить себе, что волна чувств, нашедшая на меня ранее, была лишь внутренним восхищением к этому человеку, накопившимся за годы наблюдения за ним на экране. Такое бывало и раньше. Но копая вглубь, я понимала, что человек замечательный, только не мой, и меня отпускало. Во мне есть желание верить в людей, рвение достать лучшее в них, но часто пока вытаскиваешь, узнаешь много того, что тебя удивляет и иногда разочаровывает.

Я переложила пальцы на щеки и посмотрела на Тома. Он задумчиво, но с интересом что-то искал в моих глазах. «Я не хочу, чтобы он меня разочаровывал. Вселенная, слышишь?» – последнее, что подумала я и вернулась к разговору.

– Единственное, что могу сказать, отношения никогда не стоят на месте. Они развиваются. Вы начинаете вдвоем, а потом вас уже трое-четверо. И внутри каждого целый мир, вынужденный сталкиваться с другими. Иногда это весело – ты смотришь на мир с разных точек зрения, – а иногда – нет. И конечно, почти нет времени на себя. Но несмотря на все трудности, всегда приятно смотреть, чего вы добились вместе.

– Ты ведь была достаточно молода. Тебе не хотелось чего-то еще?

– Конечно, хотелось. И я до сих пор к этому иду. И наличие семьи ни в коем случае не останавливает меня. Да, на какое-то время я засела дома, но дети растут, и я продолжила идти к своим мечтам.

Вспомнив, что Том еще не успел обзавестись семьей, решила добавить:

– Ты, главное, не переживай. Ты же мужчина, у тебя нет ограничений по возрасту. Просто люби своих детей и будь с ними, когда больше всего им нужен. Это не так просто, но это единственное, что ты можешь сделать.

– Мне бы сначала любовь найти, – грустно усмехнулся он и замкнулся.

Том уставился в пол и, поджав губы, кивал. Его взгляд стал стеклянным, и я догадалась, что задела его за живое. Мне оставалось только дать ему время на осознание. Он также подогнул колени и поставил на них локти. Большими пальцами он стал массировать виски. Закрылся от меня, как будто я могла прочитать его мысли. И тут мне стало грустно, что такой красивый, талантливый парень пока не смог найти свою любовь.

В очередности моих приоритетов в жизни любовь стоит на втором месте. Сначала нужно найти себя: кто ты? Что ты? И чего хочешь от жизни? Когда ты становишься цельным человеком, у тебя больше шансов найти своего человека. А вместе вам все по плечу. Если же ты не знаешь, чего хочешь, как можно понять, что тот, кто с тобой рядом, тот самый человек, которой проведет всю жизнь под боком и не будет раздражать через положенных три года? Да, некоторым везет. Но нельзя же постоянно надеяться на авось.

Том вдруг вскочил и дернулся к кнопке связи.

– Мы ждем уже более получаса! Как долго вы будете держать нас здесь?!

Он с таким остервенением кричал в динамик, что стало очевидно, насколько глубоко уходила рана. Я тоже приподнялась и сделала шаг в его сторону. Он часто дышал, и глаза его бешено метались по кабине. Я протянула руки вперед, чтобы избежать случайного удара от резкого движения.

– Эй, – начала осторожно я. – Не нужно так громко кричать. Они нас прекрасно слышат.

В ответ он свесил руки и уперся лбом о стену.

– Знаю. Просто не понимаю, почему не складывается. Мне больно, и иногда я срываюсь.

Руки тянули меня ближе. Я сделала еще полшага вперед и положила ладони ему на спину. Пальцы были растопырены, и смотрелось это достаточно нелепо, но меня окатила теплая волна, лишь усиливающая притяжение к желанному человеку. Пусть попытка была неуклюжая, однако я заметила, что при прикосновении он вздрогнул и тут же успокоился, как маленький ребенок, которого взяла на руки мама.

Меня магнитом тащило к Тому. Я сопротивлялась физически как могла, но мы стояли настолько близко, что я готова была уже наклонить к нему голову, как он повернулся. Я отпрянула, отдернув руки, но ни на мгновение не отводила взгляда. Он тоже смотрел пристально, что, казалось, заглядывал в самую душу.

