Мысленно прощаясь с городом, только на последнем светофоре, я обратила внимание на то, как болят ноги. Непривычные к каблукам, мышцы ныли и зудели. Но и это уже не могло испортить настроения. Меня окрыляла мысль о приближение места отдыха и скорого отлета. Ноги успеют отдохнуть, а сейчас они просто говорят, что проделали большой путь, не подвели, держались ровно и красиво. Долгожданный зеленый свет поманил за собой на другую сторону, и я уже могла видеть ярко и приветливо освещенный парадный вход в отель.
Кристина сильно удивила, когда забрав из аэропорта привезла меня сюда. Только по встретившим меня четырем величественным колоннам я поняла, что это не вшивый мотель, в котором плохо стирают постельное белье и почти не моют полы. На мой восторженный взгляд она подмигнула и достала банковскую карточку, предоставленную одним из уже уговоренных спонсоров, чтобы оставить у меня приятное впечатление о визите.
Шикарный отель со всеми мыслимыми удобствами, которыми я, к сожалению, не пользовалась, успевая между встречами только поспать и принять душ, был целым новым миром. Даже при моей вечной беготне я замечала знаменитых постояльцев. И каждый раз во мне просыпался ребенок, который как сумасшедший хотел бежать навстречу и показывать пальцем на очередную звезду. Но вместо этого я как взрослый человек пристально смотрела и, если взгляды встречались, улыбалась и кивала головой. Неважно было, что они меня не знали и, конечно, с первого раза не запомнят. Важно было, что я находила в себе смелость это делать. Однако подходить фотографироваться не решалась, что было бы огромным плюсом для моих соцсетей, но уже то, что я привлекала к себе внимание, было достижением.
Но в этот поздний час холл отеля был пуст, и только администраторы на ресепшене приветливо ждали, когда к ним кто-нибудь подойдет. Молодой человек поздоровался, а девушка исчезла за конторкой, через пару секунд появившись у ее края с пакетом в руках. Дело в том, что в отеле существовала премилейшая опция для женщин. Приходя после долгих прогулок на каблуках, можно было уже в холле снять неудобную обувь, облачившись в свою же более удобную. Не знаю, были ли они в этом новаторами, но это было чертовски нужно и чрезвычайно приятно.
С секунду я наслаждалась этим моментом, громко выдохнула и обратилась к девушке, не приходило ли мне что-нибудь в мое отсутствие. Она привычным движением достала пачку писем и протянула мне. Я впала в небольшой ступор, упершись взглядом в очередную стопку белых и горчичных конвертов. Сколько я здесь жила, мне каждый день приходила целая куча корреспонденции: от писем фанатов до приглашений на мероприятия и съемки. Как они вообще узнали, кто я и где я? Каждый раз талант Кристины сиял для меня все ярче. Я была уверена, что она приложила руку ко всему, что со мной происходило здесь.
Но сейчас я устало посмотрела на бумажки и поняла, что у меня не хватит сил на их просмотр, поэтому попросила придержать все до следующего утра. Девушка понимающе улыбнулась и спрятала пачку обратно в ячейку под номером моей комнаты. У меня появилось странное желание оставить и туфли, но мысль показалась неожиданной и немного глупой, поэтому мешок я все-таки с собой взяла.
Отойдя от конторки, я вдруг шумно выдохнула, будто до сих пор не верила, что доведу дело до конца. Воздух просто вырвался из меня, знаменуя физическое облегчение, которое я только что осознала. Ноги становились ватными с каждым шагом, приближающимся к лифту. «Еще чуть-чуть», – подумала я, останавливаясь напротив зеркально-металлических дверей. Я нажала кнопку, и уже через секунду мне открылся портал на все этажи. Медленно переставляя ноги, я зашла внутрь, бросила пакет с туфлями в угол, потому что неудобно было держать, да и вокруг не было никого, чтобы сделать мне замечание, и потянулась к цифровому табло.
После нажатия кнопки в лифте что-то звякнуло и двери стали закрываться. Я уже обрадовалась, что поеду одна, но тут услышала приближающиеся шаги и возглас:
– Задержите лифт, пожалуйста, – прозвучало из глубины коридора по-английски.
