— Рекс…

Он отвернулся, приложив руку ко рту. Не может смотреть на неё, предательницу и лгунью. Не верит в то, что она сделала.

— Ты же могла сказать мне, — наконец прошептал он, нарушая звенящую тишину, давившую на обоих. — И я бы тебя поддержал.

— Ах, Рекс! — воскликнула она, съезжая на пол.

Капитан тут же метнулся к ней, подняв с пола и ставя перед собой. Женщина отвела глаза в сторону, но вдруг шеи коснулась тёплая, дрожащая рука. На секунду Асока подумала, что Рекс готов задушить её, но он лишь плавно поднял лицо женщины, заставляя взглянуть на себя. Тано прикусила дрожащую губу, и со свистом вздохнула. Рекс с сожалением покачал головой и, закрыв глаза, прижался лбом ко лбу Асоки. Его руки всё ещё лежали на её шее, он поглаживал большими пальцами линию её челюсти. Это было так… спокойно, так ласково. Словно бы ничего не случилось, и раньше она могла бы подумать, что это проявление нежности.

Увы, сейчас это не нежность. Лишь сожаление и крушение всех надежд.

— Я люблю тебя… — надломленным голосом шепнула она сквозь слёзы. Как будто бы это может изменить то, что она сделала. Но Рекс лишь улыбнулся – горько, печально – и покачал головой.

— Знаю.

Затем он отпустил её и вышел из дома.

***

Было уже темно, когда Асока услышала звук открывающейся двери. Она обернулась, вскочила со стула… но Рекс жестом остановил её.

— Где ты был? — тихо спросила она, когда капитан прошёл мимо неё, чтобы снять куртку. Он аккуратно сложил её – совсем, как прежде – и взглянул на Асоку. Повёл плечами, глянув в сторону.

— Прогуливался. Плавал.

Он не лгал – во всяком случае, Тано могла различить правду от лжи. Он был абсолютно спокоен, холоден – от озёрной воды, которая ещё не до конца высохла на его шее, или от произошедшего? Асока подошла к нему, когда он остановился в центре комнаты. Обняла за торс, втягивая носом его запах. Рекс пах как обычно – мылом и жжёным сахаром, и только этим.

— Ты же не думала, что я пошёл напиваться? — в голосе мужчины промелькнуло удивление вперемешку с иронией. Асока помедлила несколько мгновений, а затем кивнула. Из уст Рекс вырвался утробный смешок, и она виновато покачала головой.

— Прости. Мне не стоило… мы можем поговорить? — она подняла на него глаза, чуть ли не умоляя о разговоре. Рекс с минуту смотрел на неё, а затем отрицательно покачал головой.

— Я устал. Разберёмся со всем завтра, — его лицо так и осталось серьёзным, и её лба не коснулись его сухие губы. — Спокойной ночи.

— Да. Спокойной… — прошептала она в ответ, когда Рекс ушёл в спальню. Когда шаги мужа стихли, а дверь за ним закрылась, Асока вернулась за стол. Сев, она положила локти на столешницу, и закрыла лицо руками. Она уже не плакала – не хотелось, все слёзы она выплакала утром. Внутри корчилась лишь отравляющая боль, сухими спазмами и рвотными позывами напоминая о себе.

Она снова облажалась, подумала Асока. Подумать только – ещё сутки тому назад она имела и сына, и мужа, оба были с ней; были её, прочно и нерушимо. А теперь они оба быстрее быстрого ускользали из её рук. Да так, что догнать их или остановить она уже не сможет.

Женщина с размаху опустила кулаки на стол. Сама виновата. Знает же.

Асока оглянулась на зеркало в деревянной оправе, висевшее на противоположной стене. Она подошла к нему на негнущихся ногах, и замерла, рассматривая своё отражение. Вдруг она поняла, что из зеркальных глубин на неё взирает не Асока Тано. Да, ведь Асока Тано была энергичной, неунывающей молодой женщиной, счастливой и заботливой. Нет, на неё смотрела другая женщина – с понуро опущенными уголками рта, заплаканными и покрасневшими глазами, потрескавшимися губами. И абсолютно безрадостным взором, словно бы всю радость выкачали из жизни.

Она опустила голову, не в силах смотреть на себя в зеркало. И вдруг стала бояться, что сейчас оттуда на неё посмотрит та Асока, которой она была сутки назад. Взглянет на неё и скажет: «Погляди вокруг – что ты наделала? Разрушила свою семью. Погляди на себя – ты выглядишь жалко».