Звуки, которые донеслись из динамика, заставили нас прикрыть руками уши. Резкое клацание и громкое шуршание, наконец, было пробито человеческим голосом. Знакомый мужчина сообщил, что работа идет во всю, нами занимается целая бригада самых компетентных специалистов, но, к сожалению, проблема очень серьезная, что пока нет возможности вызволить нас из лифта.

Я перевела все, что запомнила.

– Просто отлично, – сказал он и опустился на пол.

Новости были плохие. Возможно, нам придется сидеть здесь несколько часов. Зато момент напряжения между нами сорван, и теперь должно было немного полегчать.

Я присоединилась, но села не напротив, а рядом. И только потом задумалась почему. С одной стороны, это было хорошо, потому что не придется сидеть лицом к лицу. Но с другой – его близость означала продолжение внутренней борьбы. И я не была уверена в победе разума.

– Что у тебя в пакете? – неожиданно спросил он.

– Туфли.

– Новые?

– Нет, на высоких каблуках.

– Ясно. Длинный день?

– Очень. У тебя?

– Нормальный.

Я хмыкнула от возникшей в голове шутки, но сдержалась.

– Выпить был повод?

– Да не особенно, просто последний день поездки.

– Но не день рождения?

– Нет.

– Хорошо. Мне не придется тебя поздравлять.

– У тебя будет пару месяцев для подготовки. А твой?

– Зимой. Ближе к концу.

– Значит, февраль.

– Точно. Холодный ветреный февраль.

Разговор плавно перетек в обсуждение погоды. Как жителям Петербурга и Лондона, нам было, что обсудить. Те, кто был в обоих городах, рассказывает, что они чем-то похожи. Широкие полноводные реки, Темза и Нева, пересекают оба города, вынуждая мосты тянуться к обоим берегам, соединяя человеческие судьбы. Европейская архитектура выделяет Петербург среди других городов России, рассказывала я. А он вдруг взорвался историями про самостоятельные поездки в центр города, как блуждал и терялся среди узких улочек, и вскоре перешел только на поездки в такси. Как опаздывал на последние пригородные электрички и ночевал у друзей или на вокзале. Или готовый к приключениям ехал автостопом в соседние селения, а потом в новых ботинках пробирался сквозь поля для скота со всеми вытекающими последствиями.

Том рассказал о той части Лондона, в которой он вырос, о тихом месте в сельской местности.

– Я бы хотел показать тебе родной городок.

Мы молчали, и я так явственно представила себя в той части света под промозглым ветром, пытающимся разогнать плотный утренний туман. Запахи фермерских хозяйств и близлежащих лесов смешивались в особенную атмосферу туманного Альбиона. Помню, еще в школе изучала карту Лондона и подумала, что наш город такой маленький и уютный по сравнению с ним. Все эти развязки и зоны создавали впечатление не столицы, а целой области. Хотя система электричек была мне хорошо знакома, как жителю пригородного Пушкина.

– Мне бы очень этого хотелось.

– Люблю возвращаться туда за тишиной и покоем.

– Понимаю. Я сама росла в доме за городом. Мы растили яблони, сливы и все, что могло уродиться, если лето было достаточно жарким.

– Это так мило.

– Дом стоял рядом с федеральной трассой, так что воздух не так чист, как бы хотелось, но все же свежее, чем в большом городе. Помню, очень боялась переезжать в квартиру, где соседи со всех сторон. А вдруг им бы что-то не понравилось: музыка слишком громкая, дети слишком шумные.

– Могу представить, – улыбаясь кивал он.

– Всегда хотела петь, но очень боялась, что кто-то услышит, как у меня не получается.

– О, ты поешь?

– Да. Я наконец-то пою, – на выдохе ответила я.

– Столько горечи в голосе. Сложный путь?

– Не сказала бы, что «сложный». Но каждый раз приходилось обходить препятствия, находить связи и много работать. На это ушло столько времени, что я готова была бросить, но вот еще один шаг делал меня ближе к мечте.