— Это девочка! — отвечает Поппи Бейтдин, показывая закутанную в белое одеяльце дочь Асоки.

— Дайте мне её! — взрослая женщина передаёт дитя на руки матери, и Асока наконец-то смотрит на свою долгожданную девочку.

Она была точной её копией: такая же оранжевая кожа, такие же маленькие белые монтралы и лекку, с рисуночком в крупную бордовую крапинку. Малышка была такой крохотной, до бесконечности чудесной и Асоке казалось, что одного только взгляда на дочь ей хватит, чтобы любить её до беспамятства. Она пахла молоком и чем-то ещё – такого запаха Асока ещё нигде не слышала.

Однако едва малышка открыла глаза, Асока увидела то, что подтверждает сходство ребёнка с отцом. Большие, янтарного цвета глаза, словно мёд, словно плавленое золото, внимательные и проницательные. Глазами дочери на Асоку смотрел Рекс, отец этой прекрасной девочки и первая любовь её матери. И от этого Тано казалось, что она любит новорожденную дочь ещё сильнее.

— Сатель… Сатель Тано, вот как тебя зовут, — на выдохе прошептала Асока, прижимая дочь к себе. Малышка неожиданно поморщила маленький носик, тихонько чихнула, а затем уставилась на мать. Суюки погладила лобик внучки, и поцеловала дочь в лоб.

— Вот теперь уж я точно старушка.

Красный шатёр тут же наполнился громким и весёлым смехом.

***

Этот сумасшедший день плавно подходил к концу. Небо за окнами темнело, звуки стихали, а люди расходились по домам. В доме Тано была почти такая же тишина, как и на улице. После всех событий и переживаний семья старалась в полной мере сохранить нахлынувшее на них спокойствие: Лао терпеливо сидел в комнате спящих дочери и внучки, готовый к тому, что им может что-то понадобиться. Нэтсуми по просьбам родителей легла спать пораньше, не бегая по округе с радостными восклицаниями и бесконечными вопросами, несмотря на то, как сильно ей этого хотелось. В гостинной же находились все остальные. Касо намеревался слегка перекусить и присоединиться к младшей сестре, а Суюки сидела напротив Джейдена, обрабатывая ему раны на руках и перевязывая их бинтами.

— Тебе очень повезло, Джейден. Те, кто сталкиваются с акулом, нечасто отделываются неглубокими порезами или ссадинами…

— А я почти поверил тебе про “доверие” и “снятие защиты”. Глядишь, сейчас ты бы даже ноготь не сломал, если бы просто убил зверя, — проходя мимо матери и гостя, отозвался Касо. Юноша вертел в руках чашку матчи - напитка, схожего по вкусу и запаху на чай, но абсолютно другой по консистенции. Этот напиток был популярен среди членов клана Чияда не только из-за потрясающего вкуса, но и из-за успокаивающих и лечебных свойств.

Суюки тот час собиралась возразить сыну, чтобы тот не посмеивался над джедаем, который вызвался отвлечь хищника от остального племени. Однако Скайуокер опередил её, едва она собралась что-то сказать:

— Иногда некоторые существа отказываются идти на контакт. Этот акул был чем-то очень рассержен или болен. Поэтому он и набросился на меня, — Джейден вдруг заметил, говорил как-то отстраненно. Казалось, будто его сознания здесь сейчас нет, а голос его раздается откуда-то издалека, глухо. Внешне он выглядел отчужденно: его невидящий взгляд был устремлён куда-то вниз, лоб был слегка сморщен, а рот приоткрыт. Мужчина чувствовал, как воздух мерно входит и выходит сквозь его сухие губы с лёгким свистом.

Касо в ответ просто пожал плечами и молча пошел в сторону кухни. Скорее всего ему расхотелось играть с огнем в виде матери, которая может отчитать его так, что это будет больнее удара камнем о голову. Та же продолжила посвящать всё внимание своему “пациенту”, напоследок смерив сына неодобрительным взглядом.

— Я не слишком туго затягиваю бинты? — с некоторой материнской заботой спросила тогрута.

Суюки Тано, матриарх вышеупомянутого семейства, казалась невредимой современным духом первобытной женщиной, идеальной матерью и хозяйкой. Но в то же время она впитывала в себя и новые мотивы, присущие большинству женщин в Галактике, что делало её весьма либеральной для общества тогрут клана Чияда. Например, Джейден успел заметить, какое влияние на мужа имела Суюки, и всякий раз, когда отец семейства хотел принять какое-то решение, важное или нет, Лао всякий раз переглядывался со своей женой, ловя её одобрительный взгляд.