Через миг зеркало лежало на полу, разбитое вдребезги. Асока сидела посреди осколков, держась за голову. И последнее, что она запомнила перед тем, как уснуть – это свои руки, перепачканные собственной кровью.

***

Проснулась Асока резко, словно пролетала через витражное окно. Женщина оглянулась – она лежала в их с Рексом спальне, прикрытая одеялом, чистая. Она перевела взгляд на руки – те были завёрнуты в бинты, и каждое движение пальца отдавалось ноющей болью. Асока скривилась, услышав мягкие шаги босых ног Рекса. Открыв дверь пяткой, мужчина вошёл, неся в руках кружку с ароматным чаем и тарелку с завтраком. От запаха еды живот Асоки скрутило – со вчерашнего дня она ничего не ела.

Поставив чашку и тарелку на прикроватный столик, Рекс сел на краешек кровати и взял руки Асоки, принимаясь рассматривать их и бинты. Затем вздохнул и отпустил её ладони.

— Скоро всё заживёт.

— Рекс, — позвала она его, и мужчина поднял янтарные глаза на неё. — Поговорим? Сейчас.

— Хорошо, — после томительно долгой паузы ответил он, сделал приглашающий жест рукой. — Что я должен услышать?

— Я… мне жаль…— прошептала она. Рекс покачал головой.

— Знаю, — мужчина помолчал несколько секунд. Затем посмотрел в окно, явив Асоке свой мужественный профиль. — Порой я задумываюсь… задумываюсь над тем, что лучше было бы для нас с тобой.

— То есть?

— Недомолвки или эта наша… любовь? — последнее слово он то ли прошептал, то ли выплюнул. Затем взглянул на неё – прямо в душу. — И знаешь, что? Я не понимаю нас.

Сердце Асоки упало, тихо ухнув, будто бы перед смертью. Но, быстро собравшись с мыслями, она нашла в себе силы наклониться ближе к Рексу и коснуться его кожи. Он вздрогнул, но остался неподвижен. И Тано заглянула в его глаза. Снова умоляя.

— Рекс… давай начнём всё с чистого листа, — в его глазах вспыхнуло удивление и непонимание. — Позволь мне искупить мою вину. Рекс, слышишь? Я прошу, прошу тебя!

— Тш-ш… — его тёплые руки вновь легли по обе стороны её лица. И это было так правильно, так по родному. Асока опустила веки, наслаждаясь его касаниями. Боги, как же она жаждет чувствовать тепло его мозолистых рук, силу его тела… Как она хочет вернуть то время, когда они были на четыре года моложе, когда они были так упоены своей любовью.

— Рекс…

— Давай, — она распахнула глаза. — Давай попробуем… вновь.

Из груди вырвался хриплый стон, и Асока упала на плечо Рекса.

— Прости меня… прости, прости…

— Всё хорошо, — шептал он ей на ухо, обнимая. — Мне нечего прощать.

В глазах Асоки снова стояли слёзы, а в сердце вновь стала теплиться надежда.

***

— Как себя чувствует Джек? С ним всё хорошо?

Асока сидела на кровати в нижнем белье, кутаясь в вязанную шаль, накинутую поверх. Последние летние дни на Такодане одаривали теплом, но ночи были холодными. Ветра с каждым днём дули всё сильнее, и ставни нужно было закрывать, дабы тепло не уходило.

— Он в полном порядке, — улыбнулась голограмма Энио Скайуокер. — Делает большие успехи, завёл себе товарищей. С Джейсоном они прямо закадычные друзья!… Но ещё сильно скучает по вам. Недавно просил поспать с ним – говорил, папа и мама ему иногда разрешали, — Скайуокер засмеялась, и резко посерьёзнела. — Я работаю над тем, чтобы вас с Рексом пустили в анклав.

— Энио…

— Нет, правда! Я уже взяла Совет за яйца, осталось только дожать до нужного…

— Энио. Это всё ни к чему, — прервала подругу Асока. — У нас всё хорошо, честно.

— Хм, — голограмма пожала плечами. — Я не буду спрашивать, сколько раз вы занимались сексом с тех пор. Хотя бы потому, что это не прилично.

— И не спрашивай, — покачала головой Тано. — Нам обоим нужно время снова привыкнуть к жизни без ребёнка. Прошёл лишь месяц…

— Мне можешь не отчитываться, бога ради, — Энио подняла руки в защитном жесте. Затем вздохнула, по-птичьи наклонив голову. — Я очень надеюсь, что вы переживёте этот период. Вместе, — запала тишина. — Ладно. Мне уже пора – Оби-Ван тоже должен видеться со мной.