Скорей всего именно британский акцент мужчины заставил меня резко выкинуть руку вперед, чтобы сработали датчики дверей, остановив закрытие. Еще не показавшись из-за перегородки незнакомец перехватил мое запястье до того, как я успела убрать руку, и нежно ее пожал.
– Благодарствую, миледи, – иронично сказал он, и я потеряла дар речи.
Это был Том. Его серо-голубые глаза смотрели на меня сверху. Они прятали хитрый блеск, но я смогла его уловить. Отросшие выгоревшие русые волосы были убраны в пучок на затылке, открывая высокий лоб, как носили самураи в фильмах. Однако несколько прядей выбивались из аккуратной прически, придавая стилю хозяина небрежности. На загорелом теле сидела белая футболка из тонкого хлопка. На груди, прямо под глубоким вырезом, привлекал внимание яркий музыкальный принт. А бриджи, еле прикрывая коленки, сидели по фигуре, подчеркивая накаченные ноги. Но больше всего мне нравилась его улыбка. Эта линия губ, которая свойственна только представителям британского выговора.
Красавец-блондин, талантливый актер и человек с потрясающей харизмой. Я не следила за его карьерой, которая началась очень рано и более чем удачно, но всегда искренне радовалась каждой даже самой маленькой роли, потому что он заслуживал развития, а не вечной ассоциации только с той самой ролью, принесшей ему всемирную известность.
Так часто бывает, что актеры застревают в определенном образе, и зрители не видят их в другом амплуа. Это, конечно, понятно. Есть образ, который идет человеку: комик, злодей, герой-любовник. Но запихивая огромный мир и талант актера в одну роль, мало кто осознает, насколько самим актерам тяжело постоянно носить чужую маску. Им как никому хочется каждый раз пробовать что-то новое, непривычное, сложное.
И когда актер находит в себе силы выбраться из одного образа, я всегда тихонечко радуюсь, потому что эта победа меня вдохновляет. Так и с Томом, каждая новая роль заставляла его совершенствовать свой талант, открывая другие стороны.
И вот я встретила его лицом к лицу, но это произошло так неожиданно, что я как всегда запаниковала. Но в голове был только один вопрос: «Что он, черт возьми, делал в Москве?!»
– Да не за что, – отрывисто проговорила я и сделала шаг назад к брошенному пакету, освобождая Тому проход к табло.
Он сделал движение в его направлении, но остановился посередине кабины.
– О, нам на один этаж. Какой приятный сюрприз, – сказал он и улыбнулся.
– Какой приятный сюрприз, встретить тебя1 в Москве, – парировала я.
– Ну, знаешь, эти поклонники… И не в такие города приходится выезжать, – начал он наигранно, а потом смущенно улыбнулся, потому что рассмешил меня. – На самом деле меня пригласили на КомикКон.
– Ах, да, что-то об этом слышала. Но ни разу не выбралась.
– Да ладно! Серьезно? Там весело. Тебе обязательно следует как-нибудь заглянуть.
– Как-нибудь…
– М-да, теперь уже не скоро, потому что нынешний закончился.
– Какая жалость.
– Стой! Это что сарказм?
– Да ни в коем случае! – наигранно возмутилась я.
Мне вдруг стало так смешно, что я залилась смехом, и Том, посмотрев на меня, тоже начал смеяться. Мы бы заходились до нашего этажа, если бы лифт резко не дернулся и не застыл на месте. Не удержавшись на уставших ногах, я упала на пол, что развеселило нас еще больше. Еще смеясь, он подошел ко мне и подал руку.
– Ты в порядке?
– Ну, физически – да, но чувствую себя очень глупо, – я потрогала пылающие от стыда щеки.
– Это случается с лучшими из нас, – сказал он.
Он помог мне подняться, но потянул так сильно, что уже после того, как встала, я по инерции полетела на него. Мне пришлось выставить свободную руку, чтобы не врезаться в него.
– Прости, я недооценил свою силу.
Я бы точно пошутила, что он опять выпендривается, но чувство, овладевшее мной после его прикосновения, заставило меня передумать.