Мать Асоки также была и привлекательной матроной, чьё сходство с дочерьми порой казалось абсолютным. Суюки имела красивое лицо с плавными чертами, маленьким носом и узким подбородком, а белые отметины на её лице имели мягкие формы удлинённых овалов под и над глазами, и толстых полос с округлыми концами на подбородке женщины. У неё были мягкие руки, с маленькими ладонями и длинными пальцами.

— Всё хорошо, — машинально кивнул Скайуокер, всё так же бесцельно смотря в соседнюю стенку.

“Всё хорошо”. Это Джейден повторял на протяжении всего процесса в ответ на каждый заданный ему со стороны лечащей Суюки вопрос. Несмотря на жгучую домашнюю припарку против заражения крови и грубые бинты, покрывшие его предплечье, Джейден не повел и бровью, тихо, но яро думая о чем-то другом.

“Я использовал Силу.” — думал он про себя. — “Я раскрыл себя. Теперь в опасности не только я, но и Асока с семьей, которая укрывала нас… Наверное Касо был прав насчет акула. Стоило убить его сразу вместо того, чтобы неудачно попытаться его успокоить, а потом спасать того тогрута, который пытался пристрелить. Хотя… может этого никто и не заметит? Я ведь не сделал ничего очень заметно. Что если инквизиторы не почувствовали этого..? Нет, нельзя позволять себе надеяться на это. Нужно готовиться к худшему. Тем более, если это и не заметили инквизиторы, то это явно мог заметить…”

— Джейден! — повышенный тон Суюки заставил Скайуокера вздрогнуть и очнуться.

— Что?

— Что с тобой? Ты как будто бы напуган. Что-то случилось?

— Нет-нет, я в порядке. Спасибо, что помогаете мне.

Суюки тепло улыбнулась и встала чтобы убрать медикаменты с инструментами.

— Не за что, дорогой. Ты очень помог нам сегодня. Кто знает, что мог сделать с нами этот акул в то время, пока мы были заняты Асокой.

— Да… — Джейдену вдруг стало плохо. Его благодарят как героя, который спас людей от зверя, однако он понимал, что, возможно, он натравил на них гнев Империи, которая приведет к куда гораздо большим трагедиям, чем какой-то взбесившийся хищник. Под гнетом тяжелых мыслей джедай соскочил с места и направился к выходной двери.

— Джейден, постой! Куда это ты?! — Удивилась старшая Тано.

— Простите, мэм. Мне нужно немного пройтись.

— В такое время?

— Мне правда очень нужно. Всё будет хорошо, не переживайте.

В спешке перед лицом ошарашенной тогруты Скайуокер закрыл дверь и стремительным шагом ушел прочь от дома, сперва даже не понимая, в какую сторону теперь следует идти.

***

Новый день наступал неторопливо, но уверенно: фауна за окном просыпалась и начинала мелодично звучать, воздух разносил по округе пение утренних птиц, а оранжевые лучи утреннего рассвета покрывало землю Шили и проникало в окна. И именно в окно комнаты, в которой спали Асока и Сатель. Сперва старшая Тано, неготовая отрываться от грёз и отдыха, пыталась скрыть лицо от солнца, однако спустя некоторое время в голове у неё возник образ спящей дочери, породивший желание подняться чтобы полюбоваться ею при свете дня, будучи в здравом уме.

Превозмогая остатки боли после вчерашних схваток, тогрута за пару минут смогла опереться на ослабленные ноги и тихо подойти к детской кроватке, стоявшей прямо под окошком. Заглянув, она не смогла сдержать улыбки от увиденного: маленькая, хрупкая и донельзя очаровательная маленькая девочка, завернутая в пленку, тихо и беспечно лежала на спине с зажмуренными глазами. Асока стояла и смотрела на это зрелище как на картину. Склонив голову на бок, она едва удержалась от желания прикоснуться к дочурке, боясь разбудить её.

“Какая же ты у меня красивая” — пронеслась безмолвная мысль.

От наслаждения тихой, но приятной компании Тано отвлекли негромкие звуки за стеной, будто кто-то наслаждался утренней беседой. Что ж, пока Сатель не проснулась, оставалось время на то, чтобы поприветствовать остальную семью и порадоваться вместе с ними.